Валентина Хайруддинова - Башни витаров

И зашептала карагаю в самое ухо:

Рыцарь-всадник испытывал неведомое ему дотоле чувство страха, слушая ее яростный шепот. Он сообразил теперь: карагаи напрасно изгоняли витаров, а ведьма, превозмогая боль и страдания, говорит правду, пытается предупредить о беде.

Что-то перевернулась в душе карагая в эти мгновения.

– Никто не защитит Дювон, – меж тем произнесла витара из последних сил.

Рыцарь-всадник, которого потрясли слова раненой, ее ужасный облик, кровь на груди, вдруг осознал: в пылу боя не рассчитал силу удара – ранил ведьму смертельно.

– Отвези меня, – проговорила несчастная из последних сил, – на Черные болота и оставь там, на развилке троп, у большего Белого камня…

Не веря в происходящее, карагай лихорадочно перебирал в уме способы, как помочь витаре, но раненая вдруг закатила глаза, а через мгновение он понял: ведьма умерла.

До глубокой ночи юный карагай не мог прийти в себя: думал, думал… А рядом лежала убитая им чародейка. Рыцарь-всадник понимал: сам того не желая, он перешагнул черту – начало убийствам положено. Никто никогда никого не убивал в чудесном Золотом городе – он стал первым.

Потом карагай отвез тело витары на болота, как они просила, и оставил у большего Белого камня.

Мур замолчал – стало так тихо, что слышался треск свечи и шуршание мышей где-то под полом.

Потом Тимша разочарованно проговорил:

– Я-то всегда думал, что рыцари-всадники – герои, а оно вон как… И витару мне жалко. Грустная какая сказка, страшная.

– Жаль, что это не сказка, – ответил Мур словно через силу: он будто истощил весь запас сил: был бледен и прикрыл глаза.

– Да-а.. – протянул Синигир, обращаясь к рассказчику, – тебя послушать, так чародеи не виноваты в смерти карагаев.

Мур взглянул мрачно:

– Так сказала умирающая витара несчастному рыцарю-всаднику.

– Что же было потом? – нетерпеливо спросил Тимша.

– Рыцарь-всадник отправился к верховному Бескиду и рассказал ему и об убийстве ведьмы, и о глоде. Тот собрал нескольких оставшихся в живых карагаев в зале Совета. Однако, рыцари-всадники, узнав о гибели витары, гневно осудили товарища, назвав его убийцей, а о глоде и слушать не стали. Напротив, они, опасаясь за свою жизнь и желая покарать виноватых в смерти товарищей, еще больше ожесточились против чародеев, желая изгнать их из окрестностей Дювона любой ценой.

Карагай ожидал гнева и еще чего угодно от оставшихся в живых рыцарей-всадников, но они не пожелали даже выслушать его. Карагаи в один голос заявили: не время проявлять слабость и слушать врага. Сейчас, говорили храбрые карагаи, время войны!

Но в течение следующих дней трагические непостижимые события произошли в Дювоне: все рыцари-всадники погибли один за другим. Потом… потом изменился ход жизни в Дювоне. Но это уже не имеет отношения к делу. Важно то, что сейчас вновь появилось нечто, умеющее превращаться в кого-либо.

– «В того, кого найдет», – как бы про себя проговорил Тимша.

– Тогда, много лет назад, глод на какое-то время стал витарой. И я боюсь, что в Синем лесу в то туманное утро, ты, – углежог бросил мрачный взгляд на юношу, – видел магическое превращение, а вовсе не охотника.

– Вот! – Синигир поднял вверх указательный палец, потом ткнул им в сторону зверолова.

Тимша отмахнулся от него, воскликнул:

– То самое магическое превращение, что убивало карагаев? То, что погибшая витара назвала « глод »?

Мур кивнул:

– Слишком поздно несчастный понял: магия убивала рыцарей-всадников, а вовсе не чародеи. Теперь нет ни тех, ни других, а магия вернулась.

– А что карагай, убивший ведьму? – печально спросил Тимша.

– Он умер, как и все.

– Ах, как жаль! А витары?

– Они также исчезли, – мрачно проговорил Мур.

Углежог был бледен, черты лица заострились – на него страшно было смотреть.

– Я никогда не думал, что раньше в Дювоне было такое горе. Все знают: Золотой город – счастливое чудесное место. Я никак не ожидал такого печального и страшного рассказа, – сказал юноша.

– Чудно все как-то. Почему, в самом деле, никому не ведомо об этих ужасных событиях, – заметил задумчиво Синигир.

– Все случилось очень давно: действующие лица той войны погибли, а простые люди ничего не знали, а если и знали, постарались поскорее забыть – ведь никому не хочется помнить то, что пугает.

– Но в честь карагаев проводят парады, о них сказки сложили, – возразил Тимша.

– Да, они стали персонажами сказок о ведьмах и злых карликах, не так ли? – криво усмехнулся Мур, – но не в этом дело. Теперь, когда нет в Дювоне карагаев, некому сражаться со страшной магией, и что ждет Золотой город, только небу известно.

– А какой прок был глоду убивать карагаев? – потер лоб Синигир.

– Не могу ответить, – словно через силу произнес Мур, – однако возвращение магии вполне может означать, что она хочет убить еще.

– Но, если я столкнулся с магией в Синем лесу, может, глод угрожает звероловам? —распахнул глаза Тимша.

– Тише, прошу, – вновь оглянулся по сторонам Мур.

Но он тревожился напрасно: час был поздний, таверна давно опустела, даже хозяин отправился спать.

– Почему «тише»? – тоже оглядываясь, прошептал Тимша.

Углежог встал, подложил дров в камин, потом, повернувшись к спутникам, сказал:

– Не стоит кричать о событии, значения которого мы толком не знаем.

– Нужно решить, с чего мы начнем, – нарушил молчание Тимша.

– Что начнем? – удивился охотник.

– Мы ехали в Дювон, чтобы понять и разобраться: кого же я встретил в лесу? Теперь оказывается: то был глод .

– Выходит, мы разобрались, – Синигир неожиданно поднялся, – пора спать.

– Как – спать?! – изумился юноша, – как разобрались?! Конечно, нет! Надо все обсудить и…

– Завтра и обсудим, – строго взглянув на зверолова, ответил Синигир, – утро покажет, что нам делать дальше.

– Но почему не сегодня, не сейчас?! – горячился зверолов.

Мур повернулся к камину, чтобы расшевелить дрова. Не оборачиваясь, произнес глухо:

– Ты прав, охотник: нужно отдохнуть перед завтрашней дорогой. Утром договорим.

– Но… – попытался возразить Тимша.

Однако Синигир уже решительно направился к двери в комнату и скрылся за ней.

Углежог молчал, а Тимша не хотел надоедать расспросами, поэтому, вздохнув несколько раз, решил дождаться, пока Мур сам продолжит разговор. Однако через мгновение почувствовал: глаза просто слипаются. Он нехотя поднялся и последовал примеру Синигира: отправился спать.