Озем - Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 8, 9, 10

Валерий – Да я понимаю. Бабушка не виновата. Да и кто мы такие, чтобы ее обвинять? Кто отец Павла? Который из двух Селзенов?

Дара – Не Селезень точно, а старший – Комгуды.

Валерий – Почему старший?

Дара – Потому, что его вскоре убили. И кто виноват, не выясняли ни власти, ни Сульиты – знали, за что. Просто спустили все на общее помутнение…

Валерий – Они-то, может, и знали. А ты откуда знаешь?

Дара – Ребенок – не вещь, его не спрячешь в мешок. Мне Роза кусочками рассказывала. Ее совесть чиста – она лишь родственникам… Розин муж, врач, принимал роды у бабушки. Он был осведомлен обо всем.

Валерий – Много у вас, женщин, тайн в сундуке… Убить тем сундуком просто… Зачем ты сейчас открыла про Павла?

Дара – Затем, чтобы ты не удивлялся, что наша бабушка – изырды.

Валерий – Легко ляпнуть… Это же не чужой человек – не комиссар Чепухчин, не Игнат Чернотич – родная бабушка.

Дара – Да. И не Краулинская дочка.

Валерий – Дара!!

Дара – Ничего не изменишь. Венец изырды много лет в семье хранился, пока Анютка не отыскала…. Смекай, почему Селзены уперлись насчет бабушки – по матери она Айдахова, а те в близком родстве с Острумовыми. Сульиты хотели и хотят исполнить пророчество Козоя. Тогда братья поссорились, и младший Селезень старшего не простил, что не ему досталось… Свою неприязнь Селезень перенес позже на племянника Мерета. И на другого племянника – Павла.

Валерий – Не называй его так!

Дара – Нашей новенькой унай от деда передалась Сульитская кровь. Из потомков Лапшенниковых, Окаловых и Острумовых – только эта унай. Последняя. Желательно быстрее поженить их с Серго. А до того присматривать за ней надо – как бы чего не стряслось… Она же как белая утица для коршунов.

Валерий – Чего не стряслось? Похищения? Дара, ты фантазерка. Кто похитит-то? Селзены? Старый Селезень? Он давно развалина – после ухода Павла все его планы рухнули, у Селезня словно стержень вынули. Хотя мне говорили, что в последнее время он приободрился – взбрык на почве старческого слабоумия, не иначе. Остается еще молодой Селзен. Так у Мерета жена, ребенок, дела, заботы – он ведь пуор в тоне.

Дара – Ничего не желаю знать. Не верю я им ни вот на столечко… Анерай опаньлай, пожени ты их для общего спокойствия.

Валерий – Все в свой срок… М-м, про Павла многое объясняет – Андрей ему не отец…

Дара – А между тем, Андрей смог бы стать хорошим отцом для Павла. Особенно из-за их различия – Андрей светлый, мягкий, меланхоличный, а Павел – темный, упрямый, вспыльчивый и злопамятный зверек.

Валерий – Ты твердишь про Андрея, да про Андрея. Но Павел долго жил в Москве в семье тетки Ирины. Он вернулся в Укалаев взрослым парнем. С ним же там справлялись. Иринин муж – Гевол Советов – был мудрым человеком.

Дара – Любой Ювиэй Виэру должен иметь спутника, советчика, хранителя. У нынешнего гостя с Цинесмия есть подруга Селзенка, она за ним присмотрит – надеюсь, больше Муха не утащит у нее из-под носа избранника… Для Павла – это Андрей. И Павел чувствовал так же.

Валерий – Но Андрей погиб слишком рано. Случайно, нелепо.

Дара – Потому Павел не простил и мстил всем. Укалаеву, охобовцам. Ну, и понятно, Пламени и Чепухчину. Что за кошмар он здесь устроил!

Валерий – Мы думали, что ызырды – Чепухчин. На него знаки указывали. Тогда провели обрядование, даже идола доставали. Народу перестреляли. Бесуж насытилась жертвами.

Дара – Это нельзя сделать против желания человека. Выбор ызырды – всегда добровольный. Павел – молод, неопытен, горяч. Селезень манипулировал им – и Селезню непростительно. Озараг Илдыа не был завершен – равновесием не увенчался. Если бы…

Валерий – Я угадал твою мысль. Если бы не бабушка.

Дара – Да. Изырды стала она. Совершенно добровольно. Я полагаю, что обращение было просто данью традициям – сущность изырды достигнута раньше. Она жила как ызырды – только без венца.

Валерий – Бабушка сделала это ради Павла?

Дара – Ради него. Но и ради себя. Если не принять себя такой, то жить дальше невозможно. Она обратилась. Тогда равновесие было достигнуто. И с того момента потекли годы. Годы уверенности, определенности. Неплохие годы для Укалаева – при всех исторических пертурбациях.

Валерий – Но все закончилось.

Дара – Как ты угадал? Надо же! Все когда-нибудь заканчивается. Посмотри, что творится вокруг. С нами, с Укалаевым, со страной.

Валерий – Да уж. Боюсь, наша тихая пристань на северной окраине – в узком переходном горлышке Лабиринта – перестала быть таковой. Северу тоже грозят великие потрясения. Тоже необходимо обрести равновесие. У нас будет Рунал. Теперь никто не сомневается.

Дара – Извини за клише, но не удержусь – очень тут к месту. Мудрость зиждется на трех вещах – принять неизбежное, изменить возможное и отличить их друг от друга.

Валерий – Дара, ты философски мыслишь.

Дара – Угу. На кухне всегда так мыслится… Но что будем делать с венцом изырды?

Валерий – Пусть полежит там, где его место – в шкатулке у бабушки.

Дара – Ты так решил, Валерий, но я против. Пока не знаешь – это одно, но теперь тайна открылась… Нельзя молодой девушке, невесте, рядом с такой вещью находиться. Несчастье она сулит. Нужно из дома убрать венец.

Валерий – Как? Против воли хозяйки?

Дара – Не знаю как! Придумай! Но убери…

Валерий – Пусть полежит на своем месте. Что-то мне подсказывает, что с венцом дело решится скоро.

Дара – Кто-то ручку у двери крутит. Мы громко обсуждали вещи не для посторонних ушей. Впредь наука. Хотя если это твоя жена, Валерий, то волноваться не надо – как об стенку горох…

Анатолий – Вы чего тут? Собрались секреты обсудить? Подозрительно.

Валерий – Ну, вот. И тебя с постели подняли. Извини, Толя…

Анатолий – Не извиняйся. Вы меня не будили. Хотя сами заперлись на кухне, и слышали только друг друга. Что в доме происходит?

Дара – Бабушке нездоровится. Боюсь, это очень серьезно. Нам надо готовиться к худшему.

Анатолий – Вот так сразу. Огорошили вы меня… Хотя это предсказуемо.

Дара – Ладно, все уже встали. Кофе вам сварю. Усаживайтесь за стол. Будем думу думать.

Анатолий – Успеем сесть. Я зачем зашел… Пока вы секретничали, у нас гость образовался. Стоит и жмет звонок на входной двери.

Дара – Куда ломятся-то? обнаглели? Сегодня же день тишины перед выборами. Валерий, ты никого не предупредил, чтобы не беспокоили? Ты же отдыхаешь!

Валерий – Отдыхаю, отдыхаю. С тобой только что отдохнул… После наших открытий прежние мысли улетучились. И вокруг все нарушилось – солнце светило ярко, а теперь потемнело вроде – дождь пойдет? Ливень!..

Анатолий – Об этом после. Кончайте заумно выражаться! Сейчас лучше открыть дверь.