Надежда Дубоносова - Мечты не сбываются

– Что мам? У меня, знаешь ли, не пятеро сыновей, а всего один, – невозмутимо отозвалась женщина. Выглядела она обеспокоенной. – Лежи, лежи. Захочешь есть, скажешь.

Она чуть заметно кивнула мне и вышла. Я села на единственный свободный стул в комнате – за стол, заваленный кучей записочек и оберток от конфет. Дима был ужасным сладкоежкой.

– Такое ощущение, что у тебя на столе завелся хомяк.

– Ммм?

– Откуда столько обгрызанных бумажек? Мама не кормит?

Это был самый простой способ его расшевелить. Дима искренне считал, что в двадцать лет пора жить отдельно. Стоило напомнить, что он до сих живет с мамой, как он взрывался. Но на этот раз он ничего не ответил, даже глаза не открыл.

Я сделала глоток крепкого чая, размышляя, как бы расспросить его о случившемся и не выглядеть при этом подозрительно. Хотя что мне терять? Я и так «самый странный человек из тех, кого он знает».

– Вера? – вдруг обратился ко мне Дима.

– Я тут.

– Какой сегодня день?

– Суббота.

– А… Я думал, воскресенье.

Я подошла к нему и прикоснулась ко лбу. Кажется, температура все-таки поднялась.

– Все это так странно… еще вчера мы разговаривали в парке. Там было так тепло, солнечно. А потом все.

– Что все?

– Зашел в кафе. Просто в кафе, блин… Ох… – из бледного он сделался почти зеленым.

– Тошнит? – я потянулась за тазиком, который стоял наготове рядом с кроватью.

– Нет. Не надо, – он сглотнул, справляясь с приступом. – Одна кафешка изменила все!

– Ну, ты же не умер.

Я снова погладила его по голове. Когда болел, Дима любил драматизировать. После мы обычно делали вид, что ничего не было – ни драм, ни бесконечных разговоров о непредсказуемости жизни. Я вообще не понимала, к чему они: пусть мы все умрем хоть завтра, сегодня-то останется прежним.

– А что бы ты делала, если бы я умер? – Дима попытался улыбнуться.

– Постаралась бы умереть с тобой в один день.

– Ого. Я польщен.

На некоторое время он замолчал.

Я все думала, как Зоя могла отравить его.

– Ты был один в кафе?

Он попытался улыбнуться.

– Нет. С очаровательной шатеночкой, такой, знаешь… если бы я не узнал, что вы вместе учитесь, подумал бы, что ей лет тринадцать.

– Это с которой?

– Такая, знаешь, тихая девочка…

– Которая? – с нажимом повторила я, хотя уже знала ответ.

– Кажется… да. Кажется, её зовут Зоя.

Я ждала этого и все равно оказалась не готова. С трудом успокоив дыхание, я хотела спросить, о чем это они мило беседовали, но тут раздался звонок. Кто-то без остановки жал на дверной звонок.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я вскочила и захлопнула дверь в Димину комнату, для пущей верности прислонившись к ней спиной.

– Ты что творишь? – Дима так удивился, что перестал походить на умирающего и даже привстал с кровати.

Вместо ответа я прижала руки к груди, пытаясь унять сердцебиение. Сердце колотилось у самого горла, в голове одно за другим проносились кровавые видения. Вот Зоя врывается в квартиру с огромным ножом для разделывания мяса. Слепо, словно на ощупь, ищет Диму, набрасывается на него…

– Вера? Ты чего? – он с трудом поднялся с постели. Попытался отодвинуть меня, но не тут-то было: в дверь я уперлась спиной, в пол ногами и испуганно качала головой. Не пущу. Не пущу ее сюда.

– Да что с тобой? Это моя мама! Я слышал, как она уходила. Что ж такое-то, дай я открою дверь!

– Нет, ты не понимаешь! – выдохнула я. – Это не она.

Звонок затих. Послышался звук поворачивающегося ключа. У Зои не могло быть ключа от квартиры.

– Вы тут уснули, что ли? – послышался голос Диминой мамы. – А? Трудно открыть дверь? У меня сумки в руках!

– Вера, – Дима смотрел на меня так, будто это я стояла перед ним с ножом для разделки мяса. – Это моя мама. Дай я пройду. Что с тобой?

Его голос пробился в мое сознание только с третьей попытки.

– Ау, есть кто дома? – судя по шагам, его мама стояла уже перед самой дверью.

Дима взял меня за руки.

– Ты чего-то боишься?

– Нет.

– Успокойся. Сядь, – он почти силой отодвинул меня от двери и усадил за стол.

Вошла его мама.

– Вы чего закрылись? Непотребностями занимаетесь? Уже?

Мы уставились на нее с одинаково ошарашенным видом.

– Все нормально?

– Все окей, – хором ответили мы.

Димина мама подозрительно взглянула на нас.

– Ты как-то неважно выглядишь, Вера. Тоже плохо себя чувствуешь?

– Нет, нет. Просто устала.

– За двадцать минут? – она подняла одну бровь, но допытываться не стала. – Ладно. Проголодаетесь, дайте знать.

– Спасибо.

Мы остались вдвоем. Прежде, чем Дима успел что-то спросить, я сказала:

– Я пойду.

Я хотела встать, но он надавил мне на плечи.

– Может, объяснишь, что происходит?

– Ничего.

– Я же вижу.

– Да ничего не происходит, правда. Пусти.

– Вера!

Я глубоко вздохнула. Не злиться, не злиться на него. Только не злиться.

Дима погладил меня по щеке.

– Что с тобой? Ты вся побледнела.

Вместо ответа я порывисто его обняла. Так крепко, что он пошатнулся. Потом погладил меня по спине, как ребенка.

– Ты чего? Ну… Скажи мне, наконец, что с тобой творится. Всё из-за того, что случилось с твоей теткой?

– Не совсем.

– Тебя кто-то обидел?

– Нет. Кто меня обидит с таким защитником, – я улыбнулась. – Все хорошо. Просто устала. Конец учебного года, экзамены…

– Ты со всем справишься, малышка, – пробормотал Дима, запуская пальцы мне в волосы и одним движением расплетая косу. – Ты же знаешь, я всегда рядом…

– Знаю. Полежи лучше, а то температура поднимется, – я почувствовала, как мне радуется его тело. Еще немного, и он уложит меня на свою узкую кровать.

– Рядом с тобой-то, конечно…

– Дима…

– Ммм?.. – он прижал меня к себе так крепко, что я ощутила мышцы под его футболкой.

– Тебе правда нужно полежать. Отдохни.

– Когда ты рядом, я иногда с ума схожу.

Он водил руками по моей спине, пробуждая ответное желание. Как бы я ни думала о Диме, мое тело так к нему привыкло, что отзывалось на малейшее прикосновение. Внезапно я почувствовала, что он скорее висит на мне, чем обнимает. Не знаю, чем Зоя отравила его, но это явно было что-то посерьезней просроченного творога.

Я поцеловала его в щеку.

– Тебе надо отдохнуть.

– Я не…

– Я приду завтра, ладно? Когда твоей мамы не будет дома.

Он сник, но возражать не стал. Слабость взяла свое, и он вернулся в кровать. Я поцеловала его на прощанье и ушла.

В воскресенье Диме стало лучше настолько, что он настойчиво приглашал меня остаться на ночь, но я так и не выбралась. Даже нашла подходящий предлог – в понедельник мне снова нужно было в школу, на этот раз на консультацию перед экзаменом. Там я и столкнулась с Зоей. Точнее, она сама подсела ко мне.