Озем - Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 6, 7

Микушин – Ровным счетом ничего.

Краулин – Тогда что ты имеешь против Жанны? Девочка так старается.

Микушин – А мне в Укалаеве много интересного открылось. И теперь убедился, что я совершенно не знал свою жену. Я думал, что женился на девушке умной, хотя избалованной, честной и рассудочной – мы даже семью решили основывать на здравом смысле, но я же не предполагал, что за Жанной тянется эдакий шлейф страстей – прямо греческая Медея!.. Дорогой тесть, по нашей семейной жизни здесь в Укалаеве ураган прошел.

Краулин – Слушать не хочу. Вы еще молоды и очень недолго вместе. Проживите сначала даже треть от того, что прожили мы с женой – вот и рассуждайте. Вы поссорились, потом помиритесь – это жизнь. Жанна – хорошая жена. А вот ты, зятек, помнишь, что провинился. Я тебя не выдам – по-мужски я понимаю, но чтобы единственный раз… В будущем не помилую.

Микушин – Это вы что – на меня валите?! Говорю, нет вашей Жанны – да, она приехала в Укалаев, прошмонала мой номер, обвинила во всех грехах и исчезла. Где она ночует? с кем? Тайна. Но только не в Укалаеве. И не для вас!

Краулин – Ты – молодой муж, всех тонкостей не ведаешь. Жена обижается и часто уходит – не в смысле, что бросает – она хочет, чтобы ты просил, задабривал, ценил – ты что, бесчувственный что ли?!

Микушин – Может, и бесчувственный, но не безмозглый…

Краулин – Да хватит уже! У Жанны в Укалаеве живет лучшая подруга – Ленка Федорова. Наверняка Жанна сейчас у нее отсиживается – ждет, когда ты придешь мириться. А ты, осел, до сих пор не пошевелился! Бедная девочка…

Микушин – Федорова? Дочка директора УМЗ? Ах, ну да – нашего союзника. Послал же бог союзничка…

Краулин – Виталий, ты небрежно отнесся к моему поручению. Все нюансы укалаевской ситуации ты должен был изучить заранее. Я не про нашу семью. Но всех наших врагов и друзей в городе ты должен знать назубок. А ты порешь мне разную мистическую чепуху. Соберись! Не раскисай. Из того, что мне известно – наше положение не радует.

Микушин – Ну, это известно в Укалаеве каждой собаке и каждой лошади… Седоны обрабатывают город грамотно. Сперва заручились поддержкой старожилов, для прочей пассивной публики приготовили офигительный сюрприз – конкурс красоты. Нестандартный, удачный ход! У кого-то из Седоновских советников котелок варит… И сейчас безыскусный провинциальный люд озадачен выбором – или уступить воплям своих дочерей и позволить им продефилировать по сцене, красуясь созревшими телесами (как в Москве ходют!), или выдрать этих кобылиц за волосы и запретить. Так или иначе, но фамилия Седона упоминается в обоих случаях: а давай попробуем, если уж и в Москве… – или – совсем стыд потеряла, кобылица? я тебя!!

Краулин – Какая кобылица?! Опять у тебя лошади! Оставь лошадей. Виталий, я абсолютно серьезно…

Микушин – Да?

Краулин – Похоже, с Кореневым и Федоровым я дал маху. Но им для победы требовалось немного. Козыри они имели. Что ж…

Микушин – Что? Созовем совещание, обсудим? Кстати, и Богдана пригласим – он креативно мыслит.

Краулин – За каким… созывать? Чего высиживать? Ясно ведь – Федоров при любом раскладе на своем месте не удержится – не быть ему директором. Пусть себя благодарит.

Микушин – А Коренев?

Краулин – Без связки Коренев – Федоров шансы Виктора тают безвозвратно. Два болвана вырыли яму себе. Какая разница, кто туда упадет первым?

Микушин – То есть, мы их не тащим? не спасаем?

Краулин – Смысл? Они – балласт. Но знать им это необязательно.

