Сеймур Алиев - Асмикраниль

– Но как мы будем сражаться? – возмутился предводитель паладинов.

– Это зелье не скроет ваши железные щиты и доспехи. Кроме того, речь не шла об открытом бою. После действия яда вам нужно лишь пройтись среди трупов и добить выживших. Разве не так ты изложил свой замысел?

Гаранбар молча кивнул головой, не меняя серьезного выражения лица, сохранившегося с тех самых пор, как он задумал свой план.

– Второе условие – ничего не есть после принятия зелья. Любая пища может ослабить действие микстуры. Советую уже сейчас вдоволь напиться воды и перекусить.

– Мне кажется, есть и третье? – шутливо буркнул Гаранбар.

– Да, есть! Перед принятием эликсира вы должны определиться, во что именно превратитесь. Зелье полностью изменит вашу сущность из плоти и крови в то, что вы будете держать в руках. Советую не пренебрегать корнем сельдерея, петрушки, капустой, а также всем тем, что не привлечет аппетит мародеров.

Не успел было Гаранбар утвердительно кивнуть головой, как из сторожевых башен послышался предупредительный горн.

– Они уже здесь! – с предвкушением проговорил знахарь.

Спустя некоторое время всё было готово: яд неугомонно бурлил в янтарных пузырьках эля, а рыцари, превратившись в нечто странное, удобно разместились в бочках. Скажу вам искренне, то, во что они перевоплотились, было поистине изумительным зрелищем. Единственное, с чем я могу сравнить последствия волшебного зелья, так это образы из полотен моего старого знакомого Джузеппе Арчимбольдо. Медовые, капустные и тыквенные рыцари просто идеально скрылись в днищах старых бочек.

Итак, настало время. Маны неторопливо загнали повозки с мулами прямо к главным вратам деревни, где их уже поджидали полсотни вооруженных до зубов мародеров, хищным взглядом пялящихся на свои жертвы. Лишь высокие частоколы и предвкушение скорой добычи удерживали голодных зверей в узде. Внезапно среди этой животной черни показался некий старик – полурослик, совершенно не вписывающийся в образ головореза. Он с сомнительным выражением лица стал проверять содержимое бочек, открывая их одну за другой. Семриаль и Руан в испуге затаили дыхание, страшась его чуткого взора. Все обошлось, подумали друзья, когда седовласый, одобрительно кивнул головой в сторону мародеров, и скрылся в их непробиваемой толпе. Чета облегченно вздохнула, освободив себя от терзающих волнений. Теперь предстояло ждать, доверившись животным инстинктам головорезов, и надеяться на удачу. Но, как оказалось, это не было концом. По каким-то соображениям старик вновь появился средь могучих рядов. На этот раз в руках он держал небольшой деревянный молот и кружку. Подойдя поближе к бочкам эля, он резким ударом выбил пробку, и золотистый напиток с белоснежной пеной пролился прямо в кружку. Семриаль на этот раз ничуть не обеспокоилась. Ее зелье не имело вкуса и запаха, поэтому вряд ли какой-то дряхлый старик смог бы определить наличие смертоносного яда. Тем более, что яд не обладал мгновенным действием. Сдув пену с кружки, старик долго взирал на янтарную брагу, нюхал ее, болтал под лунным светом. Затем, подняв голову, он плотнее подошел к манам, выискивая кого-то в толпе своими мелкими игривыми зрачками. Старик смотрел на каждого, прищуривая морщинистое лицо, немало повидавшее за свою долгую жизнь. Вдруг их взгляды встретились.

– Ты! Выйди ко мне. – Властным голосом произнес он, указывая в сторону Руана.

Сердце нимфы приостановилось, она из последних сил сжала руку своего возлюбленного, давая понять, что не отпустит его никогда.

– Тише, любовь моя. Всё будет в порядке, – шепнул он Семриаль. – У тебя же есть противоядие?

