Олег Рогозин - Первая кровь осени

Пара, подобравшая Мэтта, оказалась до отвращения дружелюбной. Они впервые выбрались так далеко от дома, и непосредственно восхищались всем, что видят вокруг. Как будто бы у них другие туманы, или трава растет в противоположном направлении, честное слово.

– О, это же настоящие развалины замка! Ах, милый, посмотри, овечки пасутся!

Мэтт сопел на заднем сиденье, натужно улыбаясь, и с хладнокровием патологоанатома исследовал еще одну сторону своей вновь обретенной личности под названием «мизантропия».

Они остановились на ночь в гостинице на окраине небольшого городка. У них были на это деньги. Мэтт вежливо попрощался, перед уходом попросив ненадолго карту. Причудливый узор дорог будто мгновенно отпечатался под веками, стоит прикрыть глаза – вот он, сияет и пульсирует, как заполненная кровью сеть сосудов. Думать над этим феноменом не хотелось, вообще ничего не хотелось – только двигаться дальше, не прерываясь на глупости вроде еды или сна.

«Наркоман – это на всю жизнь, это не лечится. Ты просто сменяешь зависимость на менее разрушительную».

Стоянка перед неприметной ночной кафешкой была забита массивными машинами дальнобойщиков. Мэтт прошелся между белоснежными громадинами рефрижераторов на колесах, с опаской поглядывая по сторонам – на мгновение ему показалось, что вокруг вздымаются ледяные бока айсбергов, которые вот-вот сомкнутся, ломая и круша кости зазевавшегося ничтожного человечка. По сравнению с этими монстрами обычный крытый грузовик показался почти родным и уютным. Мэтт заглянул в кабину, запрокинув голову. Седой краснолицый водитель настороженно глянул на него в ответ.

– Далеко едешь, отец? – спросил Мэтт, старательно копируя «деревенский» выговор и безбожно «глотая» гласные.

Люди невольно расслабляются, услышав, как ты коверкаешь чопорный английский, мешая его с родным гэльским, и заподозрят тебя во всех грехах, стоит тебе начать плеваться во все стороны безупречными дифтонгами. Это у народа в крови, это почти инстинктивное, и чем дальше на запад, тем вернее этот принцип. Так говорил Дэйв, и успешно претворял в жизнь свою параноидальную теорию, прикидываясь «парнем из глубинки» перед мало-мальски незнакомыми людьми – при том, что запросто мог говорить, как хренов лорд, если в том была необходимость.

– До самого океана, – ответил дальнобойщик, ухмыляясь.

– Туда-то мне и надо…

Это было слишком легко, словно во сне. Впрочем, временами Мэтт и правда проваливался в сон. Моргнул – и холмы сменились хвойным лесом, ночь сменилась утром, дождь омывает лобовое стекло, а книга в кармане больно впилась в бок острым углом переплета.

Да пошел ты, Дэвид Киллоран или как там тебя нынче зовут.

Как они ржали, все в центральном офисе просто по полу катались. Дэйв написал книгу, вы подумайте. Наш простодушный работяга Дэйв и вдруг – писатель. Не иначе как решил издать сборник анекдотов, подслушанных в пабе на углу. Эй, Мэтт, твой кореш точно пулю в руку получил, а не в голову?

«Пошли вы нахер», – неизменно отвечал Мэтт. «Никакой он мне не кореш, и книжку я его не читал и не собираюсь».

Потому что он бросил меня в этом дерьме, бросил и сбежал. Все меня бросают рано или поздно. В детстве – отец, потом – напарник и друг, теперь вот – Мэллори, любовь всей моей жизни, мать моих детей, видеть меня не желает. А пошла бы она нахер, вот так, да.

Потом они вдруг перестали смеяться, потом они вдруг стали ужасно серьезными, подходили по одному и спрашивали, каждый сукин сын счел своим долгом спросить: «А ты знал, какие у него проблемы с головой?»

Книжку прочли, видимо.

«Пошли вы нахер».

«А теперь и у тебя проблемы с головой, дружище, и кто бы смог внятно объяснить, зачем один псих едет к другому, потому что я не возьмусь, пусть я и твой внутренний голос, я не хренов гугл, я не знаю всех ответов.»

В свое время Мэтт не видел ничего плохого в том, что в напарники ему достался флегматичный деревенский увалень. К черту тонкочувствующих интеллектуалов, он сам по юности успел вдоволь наиграться с этим амплуа, и вылететь из колледжа ему это ничуть не помешало.

«Дэйв парень хоть и недалекий, зато верный и надежный», – говорил он будущей жене через пару месяцев после знакомства с напарником.

«Пригласи его на ужин», – сказала Мэл. Они тогда только съехались, и Мэл старательно осваивала новую для себя роль «хозяйки очага», устраивая по любому поводу «торжественный семейный ужин».

Классическая сцена из голливудского детектива. В следующем эпизоде они должны найти чью-то голову в мусорном баке.

А в реальности случилась массовая облава, ловили кого-то чуть ли не с Интерполом, патрульных кинули на усиление, хотя толку от них, прямо скажем, было немного. В итоге они с Дэвидом ночь просидели в машине, периодически произнося в рацию бессмысленный код и пристально глядя на освещенный участок перед домом одного из подозреваемых. Никто так и не появился, и ночь имела все шансы стать одной из сотни таких же, скучных и бессмысленных. Но тут Дэйв, руководствуясь своей долбанутой логикой, решил, что настало время тыкве превратиться в принцессу, и начал болтать. Он болтал, а Мэтт ловил отвисшую челюсть далеко под сиденьем и почти всерьез прикидывал шансы на то, что его напарника похитили фейри, подсунув взамен какого-то особенно хитрого дьявола из своего племени. Сколько можно таскать деревенских детишек, настало время внедряться в силовые структуры, действительно.

Но если так, откуда этот дьявол успел узнать всю подноготную их отдела?

Нет, это Дэйв, вежливый новичок с деревенским выговором, вдруг сменившимся хорошо поставленной речью, именно Дэйв все это время следил за своими коллегами, подмечая мелочи и тонкости, незаметные детали и косые взгляды, запоминая разговоры, которые даже не приходилось подслушивать – его довольно быстро привыкли воспринимать как бессловесную и исполнительную «мебель».

И теперь в форме обычного дружеского трепа он решил изложить напарнику всю подноготную их начальства. Кто с кем спит, кто куда сливает информацию, кто, сколько и от кого «берет на лапу». И все это – с улыбкой, с шуточками, отмахиваясь от комментариев, мол, это же очевидные вещи, было бы о чем говорить. Мэтт и сам замечал кое-что, но Дэвид его поразил. Он как будто воочию видел скрытые связи между людьми, предметами и событиями.

– Тебе бы в детективы с таким талантом…

– Может, и пойду, – ответил незнакомец с лицом его напарника. – Когда-нибудь.

– Одного не пойму, нахрена ты мне это все рассказываешь?

– Да потому что я тебе доверяю, только и всего. Ты-то парень простой, никаких скелетов в шкафу, верно?..

Гром грянул через пару месяцев. Старик Мерфи пошел на повышение. В зал для собраний набилась тьма-тьмущая народу, высокое начальство в блестящих погонах, даже парочка журналистов, которым не о чем больше было написать в ежедневный выпуск. Мерфи произнес благодарственную речь, а потом Дэвид встал и мягко, вежливо, не забывая по-деревенски сокращать гласные, поинтересовался, будет ли тот в новой должности продолжать взаимовыгодное сотрудничество с Даффи, воротилой наркобизнеса, чей фоторобот регулярно присылают нам из штатовского ФБР.