Антон О'скоттский - Змей Горыныч и Клубок Судьбы

Столовая, как ее назвал Сокол, действительно обнаружилась на противоположной стороне площади. Правда, Ивану пришлось больше ориентироваться по запаху. Не сказать, что пахло вкусно. Но и не противно. Пахло… едой. Преимущественно жареной рыбой. Небольшая деревянная табличка обнаружилась у самого входа. Надпись сообщала, что здесь находится «Общественная столовая города Наш №1». Иван толкнул застекленную дверь и очутился в полумраке просторного помещения. Свет сюда проникал сквозь плохо вымытые окна и косыми лучами падал на ряды квадратных столов, застеленных некогда бывшими белыми скатертями. На каждом столе красовались солонка, перечница и баночка с подозрительной коричневой массой.

Когда глаза юноши привыкли к полумраку, напротив входа обнаружилась длинная доска, отделяющая от зала небольшой закуток. Здесь стояли несколько больших котлов и простой деревянный стул. На стуле скучала толстая некрасивая тетка в переднике и чепчике, не отличавшихся белизной от скатертей на столах. На вошедшего посетителя тетка даже не взглянула.

Иван был удивлен таким приемом. Ничего не понимая, он подошел к ней:

– Здравствуйте! Мне бы поесть.

– Чего будешь? – скучающе поинтересовалась тетка, не поднимая взгляда на Ивана.

– Борщ, отбивные с картошкой…

– Только рыба, – безразличным тоном отрезала она, все также не поднимая взгляда.

– А что, мяса вообще нет?

– Только рыба, – интонация показалась Ивану еще более скучающей. Хотя, казалось, куда уж можно скучнее!

– Но почему? – удивление юноши росло с каждым новым ответом.

– Четверг, – непонятно объяснила тетка.

– То есть, получается, в среду мясо есть, в пятницу есть…

– В пятницу только овощи, – все также безразлично перебила тетка.

– Как?!

– В понедельник курица, во вторник говядина, в среду свинина, в четверг рыба, в пятницу постный день. Что тут непонятного?

– А в выходные?

– В выходные не работаем. Общественная кухня.

Понятнее не стало. А тон, которым отвечала тетка, не вызывал желания продолжать расспросы. Иван тщательно принюхался. Рыбы не хотелось.

– Я, наверное, в другую столовую пойду…

– Там тоже рыба. Ты есть собираешься? – тетка наконец посмотрела на посетителя. Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

– Буду, – торопливо кивнул тот, – а что есть?

– Уха, карась жареный, гарнир – рис.

– И все?!

– Могу леща дать.

Леща почему-то особенно не хотелось.

– Ладно, давайте, что есть, – тяжело вздохнул Иван.

Тетка оперлась о прилавок и тяжело поднялась:

– Поднос и ложки там, – она ткнула пальцем в дальний край доски, отделяющей остальной мир от нее, – компот наливать?

Юноша обреченно кивнул.

Уха оказалась на удивление вкусной. Жареный карась укоризненно смотрел на Ивана немигающим глазом. Иван тоскливо ковырял его бок деревянной ложкой, когда дверь распахнулась и в проеме появился приглядывающий Сокол.

– Чем сегодня попотчуешь, тетушка Гусыня? – с порога поинтересовался он.

– Сам знаешь, четверг, – неожиданно для Ивана в голосе тетки прорезались одновременно ласка и сварливость.

– Четверг – не среда! – радостно согласился Сокол, подходя к стойке за подносом, – но ведь и не пятница! Давай и ушички, и леща!

С нагруженным подносом приглядывающий подсел к Ивану, посмотрел на грустящего в его тарелке карася и вновь повернулся к тетке, собравшейся опять заскучать за прилавком:

– Что ж ты, тетушка Гусыня, гостя иноземного карасем-то угощаешь?

– Так откуда ж мне знать, что он гость?! Да еще и иноземный! Говорит по-нашему, одет прилично. А леща я предлагала – сам отказался.

– Да-да, спасибо, – сконфузился Иван.

– Зря стесняешься, – подмигнул Сокол, – ты не представляешь себе, как вкусно тетушка Гусыня леща запекает! На, попробуй! – он придвинул Ивану свою порцию, – Уже ради него стоит четверга ждать!

– А ради чего еще?

– Например, ради пятницы, которая сразу же за четвергом. А там уж и выходные близко!

– Какие еще выходные?! – удивился Иван. Дома не работали только по праздникам, да и то лишь по общегосударственным. Всем известно: лето зиму кормит и греет. Вот каждый и старается как можно больше успеть пока тепло да сухо. Неужто, в этом странном городе по-другому? Или здесь зимы не бывает?!

– Выходной – это, когда не обязательно приносить пользу Обществу, а наоборот, можно счастливо вкушать его плоды. Общественная баня по субботам, общественная кухня, приобщение к культуре, – Сокол мечтательно прикрыл глаза, – и все это уже послезавтра! Послезавтра мы пойдем в город!

– А сегодня?

– А сегодня я покажу тебе, Иван, как мы тут живем. Только сначала заскочим в общественную приемную.

– Зачем?

– Как зачем? – удивился Сокол, – нужно тебя зарегистрировать, чтобы уже завтра ты смог начать приносить пользу Обществу. Ну, и мне заодно отметиться, как добровольному проводнику. У нас добровольность приветствуется и ценится. Пойдем?

Он составил неожиданно быстро опустевшую посуду на поднос и направился с ним обратно к стойке. Иван последовал его примеру.

– Сколько я должен?

– Чего? – не понял его Сокол.

– Ну, заплатить за обед…

– Чудак! – улыбнулся приглядывающий, – здесь же все общественное!

Общественная приемная находилась здесь же, на площади. У входа висела табличка, аналогичная той, что украшала столовую. Не стуча, Сокол распахнул дверь и жестом пригласил Ивана следовать за собой.

Они очутились в коротком коридоре, из которого вели три двери. На каждой висела табличка. Сначала приглядывающий заглянул в дверь с надписью: «Служба учета». Там, видимо, никого не было, поэтому Сокол развернулся и вошел в противоположную ей «Службу занятости». Ивана он с собой не позвал. Юноша недоуменно повернулся к третьей двери и прочел: «Общественный деятель».

Больше он ничего не успел – вернулся Сокол. Приглядывающий вновь вошел в «Службу учета» и позвал юношу с собой:

– Сейчас запишем тебя и пойдем в город. Садись, – он указал на стул, придвинутый к широкому столу. Стол разделял комнату напополам. С противоположной стороны тоже стоял стул, который занял Сокол. За его спиной высился шкаф с множеством ящичков, помеченных буквами. Приглядывающий выдвинул букву «И», достал бланк, макнул перо в чернильницу и стал быстро заполнять. Всего раз он поднял взгляд на Ивана:

– Какой сегодня день? Ах, да, четверг…

Сделав необходимые пометки, Сокол выдвинул ящик стола, достал оттуда большую печать, поставил оттиск. Отправив печать и бланк на свои места, он поднялся:

– Ну, вот и все. Поздравляю, ты гражданин Нашего города! Теперь можно отправляться, – и вышел из-за стола.

– А мне не полагается какой-нибудь документ? – удивился Иван.