Сеймур Алиев - Асмикраниль

На заре Семриаль, Руан и знахарь, а также паладины вернулись в деревню. К счастью, облик наших героев уже стал прежним. Вместе с ними по тропинке тихо шли освобожденные пленники – примерно дюжина детей и один еле ковылявший старик. Никто из них всё еще не верил в окончание ужаса. На пути их ожидал последний ужас сегодняшнего дня. Не пережив упадка могучего клана, старик-полурослик повесился. Он не возжелал смерти от вражеских мечей. Его тело так и осталось висеть, устремив взгляд на опустевший лагерь на горе Оглух.

Деревня празднично встретила компанию героев. А как же еще? То, что пережили они ради существования манов, достойно излагаться в героических сагах. К наступлению ночи повозки с провизией уже были у ворот частокола. Маны решили устроить празднество в честь гостей, однако большинство воинов, в том числе и Гаранбар, предпочли полежать в тихой обстановке, излечивая многочисленные раны. Но некоторые, в том числе и Руан со своей возлюбленной, всё же решили послушать бардов у костра и немного развеяться перед долгой дорогой.

– Жаль, большую часть мяса не смогли уберечь, – сетовал один из паладинов, тот самый бородатый воин, что выбил дверь горящей избы.

– Вы спасли народ, и он вам непомерно благодарен, – ответил знахарь. – Мы и с этим запасом протянем зиму. Низкий вам поклон, вам и вашим собратьям, и прижал к груди паладина.

– Кстати, а что случится с освобожденными? Они останутся в деревне? – поинтересовалась нимфа у того же рыцаря.

– Нет! Практически все они сироты, а деревня слишком бедна, чтобы прокормить их. Гаранбар решил увезти всех в Кесгор, – промолвил бородач, – он уверен, что из них получаться доблестные рыцари. Они обретут новый дом. И мы не вечны… – горько вздохнул воин.

– Вчера ночью мне показалось обратное, – рассмеялся Руан, – я воочию понял, кто такие паладины.

После недолгой беседы бородатый рыцарь бросился в пляску, а двое влюбленных, подобно неразлучникам, молча наблюдали за весельем. И вновь они чуть не потеряли друг друга.

Наступил вечер. Гуляние обрело второе дыхание, и с еще большим размахом воспевались подвиги храбрецов. В суматохе веселья знахарь вдруг уловил красноречивый взгляд Семриаль. Он кивком пригласил чету в хижину, в ту самую, где у них впервые произошла беседа.

– Вы исполнили обещание. Теперь мой черед, – почти траурным голосом проговорил ман. – Я…Я не гарантирую, что вы найдете его живым. Может, он давно…

– Мы готовы ухватиться за любую надежду, – прервал его Руан.

– Хорошо. Слушайте и запоминайте. За несколько верст на северо-восток от деревни есть обугленная хижина…, впрочем, вас проводит житель. Но дальше этой хижины он не ступит ногой. После того случая… они боятся этих земель. Считают, что духи шаманов до сих пор бродят в окрестностях.

– А вы? – спохватилась Семриаль. – Вы боитесь?

– Меня страшат не духи и не гомункул. Я боюсь себя. В этих местах воспоминания освежаются, и я страшусь того зверя во мне, – потом немного помолчал и продолжил привычным тоном, – дойдя до хижины поверните на восток и направляйтесь к скалам, к истоку Пиларийского хребта. Найдите каменный круг – жертвенник, и… – знахарь вновь сделал паузу. Он не признавал, что боится гомункула. Боится увидеть его живым. Живым воплощением страданий, которые причинил ему еще молодой ученик шаманов. Но в то же время он страстно желал упасть перед ним и просить о прощении. Знахарь много лет жил в этой растерянности, каждый раз задавая себе один и тот же вопрос: «Жив ли он?». Страх и раскаяние боролись в нем до сегодняшнего дня. И теперь, отдавая нимфе последнюю подсказку, он, наконец-то, сделал выбор. Но о его выборе мы так и не узнаем.

– Записывай! – кратко вымолвил Руану страдалец, указывая на перо.

И тот принялся записывать следующее:

Слезинки девственного тела,

Увидишь ты у самых ног.

И, взглянув сквозь них, умело,

Откроешь потайной чертог.

– Это всё, что я знаю, – вздохнул ман. – Эту фразу я услышал случайно, когда подглядывал за инициацией одного из шаманов. Попробуйте разгадать его, и, наверное, вы сможете найти чертог. Знаю, это ничтожная доля за все ваши старания, но больше ничем помочь не смогу, друзья.

– Вы сами пробовали отгадать эту загадку? – поинтересовалась Семриаль.

– Я даже не пытался.

– И вы сорок лет просто хранили его? – возмутился Руан.

– Я вообще не должен был знать про чертог до инициации. А теперь, извините, я присоединюсь празднеству. Но что касается вас, я посоветовал бы посетить жертвенник на заре. Шаманы всегда устраивали обряды именно в это время, – сказал он и устремился к выходу.

Загадка не желала поддаваться разуму. Нимфа напрасно искала ответ в книгах, пользуясь своим уникальным даром. Магические трактаты умалчивали тайну осмотрительных шаманов. Они почти всю ночь усердно пытались найти разгадку и, сами того не заметив, сладко уснули в объятиях друг друга, утомленные событиями прошлой ночи. Каждый из них видел сон, и, судя по выражению их лиц, снились им одни и те же грезы. Впрочем, не будем беспокоить их сновидения, ведь возлюбленным еще не скоро доведется уснуть столь умиротворенно.

Наутро Семриаль твердо решила, что отгадать загадку можно, лишь присутствуя в непосредственной близости к горам. Может, сама природа подскажет ответ? Она не могла долго ждать и разбирать каждую фразу загадки. Ее сердце билось желанием освободить свой народ. Видя, как страдает его возлюбленная, Руан покорно соглашался с ней во всем, готовый еще много раз слепо рисковать жизнью ради нее одной. Именно эта черта больше всего настораживало нимфу. Ведь еще недавно Руан, самое дорогое, что осталось у нее, был на волосок от гибели. «Такое больше не должно повториться!» —твердила она себе. Однако приключения опасны именно своей непредсказуемостью, а Семриаль это прекрасно осознавала. Она понимала, что в один день везение может пройти стороной Руана, и этого дня она боялась больше всего.

Несмотря на все убеждения Гаранбара, нимфа отказалась от их дальнейшего сопровождения. Раненые, уставшие, они и так сделали слишком много.

– Дальше нас сопроводит местный. Мы непомерно благодарны тебе, Гаранбар, и каждому паладину. Прощайте, доблестные сыны Кесгора, – нежным голосом обратилась нимфа.

– Мы никогда не забудем вас, – с прощальной улыбкой промолвил Руан, крепко прижав к себе командира отряда и его спутников.

Как ни странно, грозный воин, уже успевший привязаться к этой паре, вдруг пустил слезу. Он был сентиментальным и в такие моменты не смог скрыть печали. Это был признак чистой души.

– Может, всё-таки…

– Не стоит, друзья, – добавил Руан. Дальше мы сами. И… передайте Аргеолу, что ему очень повезло с вами. Прощайте!