Luciella - Измерение Зеро

– Этот Диего, кто он?

Лицо Шнайдера переменилось. Былая улыбка сразу же испарилась. Последовал тяжелый вздох. За ним рука старца скользнула по морщинистому лицу и захватила очки, что впоследствии он положил на стол.

– Диего Орландо, – спустя небольшую паузу начал старик. – Он косвенно виноват во всем, что с тобой происходит.

Мальчик непонимающе похлопал глазами.

– То есть?

Очередная пауза, за которой старик потянулся рукой к своим очкам. Взяв их, он протер толстые линзы об белоснежный халат, что был на нем. И только после того, как очки вновь украсили его лицо, продолжил:

– Год назад киностудию оккупировали террористы. Диего Орландо – возглавлял операцию по захвату заложников. Десять человек, включая тебя и сотрудников – больше пяти суток держали запертыми в подвале студии, пока наша доблестная полиция не освободила вас. На тот момент Диего удалось сбежать, а ты после пережитого стресса начал путать вымысел с реальностью.

Эти слова зазвенели в ушах Джорджа. Зрачки его удивленно расширились. Он слушал старика, а привычный мир рушился. Земля уходила из-под ног, ведь реальность оказалась не такой, какой он себе представлял.

– Почему я ничего об этом не помню?!

– Если какой-либо отрезок жизненного пути человека заполняют особо тяжелые переживания – психика выключает защитный механизм и человек забывает все, что связанно с неблагоприятными воспоминаниями.

– Но этого не может быть! – Джордж запустил руки в свои волосы и согнулся. – В моих воспоминаниях Диего – добрый, – в этот момент в голове раздался звон: – «ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу выбить из тебя все дерьмо», – отзывчивый, – интонация понизилась и вновь звон: – «О, наивный и глупый Джордж. Ни тебя, ни кого-либо из вас я никогда не считал друзьями», – внимательный, – теперь Джордж уже не верил в то, что говорит – «Даже не думай мешать или переубеждать меня, иначе убью»

Мысли так перепутались, что он уже не мог определить, где его фантазия, а где реально происходящие с ним события. Мальчик впал в истерику и Шнайдер просто вынужден был вызвать санитаров, что под белы ручки вывели парня из кабинета.

Когда старик остался наедине с собой, его губы расплываются в улыбке. Он был как никогда счастлив от проделанной работы. Взяв со стола пульт, старик поудобнее откинулся на спинку мягкого кресла и включил свой любимый канал.

Каждая комната, каждый закоулок лечебницы, находился под прицелом скрытых камер, которые транслировали происходящее старику.

С непередаваемым восторгом, он наблюдал за тем, как бедного Джорджа насильно пытаются накачать препаратами. Крики, мольбы и плачь пациентов – для ушей Шнайдера – были любимой музыкой.

Распорядок дня в Страххольмской психиатрической лечебнице такой же, как в детском дошкольном учреждении, только без возможности после ужина свалить домой.

Утром подъем, затем под присмотром санитаров больные идут в уборную, делают свои дела, умываются, чистят зубы. По возвращению их ждет уже накрытый стол. Посуда на столе небьющаяся, а еда пресная. В основном на завтрак это каша сомнительного срока годности. Обязательно после приема пищи лекарства, которые из любого здорового человека сделают психа. После того, как Джорджа накачали препаратами, он влился в эту тусовку дегенератов. Речь стала монотонной, отсутствовала мимика и жесты, словарный запас ограничился фразами «да», «нет», «можно добавки?»

До обеда свободная деятельность: кто-то коротает время разговором с мнимым собеседником. Кто-то собирает пазлы. Джордж сидит один, поджав ноги под себя, и смотрит в одну точку.

В промежутке между свободной деятельностью и обедом, больных выводят на прогулку.

В обед дают более-менее нормальную пищу. Возвращаясь с прогулки, больные уже заранее знают, что их, наконец, нормально покормят. Тут тебе первое, второе и даже десерт с компотом.

После обеда тихий час, а после подъема вновь свободная деятельность, которая длиться до самого ужина. На ужин вновь ненавистная каша сомнительного срока годности. У многих больных (а кто-то здесь провел уже больше десяти лет) есть желание надеть эту кашу на голову повара, но как говориться желание не всегда совпадает с возможностями. За такие выходки придется расплачиваться. Никому не хотелось оказаться в той комнате за закрытой дверью, откуда, сейчас донесся матерный крик:

– Какого х*я!!!!

Это Диего проснулся и обнаружил, что запакован в смирительную рубашку.

Выкрик заставил привлечь внимание больных.

Все посмотрели в сторону этой двери, лишь Джордж на шум ну вообще никак не отреагировал. Организм все еще не очистился от препаратов, поэтому пока он в танке.

Интерес прочих продлился всего пару мгновений, затем столовые приборы вновь застучали, и больные продолжили заниматься своими делами.

Сильно Диего разбушевался, однако. Из запертой комнаты то и дело доносились ругательства с требованием выпустить его, предоставить ему право на звонок своему адвокату. Последней каплей для санитаров стало, когда Диего начал зачитывать наизусть закон, который лишь на половину совпадал с действительностью и подытожил этим:

– То, что вы делаете это нарушение моих человеческих прав. Я буду жаловаться в вышестоящие инстанции, и вашу шарашкину кантору прикроют!

Он голосил вовсе не для того, чтобы чего-то добиться. Сам понимал, что бесполезно. А только для того, чтобы работникам этой канторы жизнь сахаром не казалась.

Когда санитары прибыли с успокоительным, Диего стал, словно божья пяточка. Он вжался в мягкую стену и начал размахивать руками:

– Ребята, ребята. Все, все. Я все понял. Хулиганить не буду.

– Конечно, не будешь, – усмехнулся один из санитаров, между тем выпустив через иглу шприца небольшую струйку. – Уж мы об этом позаботимся – и с этими словами шагнул в сторону буйного больного, в то время, как еще два санитара заключили его по бокам.

– Не надо! – жалобно завопил Диего, сильно дергаясь и пытаясь вырваться из цепких рук – Любую таблетку съем. Уколов не надо.

Когда санитар с уколом приблизился, Диего воздвигнул препятствие в виде выставленной вперед ноги.

– Ну, ей богу, парни. У меня страшная аллергия на уколы. Я на игле могу сдохнуть. Оно вам надо? Или вашему доктору на больничке мертвяк нужен?

Не то чтобы санитары поверили в эту сказку, но рил, легче согласиться дать ему таблетку, чем вероятность пострадать во время попытки вколоть ему препарат.

– Рот открой, – приказал санитар с уколом.

Диего сделал, как он сказал, предварительно перед этим убрав ногу с пути.

После того, как таблетка оказалась у него во рту, последовал второй приказ: