Веся Елегон - Хикари идёт воевать

Сбежав по ступеням, распахнула дверцу своего тайника и достала оттуда сумку-рюкзак, перекинула через плечо. Затем вытащила гадо. Темная сталь тяжелого громоздкого молота покрылась белой изморозью так же, как и трава под ногами. Но это ненадолго. Едва взойдет солнце, его лучи согреют остывшую землю, возвращая столь необходимое тепло растениям, людям и животным.

Вскинула молот на плечо и последний раз обернулась и посмотрела на сад, в котором провела свое детство. Сердце ёкнуло и забилось быстрее. Но…

Пора. Закрыла дверцу чулана и отправилась на восток, в сторону восходящего солнца, мимо сараев с баранами, сваленных возле них стогов сена, сложенных поленниц неумело наколотых дров и каменного колодца, вырытого на самой границе нашего небольшого хозяйства.

А дальше – две колеи накатанной проселочной дороги, за которыми степи. И по этим степям, по колено в траве, приминая взрывающиеся запахами цветы, до самых ничейных земель.

Ничейные земли резко отличались от степей. Границу можно было разглядеть невооруженным взглядом – здесь заросли травы поднимались почти по пояс.

Взяла чуть левее. Поправила молот. Прошла всего ничего, а плечо уже поднывало, натертое тяжелой рукоятью. Приметив темнеющей овал камня, подошла к нему и, опустив гадо, молча уставилась на валун. Он словно подпирал стену травы, что возвышалась прямо за ним. Такой безмолвный страж ничейных земель.

– Пап, вот я и собралась… – шепотом, хотя, в предрассветной абсолютной тишине, даже это казалось чересчур громко. Поэтому я поморщилась и, перекинув косу через плечо, нервно стала перебирать волосы и накручивать на палец. – Гадо соскучился по битве. И, папа, я тоже скучаю…

Наклонившись, положила у основания камня, сорванный по пути одуванчик. А потом, погладив кончиками пальцев шершавую поверхность валуна, потянулась и вытащила почти уже вросшие в землю папины доспехи. Они были легкие и прочные – броня Когарта – демона, которого отец победил в одном из своих походов. Раньше броня отливала золотом и нестерпимо отсвечивала на солнце, словно чешуя дракона. А сейчас всего то тускло поблескивала серым.

Сбросив сумку под ноги в траву, просунула голову в отверстие нагрудника. Затем попыталась прицепить наплечники. В итоге присоединить удалось только один. На втором крепление рассыпалось в труху. Оставила наплечник и покосилась на наколенники и металлическую «юбку». Она была мужской. Мне такое вряд ли пригодиться. Сложила не пригодившиеся детали обратно за валун. Поправила нагрудник и, замахнувшись молотом, приняла самый воинственный вид, на который только была способна. Постояла так пару секунд, потом улыбнулась, медленно выдохнув и бросив взгляд за валун в сторону ничейных земель.

– Ну, что, папа, как я тебе? Похожа на воина Дайпатора?

Ветер тугим порывом ударил в спину, словно толкая и заставляя сделать шаг вперед. А потом закрутился вихрем и подул уже в лицо, разметав упавшие и прилипшие ко лбу пряди растрепанных волос.

Нахмурилась, но обращать внимание на странности с ветром не стала. Итак слишком нервы расшалились. Подцепила носком сапога сумку, подняла, схватила ее свободной рукой и, покачнувшись едва не упала, но все же устояла.

Повесив сумку на свободное плечо, повела плечами – металлический наплечник надежно защищал кожу от натирания. Но нагрузки от увесистого молота не сбавлял. Обернулась, мельком мазнув взглядом по темнеющим крышам родного домика, и, отвернувшись, выдохнула:

– Все, пап, пошла. Вернусь легендарным воином. Жди.

И уверенно шагнула в высокую траву, переступая границу ничейных земель.

Ветер все также дул в лицо, и мне даже приходилось наклоняться вперед, делая очередной шаг.

Прикрыв глаза рукой, шагала почти наугад. Впереди все сильнее разгорался подсвеченный приближающимся солнцем горизонт.

Мрачные врата открываются на рассвете и на закате. На рассвете можно пройти в Дайпатор, на закате – выйти.

Остановившись, огляделась. Позади лежал край мира Руд. Наша деревенька была самым крайним поселением. Здесь не особо хотели жить. Каждый по мере возможности стремился перебраться как можно дальше. Оставались только совсем пожилые или семьи воинов, которые ходили сражаться в Дайпатор и приносили домой отвоеванное или найденное золото. На него и жили. Иначе тут особо не разойдешься. На баранах то…

Отвернувшись, растерянно пошарила глазами перед собой. Везде, насколько хватало глаз, колыхалось море высокой обычно темно-зеленой, а сейчас черной травы. Ничего. То есть совсем ничего.

…«Пап, ну где же эти хваленые врата, которые все узнают с первого взгляда?»

За неимением альтернативы пошла вперед. Шла еще минут десять, когда ветер вдруг затих и перестал забиваться в ноздри и выбивать из глаз слезы. Остановилась, удивленная этим неожиданным затишьем. А потом, буквально через секунду, ветер снова подул и причем сразу со всех сторон.

Беспомощно замотала ногами, когда земля ушла из под ног, а плотный поток ветра, сходящийся на мне, начал поднимать меня в воздух. Крепче сжала рукоять ставшего вдруг непривычно легким молота. Запрокинула голову, почувствовав затылком какое-то шевеление или присутствие, и ужаснулась, разглядев над собой застилающую небо пропасть – закручивающуюся черным вихрем, раскрашенную алыми всполохами воронку, затягивающую воздух и меня.

Молот тянуло вверх, а я висела на нем…

Вдруг, мир, словно перевернулся. Воронка и небо оказались снизу. И я рухнула в завывающую пропасть, утягиваемая тяжеленным гадо и силой, казалось, ополоумевшей гравитации…

Очнулась посреди примятой травы. Рядом валялся гадо и моя сумка. Небо над головой было затянуто низкими клубящимися тучами.

Поднялась, ощущая легкое головокружение и дезориентацию. Осмотрелась – все та же трава ничейных земель. Только вот… моей деревеньки больше не было. Только бесконечная степь и горы, чернеющие далеко на севере.

Неужели это и есть Дайпатор?

«В мире Дайпатор нет жизни, только смерть…»

Так любил начинать свои рассказы мой отец. А я с замирающим сердцем слушала их, словно сказки. Можно сказать, я на них выросла. И теперь странно было оказаться в этом мире жестоких сказок моего детства.

Облизала пересохшие губы и, оглядев себя, стряхнула с одежды налипшие сухие травинки и землю. Теперь, когда я все же оказалась тут, мне вдруг чего-то нехватило. Внутри разраслась пустота, моментально заполнившись едва уловимым разочарованием. Взирая на пустую степь, я, кажется, понимала, чего мне не хватило в свершившимся – даже зная, что отец умер, я до последнего надеялась встретить его здесь… глупо.

Отдернув доспех, съехавший от удара о землю, повернулась поднять сумку и гадо и возмущенно зашипела, разглядев вывалившиеся из открывшейся сумки мои немногочисленные припасы. Оба куска хлеба валялись прямо на траве, а фляжка вообще открылась, и вода вылилась на землю…