Диас Аджи - Торговец счастьем

– Проходите, – глухим, металлическим голосом сказал тот.

– Благодарю, – улыбнулся Стром и вошёл в приятную прохладу здания.

Коул выразительно фыркнула.

– Они же конструкты, – сказала она. – Всего лишь набор когниторных перфокарт. К чему эти любезности?

– О, некоторые из них более человечными, чем вам кажется, – ответил Стром, уверенно шагавший впереди.

Стук каблуков туфель дворецкого эхом отдавался от далёких стен и высокого потолка пустого зала. К удивлению Коул, здесь, кроме колонн, почти ничего не было. Они остановились в центре зала, и вскоре из-за дальних колонн к ним навстречу вышел мужчина.

– Машины есть машины, – сказала Коул. – У них нет души. А вместо сознания лишь набор цифр. Или вы из тех, кто сохнет по машинам?

– Не совсем, – хмыкнул Стром. – Просто не все конструкты такие простые, как те стражники. Есть и те, которых от человека не отличишь.

– Не может быть, – отмахнулась Коул. – В Манселе есть десять заводов по производству жестянок, и поверьте мне, я никогда не спутаю человека с машиной. Есть грузчики, шахтёры, уборщики, боевые механизмы. Но ни один из них не похож на человека.

– Уверены? – улыбнулся Стром и приветственно протянул руку господину в сером сюртуке и старомодном белом парике. – Здравствуйте, ТДР-6. Как ваши дела?

– Здравствуйте, господин Стром, – улыбнулся работник банка, пожав руку собеседника. – Вы же знаете, что большинство знают меня под именем «Теодор».

– Он машина?! Да быть такого не может! – не выдержала Коул и, нагнувшись вперёд, пригляделась к Теодору. – Как живой…

– Я живой, мадемуазель, – сдержанно улыбнулся конструкт с резиновым лицом. – Хотя вы можете со мной не согласиться, ведь у людей несколько иное мнение о жизни.

– Машина есть машина! – повторила разозлённая «мадемуазель». – И неважно, насколько он похож на человека. Просто чуть больше перфокарт.

– Я этого и не отрицал, – улыбнулся снова Теодор и обратился к Строму. – Всё готово. Прошу следовать за мной. Господин Кроктор Меньес уже заждался.

Они прошли в дальний угол зала, где обнаружился кабинет господина Кроктора Меньеса. Большое и светлое помещение было наполнено запахом лаванды, но гости не заметили никаких цветов. Их встретили книжные полки, удобные кресла, большой стол и печь в стене, закрытая тяжёлой железной дверью. На одном из кресел для гостей восседал Крит, а за столом находился тучный иглоликий в дорогом костюме. Часть острых коротких наростов, выступающих над верхней его губой, напоминали усы. Щёки Кроктора Меньеса свисали вниз, плавно перетекая во второй подбородок.

– О, здравствуйте, мадемуазель Марс! – приветствовал иглоликий, поправил редкие пряди волос на лысой макушке и сверкнул маленькими жадными глазками.

Стром еле сдержал улыбку, наблюдая скрытую злость Коул.

– У меня другая фамилия, – буркнула Коул.

– О, мы это исправили! – просиял банкир. – Все бумажные дела были улажены ещё вчера. Ваш новый паспорт скоро будет готов. Признание наследства и подтверждение вашей личности уже сделаны. Все печати поставлены и подписи собраны. Можете поблагодарить господина Крита за это. Иначе нам пришлось бы возиться несколько месяцев.

Иглоликий ткнул пухлым пальцем на стопку бумаг, лежавших на его столе.

– Здравствуй, Коул, – подал голос Крамар Крит и жестом указал на соседнее кресло.

Стром и Теодор, отвесив лёгкий поклон, удалились. Тем временем Коул села в кресло и стала представлять себе, насколько богатой она сегодня станет. С Критом она так и не поздоровалась, лишь коротко глянув на старика.

– Моё имя Кроктор Меньес, – представился иглоликий и продолжил с сочувствующим тоном. – Вас было очень сложно найти. К сожалению, мы не знали ни вашего имени, ни фамилию. История ваших родителей очень трогательна и трагична. Знаете, суть в том, что, когда вы родились, в стране бушевала гражданская война. Был полный хаос. Ваша мать, к сожалению, умерла, пересекая границу с Телосом, а вы ещё во младенчестве оказались в сиротском доме уже под другим именем. Понадобилось несколько лет, чтобы мы смогли отыскать вас. И теперь вы здесь, чтобы получить то, что вам оставили ваши родители. Они, Вальма и Феликс Марсы, были людьми из высших слоёв общества. Дочь аристократа и рыцарь преторианского Ордена.

«Да, начало хорошее, продолжай», – подумала про себя Коул.

– У них был крупный счёт в нашем банке. Около миллиона Серрских марок нынешним курсом. Также в их распоряжении имелось три дома. Два в Аррасе и один в Метифаре.

«Метифар?! О! Великолепно! Там и буду жить! Будем с Мерил плескаться в озере и нежиться на пляже».

– Они были людьми чести, героями. Но, к сожалению, выбрали не ту сторону.

«Куплю себе машину, а Мерил шубу из морской лисы…»

– К сожалению, и для вас…

«Что?! Нет, толстяк, даже не смей…»

– Всё это было до революции, – голос иглоликого изменился, стал чуть жёстче. – Ваши родители отказались сдаваться новой власти. А ваш отец был одним из немногих преторианцев, кто до последнего защищал императора. Новое правительство объявило его и вашу мать предателями, в принципе, как и всех, кто хоть как-то поддерживал прошлую власть. Банковские счета были… эм, скажем так, аннулированы. Все имеющиеся деньги были конфискованы Сенатом, а дома разрушены во время гражданской войны, кроме одного.

«Нет… не-е-е-е-е-т!»

Глаза Коул чуть не выскочили из орбит.

– Все эти двадцать лет этот дом находился на содержании у правительства города, – иглоликий сверился с бумагами, лежащими на столе. – Единственное, что у вас осталось – это дом в Жёлтой роще. Но содержание инсулома обходится достаточно дорого, и вы должны уплатить городу довольно круглую сумму, – ещё один взгляд на документы. – Триста тысяч марок.

– Чего?! – не выдержала Коул, вскочив с кресла. – Содержание дома? Да он был в упадке! Никто его не содержал! Все эти годы он медленно умирал! Что вы несёте?! Как Сенат мог забрать деньги моих родителей?!

– Успокойтесь, – взволнованно сказал иглоликий. – В те времена Сенат забрал деньги всех аристократов. Извините…

– Времена?! Да я тебя…

– Успокойтесь, мадемуазель Марс…

– Меня зовут Коул! – закричала горе-наследница, сжав кулаки.

– Меч, – тихо напомнил господин Крит.

Бросив быстрый взгляд на почтенного господина, Кроктор кивнул и спешно поднял свою тушу с удобного кресла. Он подошёл к той самой странной печи в стене и открыл её тяжёлую дверь. Коул увидела красные языки пламени настоящего огня и даже почувствовала жар, исходивший от печи.

– Марс, – произнёс Кроктор Меньес, засунул руки в печь почти по локоть и достал из пламени серый свёрток.

Коул вспомнила камин в инсуломе и то, как огонь не обжог её. Здесь происходило нечто схожее.