Иван Лаврентьев - Девятый сын Света. Вера. Любовь. Надежда

– Быстрее! – шептал я, пробегая мимо магазинов, за которыми курили одноклассники.

Только бы не заметили! Пожалуйста! Но хриплый голос, выкрикнувший мое имя, заставил надежды обрушиться, как карточный домик. Хорошо еще, что я далеко, может, обойдемся легким испугом и парочкой оскорблений. Но нет, стоило мне прибавить шагу, как чьи-то цепкие пальцы вцепились в руку.

– Далеко собрался? – хихикнул паренек из параллельного класса, которого все звали Валерой, хотя это было не его имя. Мелкий, с бритой головой и водянистыми глазами он смотрел на меня и был, судя по довольной роже, вне себя от счастья. Поймал-таки беглеца, второй после меня в списке самых задираемых в школе. Я захотел ударить его по наглой физиономии, кулак сжался, рука уже была занесена, как земля ушла из-под ног и я уже на спине.

– Добренького утра! Деньги, еда, напитки? – поинтересовался самый главный и самый жадный из моих мучителей с кличкой Штырь. Странная кличка, на мой взгляд, но она ему подходила. Посмотришь на эту рожу и сразу понятно – Штырь.

– Нет ничего, отпусти! – я попытался вырваться, но нога в грязной туфле прижала меня к асфальту.

– Ты бы так не разговаривал, иначе ты знаешь, что тебя ждет. – улыбался парень и нажал каблуком мне на живот.

– Извинись!

– Вот еще!

Штырь надавил сильнее. Так сильно, что я едва мог вздохнуть. Черт, за что мне все это? Почему я? Неужели нельзя донимать кого-то другого? Конечно, лучше доставать вечно помятого, заспанного и необщительного меня, чем других. За меня и заступаться никто не горел желанием. Хотя и не очень-то и хотелось. Осталось потерпеть пару лет. Просто потерпи два годика.

– П-п-прости! – прошипел я, пытаясь сделать вдох.

– Славно! – обрадовался Штырь.

Хулиган убрал ногу, и меня подняли под руки двое его безымянных дружков, похлопали по карманам и выудили деньги на обратный проезд и еду. Уроды. Попытки к сопротивлению пресекались резким ударом в живот и коллективным избиением, поэтому я молча стоял и смотрел в одну точку, сдерживая слезы обиды и боли. Прозвенел звонок, и они поспешили ретироваться, а я побрел до туалета, чтобы убрать грязный отпечаток ноги с пиджака. После звонка школа напоминала дом с привидениями. Вокруг ни души, но отовсюду доносились тихие шорохи и кое-где звучали голоса учителей. Я быстро дошел до умывальника и посмотрел на масштаб трагедии в зеркало. Влажный грязный отпечаток подошвы, как будто этот гад специально потоптался на мокрой земле и решил вытереть ноги. Урод, мусор, ничтожество. Только трусы и жалкие неудачники будут пытаться закопать с помощью толпы одиночку. Что я им всем сделал-то? Уроды. Взяв из держателя рулон бумажных полотенец, я начал оттирать след, но грязь только размазывалась сильнее. Попадет мне от мамы, а если отец узнает, то без нового синяка не обойтись.

– Ах ты, мелкий негодный мальчишка! – рявкнул отец. Его красное лицо было искажено гримасой гнева, глаза бешено метались из стороны в сторону, пытаясь поймать убегающую мишень в моем лице.

– Я не хотел! – кричал я. – Я все исправлю, честно!

– Ты не хотел? Посмотри, что ты наделал! – с одной затрещины я падаю на пол.

Слезы не дают разглядеть тот «ужас», что я натворил. Дрожащей рукой я протер глаза и увидел осколки старой и бесполезной вазы, которая стояла на шкафу долгие годы, пока я случайно не сбил ее вниз, когда хотел вытереть пыль.

Открываю глаза. Опять глупые воспоминания накатили. Черт, пора бы избавиться от этой привычки, вспоминать все плохое. Нужно сосредоточиться на хорошем, чтобы не слететь с катушек к чертям собачьим. Я снова посмотрел на свое лицо в зеркало, уставшее, с острыми чертами лицо, нахмуренный лоб и блестящие от слез глаза. Взгляд был таким, какой обычно бывает у агонизирующего животного, осознавшего, что все, конец. Я открыл кран, набрал в грязные ладони воды и умыл лицо. Холодная вода привела в чувство и очистила разум. Хорошо, а теперь зайти в класс, объяснить, почему опоздал и спокойно пережить этот день.

– Ты не хочешь им отомстить? – раздался голос за спиной.

Я убрал руки от лица и резко обернулся. Никого. Только я и стены.

– Тут есть кто? – спросил я, запинаясь.

– Или ты предпочтешь, словно скот, терпеть нападки хищников и молча держать в себе накопленную годами злобу?

Я выскочил из туалета и побежал по коридору в класс, но пространство словно растянулось. Что за мистика? Я принялся бежать изо всех сил, дверь была буквально в паре шагов, но, черт возьми, почему я не мог добраться до нее? Пальцы почти смыкались на позолоченной ручке и никак не могли до нее дотянуться.

– Я чувствую твою злобу. И твой страх. Ты пропах ими насквозь. Это хорошо.

– Кто вы такой? Помогите, кто-нибудь! За мной гонятся! – я орал во все горло, но никто не слышал.

Я устал бежать, запутался в собственных ногах и упал на холодную плитку. Голова кружится, мир вместе с ней. Тяжело дышать. Голос пропал, но его место заняли другие. Меня обступили дети, которых от уроков отвлекли мои крики. Они с испуганными лицами смотрели на меня, кто-то показывал пальцем, смеялся. До меня только дошло, что все это было галлюцинацией, и на самом деле я носился по коридору как угорелый и что-то кричал. Только этого мне для счастья не хватало. Главный изгой школы, звезда для всех хулиганов, да еще и сумасшедший.

– Пропустите! Дайте пройти, я завуч, в конце концов! – раздался голос Виолетты Никс, рыцаря в сияющей блузке. Эта полненькая невысокая женщина была уже в солидном возрасте, однако могла задать нехилую трепку всему хулиганью школы одной левой. И иногда я даже попадал под ее защиту. – Илон? Что случилось? Пойдем!

Она помогла мне встать, крепко стиснула руку и повела за собой. Я догадывался, куда мы идем, в том месте я частенько бывал, но сейчас это был первый раз, когда мне нужно было по-настоящему. Табличка на двери кабинета психолога блестела в свете ламп дневного света, и только подойдя к ней вплотную можно было прочитать то, что на ней написано. Виолетта открыла дверь и запустила меня в кабинет. Большой диван, стол и психолог – все, что нужно для счастья.

– Господин Виктор, вот, привела парня. Бегал по коридору и кричал, нашли его, когда он уже лежал на полу. Я пойду, нужно развести всех по кабинетам.

– Конечно. – кивнул психолог. – Илон, присаживайся. Чаю?

– Здравствуйте. – кивнул я.

– Привет. Что случилось? Ты что-то слышал? Или видел?

– Ничего. Все хорошо, можно я пойду?

– Друг мой, здесь ты можешь рассказать все, не переживай, вместе мы разберемся.

– Ага. И вы упечете меня в дурку. Со мной все хорошо, видите? Я ведь нормально с вами общаюсь, ни на кого не кидаюсь и веду себя как человек.

– Да, я вижу. А еще я вижу мальчика, которому очень нелегко. Что за отпечаток у тебя на животе? Нечаянно ногу отдавили и слегка увлеклись? Или опять Штырь и его приятели?