Наталья Ахмадуллина - В погоне за солнцем

Луиза приподнимает брови:

– Хм. Понимаю, – она принимается клацать по клавишам. – Я была в Токио, Киото – фантастика. Япония это страна, которая впечатляет с первого взгляда. Роскошные скверы, парки, улыбчивые люди, а какой там комфорт! Знаешь, как мой муж говорит: «Простите меня за то, что я был в Японии, а вы нет». Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился.

– Спасибо за совет, – пропустив ядовитые слова мимо ушей, Агата возвращается к прерванной работе. Все буквально валится из рук. В голове сплошной туман.

– Агатка, что у тебя стряслось? – шепотом спрашивает Маша, подойдя к ней. Луиза тут же делает Маше замечание, и та отходит. Вскоре Луиза сама подходит к Агате:

– Все в порядке? Помощь нужна?

Агата бросает на начальницу короткий взгляд:

– В порядке.

– Бродишь по залу как привидение. Всех клиентов распугаешь! – Луиза недовольно скрещивает руки. – Иди-ка домой, – заключает она, поразмыслив. – Отработаешь в другой день. Сегодня от тебя все равно не будет толку.

Оказавшись дома, Агата сразу же принимает таблетку – головная боль дала о себе знать вскоре после звонка Димы. Затем забирается под прохладный душ, то и дело поглядывая на свой мобильник. Ей все еще не верится, что сегодня она будет ночевать одна. Вот сейчас, Дима позвонит и скажет, что разыграл ее и едет домой. Вот сейчас, вот сейчас…

Дисплей, словно загипнотизированный настойчивым взглядом, начинает светиться ярко-молочным светом. Незнакомый номер. Агата хватает трубку:

– Не успела ты уйти, как Луиза нам все растрепала, – Агата узнает Регинкин голос. – Чужая беда ей как бальзам на душу.

– С чьего номера ты звонишь? – удивляется Агата.

– Воропаева… – Регина понижает голос. – У меня телефон разрядился, а он тут рядом. Ну как ты?

Агата выключает воду и набрасывает полотенце:

– Нормально…

– Эй, серьезно, я волнуюсь за тебя.

– Я же сказала, все нормально.

– Как всегда. Хватит строить из себя железобетонную. Выговорись. Наори, если не на Димку, то хоть на меня, в конце концов.

– Спасибо, Регин, я, конечно, расстроена, но все в порядке, честное слово.

– Слушай, мы тут в ресторан собрались, – голос Регины приободряется. – Можем заехать за тобой. Отвлечешься, поболтаем.

Агата знает, что Регина так и не сообщила Артему о своей измене, решив, что признание ни ей, ни тем более ему не принесет облегчения. Зато проводив Артема в армию, Регина с легким сердцем ударилась в новые отношения. До сегодняшнего дня Агату это обстоятельство никак не волновало, но сейчас, именно в этот момент, вдруг начинает дико раздражать.

– Алло, ты здесь? Я говорю, сколько времени тебе нужно на сборы?

– Я никуда не поеду, – чеканит Агата. – Хочу побыть дома, привести мысли в порядок.

– Самоедка ты, Аверина. Хватит рыдать, поняла? Давай, бери себя в руки. Димка ведь работать поехал, не развлекаться. Старается для вас обоих.

– Я и не рыдаю, – Агата с усилием желает Регине хорошо провести время и отключает телефон. Не представляя как отвлечься и чем заглушить тягостные мысли, она начинает неприкаянно бродить по комнате. Включает телевизор, на который не способна обращать внимания, и остаток дня превращается в форменную пытку.

На часах половина третьего ночи, звонка от Димы по-прежнему не было. Агата заставляет себя раздеться и лечь. Кладет мобильник рядом, накрывается одеялом с головой, обнимает подушку:

– Повсюду твой запах… Так ведь рехнуться можно…

Слезы вырываются сами собой. Агата даже не помнит, чтобы хоть раз в жизни так горько плакала.

Утром Агата просыпается от телефонного звонка.

Дима сообщает, что соглашение между Россией и Японией о научно-техническом сотрудничестве благополучно подписано. Говорит, что принимал в переговорах непосредственное участие, и Новиков, оставшийся весьма довольный его выступлением, пригласил остаться на стажировку.

– Я рада, – отвечает Агата, хотя едва ли в тот момент способна чему-либо радоваться. Ее опасения сбываются. Как она и предполагала пара недель, которые Дима должен был замещать внезапно умершего русского представителя, растягиваются на месяцы.

«Смотри, чтобы твой парень не слишком там освоился», – то и дело всплывает в памяти Агаты. Ее жизнь, до отъезда Димы наполненная любовью, сменяется агонией непрерывного ожидания.

Узнав от Нелли о том, что дочь теперь живет одна, Анна просит Агату вернуться домой, но та наотрез отказывается: «Зачем? Чтобы слушать вашу с папой круглосуточную ругань? Нет, мам. Оставим все как есть».

Агата чувствует себя увереннее и спокойнее, находясь на расстоянии от родителей, но разлука с Димой действует на нее с совершенно противоположным эффектом.

На работе она то и дело непроизвольно оглядывается на входную дверь. Ждет, что вот-вот, как по волшебству, в дверном проеме появится ее любимый. Агата с радостью берется за любое дело, поручаемое Луизой, обслуживает покупателей с еще большим рвением лишь бы отвлечься от невыносимой тоски и мыслей, но ее работа лишена прежней искрометности, ведь именно любовь Димы воодушевляла, давала силы, а теперь…

Словно в кошмарном сне пролетают для Агаты два месяца..

Выпадает снег, на площадях сияют елки, город готовится к новому году. Где бы не оказалась девушка, будь то Комсомольская площадь или тихий переулок Арбата – повсюду натыкается на места, которые, как ей кажется, до сих пор хранят их с Димкой застывшие призраки. Агата с жадностью вглядывается в блеклые силуэты, которые по-прежнему стоят в обнимку и держатся за руки.

Дима звонит каждый день, но между ним и Агатой нет прежних беспечных разговоров, нет былой откровенности. Агата все время вспоминает, как раньше они не могли наговориться, как их словно прорывало; их телефонные разговоры никогда не были краткими, оборванными, бытовыми, словно ни о чем. Интерес одного подогревался интересом другого, и темы без остановки вытекали сами собой. Помимо обычного романтического мурлыканья Дима и Агата обсуждали все: фильмы, книги, музыку, впечатления, мечты, страхи… Рассуждая на серьезную тему, они, ни с того ни с сего, могли перескочить на какой-нибудь анекдот и рассмеяться до слез. И когда Дима, словно вспомнив о своей серьезности, спешил оборвать возникший хохот, присмиряя то ли Агату, то ли самого себя, этаким быстрым и расчетливым «ну тихо, тихо, тихо», сам, первый не выдерживал молчания и взрывался новым приступом смеха, заражая вслед и Агату фонтанирующим озорством. Скованные, молчаливые по-отдельности, вдвоем они словно светились, а все совместное между ними было мгновениями по-настоящему заполненными счастьем.

Но теперь все это в прошлом.

Как понять, находясь на таком расстоянии друг от друга, что за человек говорит с тобой? Что у него на уме? Что у него на сердце?