Она кротко кивнула головой, не имея сил произнести и слово.

– Не бойся. Я знаю, что он задумал. У него ничего не выйдет, – вновь шепнул Руан, успокаивая возлюбленную своей доброй улыбкой. – Отпусти, иначе они заподозрят неладное.

И Семриаль разжала ладонь. Руан, пробираясь сквозь толпу манов, подошел к старику. Тот, не отрывая хищные зрачки от Руана, протянул ему кружку с элем. Руан, выхватив чван, испил его содержимое до последней капли с таким удовольствием, будто сей напиток был последним в его жизни. Положив кружку на бочку, он направился было обратно, как тот же самый голос остановил воина:

– Я тебя еще не отпускал! – грозно закричал старик – Юноша пойдет с нами. Если до прибытия в лагерь он не протянет ноги, то мы его отпустим. Я обещаю, – обратился он к манам.

Руан, Семриаль и все, кто хоть как-то понимал речь этого старика, прекрасно знали, что не стоить верить словам мародеров. Стоя там, лицом к своей единственной, Руан созерцал застывший взгляд и понимал, что видит ее в последний раз. Он глядел на нее, стараясь запомнить Семриаль такой, какая она была сейчас – непорочной, доброй и такой любимой. Изнурительная, тупая боль теснила его душу, сжимая все внутри. Нетерпеливое сердце нимфы готово было вырваться из груди, и с очередным дуновением ветра раствориться в его отравленном теле. Одна лишь мысль о жизни без Руана ввергала ее в ужас. Словно душа возвращалась вспять, словно воздух перестал существовать. «Руан, но почему ты вышел к ним. Ты обещал, что все будет хорошо. Вернись милый, заклинаю тебя, вернись!» —кричала она безмолвно, где-то в дремучих закоулках сознания. Еле заметная дрожь на ее губах уже готовила наговор, дабы спасти своего возлюбленного, как вдруг жилистая рука прикрыла ей рот.

– Не делайте этого, хранительница, – вымолвил знахарь.– Вы подвергаете опасности жизнь тридцати паладинов. Молю вас, хранительница. Гаранбар спасет его. Он все слышит. Молю вас! Вы не потеряете его.

Она не слышала посторонних слов. В ее голове эхом отражалось имя своего ненаглядного. Как же больно было осознавать грядущую потерю. Потерю своей неотъемлемой частицы. Той самой, для поиска которой порой требуются века. Заранее предугадав намерения нимфы, Руан тихо покачал головой, запрещая Семриаль делать что-либо. Почувствовав в воздухе еле уловимый аромат благоухающих локонов своей возлюбленной, пропитанных лепестками полевых цветов, он закрыл глаза и, глубоко вздохнув, повернулся к ней спиной. Обуздав в себе наплыв ярости, она беспомощно взирала, как коренастый силуэт в окружении бывалых убийц покидает ее, исчезая в ночной темени.

Долго еще глядела нимфа на беспроглядную мглу, тщетно стремилась уловить незримые очертания своего возлюбленного. Он исчез… Будто и не было его никогда. Словно не было никаких фраз, не было обещаний никогда более не оставлять ее. Всё происходившее казалось вышедшим за грань естественного бытия. Ведь он еще в начале пути обещал более не покидать ее. Теперь эта пустота, отдающая невыносимой болью, заражала душу, словно яд, текущей сейчас в жилах Руана. Семриаль знала, что жить ему осталось недолго, знала, что паладины, как бы они того не желали, не сумеют спасти Руана. Знал об этом и Руан, прощающийся с ней взглядом влюбленного безумца. Смертельное зелье погубит ее возлюбленного гораздо раньше, чем его испробуют головорезы. Впрочем, некая толика надежды не оставляла нимфу. И этой толикой была она сама. Сжав руки в кулак и не теряя ни минуты, дева устремилась в хижину, где всё еще остывали два котелка.