Ксения Северная - Тот, кто придёт за тобой

Тут встрял Годин, который как представился, так и помалкивал с тех пор, лишь чёрными усами поводил и шелушил меня взглядом.

– Здесь нужен человек поопытней. Отправь меня, князь! Я сражусь с Тёмным Витязем и принесу победу Лесотравью. Предания можно изменить. Позволь мне!..

Владен тяжело поднялся с лавки, пересёк горницу и остановился у щитов на стене. Долго изучал их, будто в первый раз разглядывал, потом развернулся к нам.

– Нет, Годин. У тебя другой путь – ты пойдёшь с тремя моими полками под начало Озёрного князя. А что касается Чужака… Да, он молод, даже меня гораздо моложе. («Что? – вытаращился я на Владена. – Что он несёт, мы ж сверстники!») Но по преданиям, не житель Лесотравья, а именно Чужак закончит Великую Битву. Предания изменить нельзя. Я не знаю, что нас ждёт, но я верю Радиму. Ему ведомо сокровенное, и он сам привёл к нам Чужака из иного Круга. Я надеюсь на него.

Ага, надейся. Все надейтесь!.. Пожалуй, из вас Годин один – разумный человек. Он и опытней меня, и всяко старше. И в оружных драках знает толк. Вот и пусть отправляется встречать Тёмного Витязя, тем более что сам того желает. А мне разрешите скромно удалиться – к перекрёстку, с которого прямой путь домой. В мой городишко, редакцию и Новый год. И никаких чудес, и никаких поединков.

К счастью, мне хватило ума не выпалить это вслух. Но Радим, похоже, прочёл, как всегда, мои мысли, потому что стиснул мой локоть и заставил подняться. И сам встал рядом.

– Высокие князья! Вас смущает молодость Чужака. Но знайте, перед вами воин, каких ещё не видело Лесотравье. В нём таится сила, и подобной силы нет ни у кого из вас. Каждому своё, Годин. Ты пойдёшь с полками и станешь доблестно сражаться с врагом. Ты, Мечислав, будешь стоять на рубежах Лесотравья. Милонег отправится в Западный Край за подмогой. А Владену придётся сделать то же в Диком Краю. Думаю, хан Вар ещё не подозревает о той угрозе, что нависла над его степями.

Не скажу, что князья враз успокоились и повеселели. Но судя по всему, эта речь совету понравилась. Кроме разве что Година – тот лишь одарил меня ещё одним угрюмым взглядом. Или ему так хотелось прославиться, или он просто-напросто не доверял мне. Да что там, я сам себе не доверял. И сколько ни прислушивался, не мог ощутить в душе ту расхваленную Радимом силу. Даже отголоски отваги куда-то запропастились, вместо неё пузырями вспухала беспомощность и, чего таить, подлый страх. Чуял я, что приходит мне бесповоротный конец. И лишь остатки гордости не позволяли высказать всё, что я думаю о княжеском совете.

Ишь, нашли ягнёнка на заклание!

Ну, а что, не правда? Ты – баран. Зачем открыл дверь в своё время и на свою голову? Теперь расхлёбывай. А отказаться нельзя – они не поймут.

Но есть ещё кое-что, мешающее сказать «нет». Ты не простишь сам себя.

– Кстати, князь, где Изумрудная Дева? – раздался над моим ухом голос Радима. – Она задержалась в дороге или ей что-то помешало?

Владен так и подался вперёд.

– А что, она не отворила замки его памяти? Но как же тогда он пришёл сюда?

Окраинный Странник непочтительно фыркнул.

– Вслед за мной, как ещё?.. Так где Изумрудная Дева?

– Понятия не имею. Я оставил её в святилище, когда она начинала обряд. Это было три дня назад, и с тех пор я её не встречал. Но если она не появлялась в Круге Чужака, то каким образом он вспомнит о своей силе?

Мы с Окраинным Странником переглянулись. Вспомнить о силе…

– Я постараюсь отыскать Изумрудную, – со вздохом пообещал Радим.

