Светлана Викторова - Эра победителей

Крафт сдержанно вздохнул:

– Я несу тяжкое бремя, Кашир, которое многократно утяжеляет все эти напасти, – бремя своей вины.

– За что ты обвиняешь себя?

– Поверь, есть за что. Великий Бог в своем безмерном милосердии подарил мне шанс предвидеть опасность, когда еще не было поздно. Но я позволил себе пренебречь предостережением. И теперь поражение Глариады, погибшие и лишенные крова люди – моя вина.

– Тогда расскажи, что стряслось.

И Верховный Правитель поведал подробный рассказ о том, что произошло с того момента, когда накануне к нему пришел Имакс.

Все это время Верховный Жрец слушал Крафта с таким пониманием, как будто все уже знал и лишь хотел, чтобы эта история прозвучала вслух, и прозвучала для самого Крафта.

Когда рассказ был окончен, Кашир сказал:

– Мне нечем тебя утешить, друг мой. Так или иначе, ты оказался участником этой трагической истории. Ты совершил ошибку, и у каждой ошибки – своя цена. У этой, к несчастью, очень высокая. И, поверь мне, до тех пор, пока твои мысли только об этом – ничего не изменится. Чувство вины, которое ты испытываешь сейчас, неизбежно. Но оно очень коварно, оно затягивает, как трясина, если не противостоять ему. Помни об одном – пока ты беспомощно барахтаешься в болоте самоосуждения, ты бесполезен для Солнца и для людей.

– Но что, что я могу поделать сейчас, когда все это уже случилось? – воскликнул с горечью Крафт.

– А что бы ты хотел поделать?

Крафт задумался, сначала очень тихо, а затем все более уверенно произнес:

– Я хочу уберечь Флавестину, я хочу вернуть Глариаде свободу, я хочу найти Игрит.

Кашир улыбнулся своей неподражаемой улыбкой:

– Я так ждал, когда ты скажешь это. Значит, за дело. И помни: не позволяй себе смаковать ошибки, когда время – действовать.

– Больше всего я хотел бы действовать. Но с чего же начать?

– Просто думай об этом, и только об этом. Обратись к сердцу, обратись к разуму, ищи пути. Но все время думай только об этом. И ты найдешь то, что ищешь. Для самой безнадежной ситуации, в чем бы она ни состояла, Всемогущий всегда предусматривает достойный выход. И даже если это не случится сразу – ты найдешь его, если устремишься к нему со всей мощью своего несгибаемого духа, которым ты обладаешь, заряженного импульсом решительности. Твоя ошибка – уже далекое прошлое, не отвлекайся на нее. Тебе вскоре понадобятся все силы, без остатка.

Крафт посмотрел на Верховного Жреца.

Он почувствовал облегчение и прилив сил. От того человека, который двадцать минут назад вошел в эту комнату, не осталось и следа. К нему вернулись его прежняя уверенность и энергичность.

Теплым взглядом он передал Каширу глубокую благодарность своей укрепившейся души.

Кашир бережно принял ее, чуть заметно кивнув в ответ.

Вернувшись в рабочий кабинет, Верховный Правитель тут же вызвал Военного Советника.

– Что нам еще известно о ночных событиях, кроме того, что произошло во Флесиле? Завтра утром я должен владеть полной информацией о том, что случилось с нашими постами у хребта. Откуда было совершено нападение, какими силами, в котором часу. А так же полная картина боя в деталях, и особенно меня интересует ответ на вопрос, как произошло, что столь рассредоточенные по равнинной местности посты не выслали ни одного гонца и не подали даже сигнала тревоги. Немедленно организуйте группу, которая проведет расследование этих трагических событий в минимальные сроки.

Первое, что почувствовала Игрит придя в себя, – это запах прелой соломы. Острые сухие стебельки больно покалывали все тело, впиваясь в кожу через тонкую ткань платья. Она лежала на куче сухой травы в каком-то мрачном помещении.

Попытавшись пошевелиться, Игрит ощутила острую боль в затылке. Она села, потирая шею и осматриваясь по сторонам.

Помещение, где она оказалась, напоминало заброшенный сарай, довольно высокий, сбитый из досок, в щели между которыми проникал слабый свет. Еще вверху, под самой крышей, находилось крохотное полупрозрачное окошко.

В этом освещении Игрит осмотрела все помещение, обнаружив, что кроме кучи сухой травы, на которой она сидела, здесь больше ничего не было, а в стене, напротив нее, находилась невысокая дверь, сбитая из таких же рассохшихся досок.

Она подошла и подергав за ручку убедилась, что дверь заперта.

Игрит напряженно пыталась вспомнить, как она сюда попала, но это оказалось затруднительным. Тогда она начала восстанавливать в памяти события, которые были последними из тех, что удавалось вспомнить. Она тщательно выстроила их в цепочку друг за другом от того момента, как получила утром записку от Флайда, и далее до того, как они поссорились…

В это время она услышала шум голосов за дверью, затем щелчок задвижки, и в проеме открывшейся двери появился человек, держа в руках поднос с двумя наполненными тарелками. Он молча взглянул на нее, поставил поднос прямо на пол у двери и так же молча вышел. Когда он повернулся спиной, Игрит увидела у него за поясом рукоять кинжала.

И она всё вспомнила! Все, до самого последнего момента, когда от сильного удара потеряла сознание.

Она вспомнила посты Флавестины, приятного темноволосого парня и солдат, ставших жертвами отвратительного предательства; сцену молниеносной резни, незнакомца в накидке и нуронцев с факелами и повозками, направлявшихся к побережью.

Игрит снова почувствовала себя так же, как и ночью, на пустынной дороге, испытывая страх и отчаяние. Ах, если бы все это могло быть просто сном, жутким ночным кошмаром! Но она знала, что это было действительностью. Жестокой и мерзкой.

Игрит поежилась. Она сделала усилие над собой, чтобы обуздать чувства и привести в порядок мысли.

Так у кого же она теперь в плену? И где? Сколько прошло времени с тех пор, как она потеряла сознание, и что за это время произошло? Эти вопросы роились у нее в голове, толкаясь и перебивая друг друга.

Ответ на первый вопрос ей казался самым ясным. Скорее всего, она у нуронцев.

Что же теперь делать? Может, сразу признаться, что она дочь Верховного Правителя, и они не посмеют ее тронуть? Кабуфул застрял в Глариаде, не начинать же ему войну еще и с Флавестиной из-за нее, из-за Игрит? А вдруг война уже начата? Ее могут объявить заложницей и потребовать от отца в обмен на ее жизнь, ну, например, сдачу Флесила или что-нибудь еще…

Игрит охватил ужас от предполагаемой возможности такого варианта. Бедный отец, бедная мама, они ведь до сих пор не знают, что с ней и где она! А что ее еще ждет?

Нет, надо пока молчать. А еще лучше – притвориться глупышкой: все видела, но мало что поняла.

А если она все-таки у своих? А по голове получила в суматохе? Вероятность слишком мала, но тоже возможно.