Микушин – Ага. Чем черт не шутит – а вдруг выберут? Тогда мы на коне. Извините – я опять упомянул лошадь…

Краулин – Запрячь свое остроумие. Виталий, я хочу поручить тебе важное дело. И ты не должен его провалить – исправить уже не получится.

Микушин – Я весь вниманье, шеф.

Краулин – Я хочу, чтобы ты отправился к Валерию Седону и переговорил с ним – предварительно.

Микушин – Что?!

Краулин – Я сказал – предварительно. Еще ничего не ясно. Позднее я сам с ним свяжусь – и тогда мы все согласуем. Ты прощупаешь Седона и мне подробно обскажешь – его слова и твои мысли по этому поводу. Виталий, прошу – наша ситуация серьезна.

Микушин – Я просто выбит из колеи… Шеф, Коренев верит вам. Сдается, ваше имя служит ему якорем спасения… Ни на кого в Укалаеве он уже не надеется – подозревает предателей кругом. Он верит, что вы приедете и наведете порядок, посадите его на трон и погрозите пальцем всем. Он как ребенок…

Краулин – Тем хуже для него – или лучше. Нельзя опираться на идиотов – или на детей, что в политике равнозначно… Седону ты скажешь следующее – запоминай.

Микушин – Минуточку… Шеф, вы – подлинный гроссмейстер. Рядом с вами и я чувствую себя на высоте… Верно говорят – с кем поведешься… Вот тот же Богдан – угораздило же его связаться с Кореневым – этим ничтожеством… Да, да, шеф, я сделаю все, что в моих силах. Я вам позвоню! Как только, так сразу…

Краулин – Делай, зятек, делай. У нас общий интерес.

Микушин – Спасибо за доверие!.. Уфф… Ну, что, опять телефон?.. Мы уже поговорили. Не такой я не понятливый. Или совестливый.

Богдан – Ого! Звучит интригующе.

Микушин – Алло? Юрий Семенович!.. Кто это? Что за шутки?

Богдан – И не думал шутить.

Микушин – Я сейчас повешу трубку и скажу администратору, чтобы не соединял с вами, идиот. Не намерен играть в игры.

Богдан – Погодите, Виталий, не прерывайтесь. Я отниму у вас немного времени. Это Богдан. Богдан Тенишев.

Микушин – А! Легок на помине…

Богдан – Чем я заслужил упоминание? Не повинен, не повинен, клянусь.

Микушин – Юрий Семенович Краулин мне только говорил, что Укалаев просто переполнен друзьями моей жены – вы, Богдан, Елена Федорова, Игорь Бикташев. Я не подозревал столь крепкой связи…

Богдан – Кто? Краулин? Что говорил? На вашем месте я не верил бы ни единому его слову.

Микушин – Само собой разумеется. Но я хотел бы задать вопрос вам. И вам я тоже не доверяю!

Богдан – Вы сразу перехватываете инициативу. Достойный ученик своего тестя. Первым позвонил я – значит, я первым спрашиваю.

Микушин – Я сейчас отсоединюсь, Богдан. Аривидерчи!

Богдан – Нет! Пожалуйста, не надо.

Микушин – Я хочу спросить вас о Жанне.

Богдан – Надеюсь, вы сперва спросили про Жанну у ее отца.

Микушин – Вам не на что надеяться. Не увиливайте.

Богдан – И даже нотки в голосе у вас от Юрия Семеновича. Иезуитство. Каюсь, виновен, но заслуживаю снисхождения – только в чем именно?

Микушин – Не паясничайте, Богдан. Если вы позвонили ради этого – донимать меня после такой ночи…

Богдан – Ночка выдалась на славу. И мы вроде перешли на ты – или же нет? После урагана все прояснилось? в мозгах и, вообще, в мире? Опять нет? Наши планы летят к чертям. Уже слышали? Помост на площади рухнул. Где теперь Кореневу выступать? Еще пожар большой случился в лесу. А город-то рядышком.