Luciella - Измерение Зеро

– Глотай при мне.

Это Диего тоже выполнил, в конце, широко раскрыв рот и высунув лопатой язык.

Когда санитары удалились, Диего резко переменился в лице. Каким-то образом ему удалось так спрятать лекарство, чтоб не вызвать никаких подозрений у работников. А когда дверь за ними захлопнулась – выплюнул его на пол и раздавил ногой.

Утром следующего дня из сумрака выходит Джордж. Последнее, что он помнил перед тем, как его разум помутился – это разговор в кабинете доктора.

Мысли о том, что он узнал и желание поговорить с Диего – все не давали ему покоя. Он твердо решил, что обязательно сделает это, как представится такая возможность.

Шанс представился в час послеобеденной свободной деятельности.

Джордж подошел к двери, за которой заключенный. В ней была специальная щель, через которую обычно санитары просовывали еду. Но пока, Диего в смирительной рубашке, его лично кормили из ложечки. Его не баловали изысками. Ладно, больных. Можно время от времени побаловать хорошим обедом, но на заключенного не считали нужным переводить хорошие продукты, поэтому каша с сомнительным сроком годности – это как раз то, что нужно для такой угрозы обществу, как он.

Джордж, просунул в щель тарелку с ароматными пирожками. Сам не ел, все это время приберегал, чтобы угостить Диего, пусть даже он косвенно виноват во всех его бедах.

Умение прощать и находить свет даже у того, чье сердце, казалось бы, пропитано тьмой – у Джорджа не отнять.

Все это время Диего сидел на полу, опустив голову. Когда он увидел, как что-то просовывают в его камеру, он прищурился.

– О, сегодня, что ли праздник? – усмехнулся Диего, затем глаза его сузились еще больше, а интонация изменилась: – или подумал, что будет забавно посмотреть, как Диего встанет на четвереньки, и будет, хавать эти пирожки, словно собака?

И после этого до Джорджа дошло, что заключенный находится в смирительной рубашке.

– Ой, прости…. я вовсе…. я не думал об этом…

Диего вздохнул, а после вздоха встал с пола, что у него хорошо получилось, несмотря на связанные руки и, подойдя ближе, ясно дал понять, что не желает идти на контакт:

– В любом случае не нужна мне жалость такого жалкого существа, как ты. А свои пирожки забери, – и с этими словами мощным пинком по тарелке пропихнул их обратно, где они впоследствии оказались на полу.

После такого, Джордж должен был втопить, словно раненая собака и навсегда забыть сюда путь, но каково же, было удивление Диего, когда этот надоедливый парень все же, решил остаться.

Несмотря ни на что, он намерен был добиться ответов на свои хорошо поставленные вопросы, о чем сразу же сообщил, после чего плавно перешел к самой сути вопроса:

– Ты помнишь меня? Должен помнить, ведь ты больше пяти суток держал меня в подвале студии.

– Я не запоминаю лица своих жертв, – последовал такой ответ из уст Диего, одновременно с ним он пожал плечами. – Хотя… – небольшая пауза, означающая, что он задумался, – теперь я начинаю понимать, почему, когда увидел тебя, у меня возникло чувство дежавю. Стало быть – да. Я тебя помню. Это все, что ты хотел спросить? – в конце изогнул он бровь.

– Еще вопрос.

– Валяй, – мгновенно отозвался тот и скривил при этом лицо. Чем быстрее ответит на все вопросы, тем скорее избавится от его общества. Решил он так.

– У тебя не возникала чувства, что ты живешь не своей жизнью? – начал он неуверенным тоном. Диего, однако, удивился. Этот парень сейчас будто бы прочитал его, словно открытую книгу. – Что ты достоин чего-то большего?

Однако удивление продлилось всего секунду.

– И не надейся, – последовала усмешка вперемешку с насмешкой. – Я нормальный в отличие от тебя. Три месяца перекантуюсь в психушке, и на свободу с чистой совестью. А тебе бы советовал держать свои мысли при себе и не озвучивать их кому попало, ато ведь никогда не выйдешь отсель.

Джордж ничего не стал отвечать. Весь подавленный и разбитый – он ушел, окончательно потеряв надежду на светлое будущее.

День за днем, ночь за ночью. В течение недели жизнь в лечебнице текла неизменным циклом, повторяя привычный распорядок дня.

В течение этой недели Диего вел себе хорошо, а в один из дней ему дозволено было теперь содержаться вместе с остальными больными, что значило, с него, наконец, снимут эту ненавистную ему смирительную рубашку, у него появится полная свобода передвижения по больнице и кормить его будут три раза в день.

Санитар выводил его под белы ручки с мягкой комнаты и говорил:

– И помни: если я узнаю, что ты опять творишь дичь – вернешься обратно.

Диего натянул улыбку, почти до самых ушей и, похлопывая санитара по спине, сообщил:

– Ох, не волнуйтесь. Не узнаете – и улыбнулся еще шире, продемонстрировав свои ровные и белые зубы.

Санитар уловил иронию из его уст, и, не меняя выражения своего кирпича просящего лица, добавил:

– И без сарказма.

После того, как Диего предоставлена была свобода передвижения, он решил воспользоваться этим правом на полную катушку. Перво-наперво он театрально раскинул руки и сообщил всем о своем визите:

– Ну, здрасте, психи! Это я! – и после этих слов берет в руку первый попавшийся предмет (кубик-рубик) и метким броском сбивает конструкцию, что так старательно собирал один из больных. – Страйк!

Какое-то время душевнобольной пялился в одну точку, а когда Диего взорвался всплеском психического хохота, больному стало так обидно, что он не выдержал и весь в слезах убежал.

Содрогаясь от смеха, Диего показывал на него пальцем и бросал в его адрес различные колкости, пока взгляд не зацепился за нечто…

– «О, это же тот пацан»

Одна нога Джорджа была согнута в колено, а вторая лежала прямо. Он сидел на подоконнике и безучастно смотрел в окно. Прекрасная возможность незаметно подкрасться и напугать до усрачки. С этими мыслями бесшумно, словно опытный ниндзя он подкрадывался к своей добыче, пока не оказался в непосредственной близости.

Орландо наклонился до уровня его уха и прошептал:

– Смерть или матумба? – и улыбнулся маньячной, похотливой ухмылкой. Однако в ответ ноль эмоций. Диего обошел парня и сел на подоконник перед ним. Всмотревшись в эти карие глаза, он не обнаружил там ничего. Взгляд был пустым, словно у бездушной куклы.

– «Да что за препаратами тебя пичкают? – одновременно с этими мыслями Диего стал щелкать перед его лицом, но опять безрезультатно. – Черт, – подавлено опустил он голову и руку, – почему меня так волнует его состояние? Неужели это, то самое чувство?… Чувство вины? – хотел было подумать он, но натура плохого парня взяла свое. – Глупости. С чего бы вдруг мне раскаиваться? Этот пи*дюк сам виноват, что оказался не в нужное время не в нужном месте.