– А ужином нас не накормят? – со вздохом осведомился я.

…Коли всё равно пропадать, так не от голода, верно?

– Вы мне можете объяснить, что происходит?

– А что? Всё не так плохо.

– Ничего себе – неплохо! Иди сражайся… Тёмный Витязь… Ёшкин кот! Да я меча в руках сроду не держал! Меня фехтовать не учили. А если вы считаете, что я знаю, как стрелу на тетиву накладывать, то вы очень даже заблуждаетесь!

Выговаривал я это всё Окраинному Страннику на другое утро, хмуро натягивая немудрёную одежду здешнего мира. С курткой и джинсами пришлось распроститься – очень уж нелепо я в них выглядел. Хотя никто мне слова накануне не сказал, все вежливо делали вид, что для Лесотравья это самая привычная одежда.

Ужин вчера был роскошный – при взгляде на блюда с копчёной свининой, жареным гусем и ухой из лососины жалкие мороженые окорочка в холодильнике начисто стёрлись из моей памяти. Гостеприимный Владен, наплевав на холопов, своими руками подливал мне вина, кисло-сладкого, с лёгким изумрудным оттенком и такого ядрёного, что я, и без того уставший с дороги, скоро окосел. Во хмелю я обычно не буен, напротив, опасаюсь брякнуть что-нибудь лишнее, а потому становлюсь молчалив и осторожен. Я закусывал и слушал избранное общество. Когда ещё с тремя владыками зараз так погулять придётся?

Князьям, в отличие от меня, вино по мозгам не дало, они были мужики крепкие, не чета некоторым журналистам. Им было всё едино, вино они глушили, как воду, и за столом о напастях не рассуждали. В моей несчастной пьяной голове гулким звоном отдавались их голоса. Милонег рассказывал, до чего хороши табуны Дикого Края. Но ценят их всё же меньше, чем драгоценные жемчуга Юга, – за каждый десяток великолепных скакунов идёт одна жемчужина, прозрачно-матовая, нежно-розовая, таящая в себе переплетение солнечных лучей и морского ветра. Мечислав хвалился искусством озёрных кузнецов-оружейников и утверждал, что меч, созданный их руками, способен раскроить сверху донизу любого ратника в кольчуге из чернёной стали. Владен с Годином на это дружно ухмылялись и предлагали Озёрному испробовать изделия местных мастеров. Молчали только мы с Радимом. Я, приткнувшись в уголке, окончательно сомлел, а он предпочитал не болтать, а слушать, учтиво улыбаясь собеседнику. Вина Окраинный Странник вообще не пил, потягивал брусничный квас из ковша.

Проснулся я поутру в малой горенке, залитой солнцем. Продрал глаза, зевнул, непонимающе огляделся. И осознал, что лежу не на любимом бабкином диване, а на широком низком ложе, на грубой простыне, укрытый одеялом из рысьего меха. На рундуке у изголовья ворох какого-то тряпья, а в дальнем углу сидит на лавке Радим и, умостив подбородок на сцепленных пальцах, внимательно за мной наблюдает.

Лучше б я не просыпался!

– Доброе утро, – сказал Окраинный Странник. – Пора подниматься, вас давно ждут.

– Никуда я не пойду.

– Ещё как пойдёте! Забыли, о чём вчера на совете говорилось?

– Вот именно, что помню…

Радим был явно не в духе. Он без церемоний сдёрнул с меня одеяло и сунул в руки одежду.

– Одевайтесь, кому сказал!

Я шёпотом бранился, путаясь в штанах. Высокие сапоги из мягкой кожи стягивались у колена ремешками и ладно сидели на ноге. К рубахам навыпуск я не привык, но куда деваться. Сверху пришлось натянуть бурую суконную безрукавку. А вот ременной пояс мне пришёлся по душе – удобный, с красивой пряжкой и серебряными бляхами по всей длине. К такому поясу пристегнуть бы нож, но после своего малодушного ворчания заговорить об этом с Радимом я поостерёгся.