Юрий Каранин - Лучник. Лабиринт. Книга вторая

– И это правильно. – Послышался из-за спины Валакха знакомый голос. – Дело-то привычное. Двух, или трех агиров подобная участь постигла? А?

Музурлун нервно вздрогнул и мгновенно выхватил саблю. – Ты еще кто таков?

– Агир зовет меня Компаньоном, и по сути он прав.

А затем последовало совсем неожиданное. Валакх все еще приходил в себя после невероятного: не любит Степь бездоказательных обвинений, а сабля Музурлуна уже перекочевала в руку Компаньона, а ее конец замер у горла гира.

– У тебя нет доказательств. – Музурлун знал, что говорил, но незнакомец только усмехнулся:

– Назвать их?

А Музурлун слишком долго медлил с ответом, высчитывая, что же все-таки известно этому чужаку.

Ответа не нашел, и, нехотя, сдался:

– Чего от меня хотите?

– Поскольку ущерба не было, подаришь гиру Лаву тройку скакунов, и уйдешь с его земель.

Тройка коней стоила целое состояние, – и Музурлун рассвирепел:

– Мне, может быть, ему и весь мой гират подарить?

– Еще раз повторится подобное, подаришь. – Говор Компаньона был негромок и медлителен, – и Музурлун ….

Музурлун, ошарашенно вращая глазами, упал на колени пред Компаньоном, – не сам, понятно.

– Еще одно неверное движение, то вопрос с гиратом решится весьма скоро.

Да, это было великолепным уроком не только для Музурлуна, но и для Валакха.

Валакху, конечно, именно так ни разу поступать не пришлось, но решимость применять приходилось часто. Понятно, что без мелких стычек не обошлось, но Валакх судил строго и справедливо, – так что его слава распространилась далеко за пределы его агирата.

А о появлении чужого Компаньон сообщил нынешним утром.

– Чужого? – Переспросил Валакх, усердно пряча гимасу удивления на лице. Ровно так же, как тогда, у Музурлуна, – имеет ли пределы осведомленность Компаньона?

– Чужого. – Подтвердил Компаньон. – К сожалению, не простого чужого. Это, я бы сказал, хитрый и опасный враг.

– Разве один человек способен противостоять хотя бы маленькому отряду? – Наивно спросил агир.

– Не удивлюсь, если и целому кочевому войску.

– Такого не может быть. – Невольно вскричал Валакх. – Один человек? Тогда, кто же он?

– В это тебе трудно поверить, но он из другого времени. – К сожалению, компаньон, похоже, не шутил. И не обманывал. Или обманывал, но так, чтобы Валакх этого не понял?

– То есть?

– То есть, его как бы здесь нет. А поскольку его нет, то его нельзя убить. – Нет, все-таки шутит?

– Подождите, не морочьте мне голову. То он есть, то его нет. Если его нет, то, что он такое может сделать, чтобы считать его врагом.

– Он может стать новым агиром, если мы не помешает ему это сделать. – Компаньон знает, куда уколоть.

– Если степняки его примут, то. – Валакх хорошо знал, что степняки никогда не примут чужака.

– Его примут. Но это будет уже другой агират. И кончится степная вольница.

– Что я должен сделать? – Сдался Валакх.

– Ты должен убедить гира Анда вытеснить чужака из его владений в гират, скажем, Зора, или Лекрата.

– Так, значит, он, все же, есть.

– Есть, есть. – Компаньон устало уперся переносицей на пальцы вертикально поставленной правой руки. – Видимо, придется браться за это дело самому.

– Почему? – Удивился Валакх.

– Боюсь, без меня все испортят. А мне пока нельзя соваться в открытую степь. – Компаньон так и не поднял головы с пальцев.

– Скажите, что и как сделать. Анд – мудрый гир. Я уверен, он выполнит все, что требуется

Анд хорошо запомнил, что от него требуется. Дело слишком простое: посадить чужака на воз, и отвезти его в земли Зора.

Если бы не трусость некоторых его клоков, он мог бы уже сделать это. Но, видать, слаб стал духом степняк, если готов бежать от всякого фокусника. Конечно, не каждый фокусник может сотворить из тумана кумпа. Да еще такого, какой привиделся этим трусам. Анд сам, было, отправился туда, но прямо на него выскочил этот чумазый «звереныш», которого раньше видели с чужаком.

Анд резко занес короткую плеть, и нанес первый, не такой и сильный удар. И с удивлением увидел, как некоторые его клоки с лицами, искаженными неподдельным ужасом, начали вскакивать на своих скакунов, другие же просто побежали. Анд оглянулся, выпустив плечо мальчика. Испугали его не те два огненных шара, а готовящийся к прыжку кумп. Этот кумп не мог быть туманом, – ни один фокусник не смог бы создать это. Кумп был самый настоящий – полная ярости громадная плоть, готовая закончить грешный путь Анда.

Он не понял, как оказался в седле, как его верный Кой вынес его вперед его удирающей армии. Он слышал жалкие крики погибающих позади клоков, но ничего не мог с собой поделать.

Из трех десятков до реки доскакали только семеро. Остальные либо погибли, либо потерялись в пути.

– Что это было, гир? – Подступил к Анду сотник Рой, едва они спешились перед рекой. – Почему мы бежали, гир, словно трусливые убусы? Почему? Скажи, гир.

Анд увидел настоящий укор в глазах сотника, и догадался, что сотник обвиняет его в трусости, в том, что он бросил своих клоков на произвол судьбы. И у него окончательно помутился рассудок. Все шестеро не успели оказать сопротивление, точнее, не успели и понять. Только, когда было все закончено, Анд осознал весь ужас содеянного им. И он взревел люто и безнадежно. Так ревет только зверь, загнанный в западню.

Безучастно он смотрел, как уносится вдаль испуганная его ревом шестерка скакунов.

А когда стих цокот копыт, наступило полное опустошение. Анд упал на землю рядом с его невинными жертвами. Он совсем не тотчас понял, что воет на одной бесконечной ноте. Память периодически выхватывала все позорные моменты этого безумного рейда, отчего стон-вой становился все явственней и явственней.

Все началось, – (или закончилось?), – когда он ударил плетью этого заморыша.

Он же не сильно ударил? – Под плетью, сплетенною из волоса скакунов, слишком легко лопнула плохо выделанная шкура нехитрого одеяния, и яркий рубец выступил на оголившейся спине. Этого не могло быть, – удар-то был слабый, для острастки? Или он ударил саблей? Этого не может быть, но у Анда хорошее зрение, а шкура расползлась, как от удара сабли. Так на две части распадается слабое тело. Тело всегда слабо перед ударом такой сабли. Не зря Анд тратил свои богатства на покупку такого оружия у агира. Сабле с таким узором не страшны ни другая сталь, ни, тем более, тела. Вот, почему распалось тело заморыша. Нет же, это тело сотника Роя. А тело мальчика? Анд не перестает видеть, как оно падает под ноги скакунов, испуганных незнакомым криком. Анд не понимает его смысла. Конечно, это же язык другого времени. Так сказал агир. Какого, другого времени? Времени кумпов? Нет, клоков испугал не рев кумпа. Рев спугнул скакунов, всосавших страх перед кумпами с молоком матери. Что же означал тот крик. «Н-Е-Е=Т! Н-Е-Е-Т!». Пустой звук. Пустой?