Озем - Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5

Вадим – Хорошо носом роешь. Продолжай.

Богдан – И ты гуляешь с девушкой лучшего друга? Даже в поселок ее возишь? Ты чего такой добрый? Игорю разве понравится?

Вадим – Так ты доложи… Богдан, в отличие от тебя и твоего прохиндейства, мы с Игорем действительно дружим. И давно – еще со школы. Ты представить не в силах, что в отношениях между людьми могут быть не только интриги, зависть и подсиживание… Ну, вы там в мэрии Игоря ненавидите – и его канал тоже.

Богдан – Насчет ненависти – сильно сказано. Пока твой друг только мелко покусывает, а воображает, что смертельно ранит? Ох, наивный… Я сейчас расплачусь – честный и отважный журналист против бессовестной верхушки в городе… Хм… Неприятно, конечно, но вполне можно потерпеть. Виктор Васильевич – мастодонт, он такую мошкару одним пальцем раздавит…

Вадим – Не те времена, чтобы людям рты затыкать! Союза больше нет, а вы, совковое чиновничье, продолжаете сидеть на своих местах – крепко окопались, не выковырнешь вас оттуда.

Богдан – Да, мы такие. Ты нас с этой стороны, а мы вывернемся, ты с другой, а мы опять рядом – и тебя же по лбу – хлоп!! И что делать будешь, Вадим? Поставим вопрос шире. Что ты, вообще, торчишь в Укалаеве? Какие у тебя здесь дела? Твои – и мои – друзья в коммерцию подались, а ты музейную лямку тянешь, не требуя наград – с чего бы это? К другу приезжаешь?

Вадим – Тебе-то что? Ах, мастодонты? Вымрете вы скоро! Неумолимый закон эволюции – все ненужное вымирает…

Богдан – Ну, пока поживем – хлеб пожуем. И рты позатыкаем. Можешь так Игорю, другу своему, передать. И кое-что я для тебя хочу добавить. Ты же приехал по работе – в городском музее штаны просиживаешь?.. Между прочим, честный служитель науки, стали ходить упорные слухи, что в поселке кто-то за копейки скупает разную старину, обманывает бессовестно наивных аборигенов, и уже в Устане и не только там появились любопытные вещицы – знатоки без проблем определяют их укалаевское происхождение. Кто-то всерьез взялся за местный бизнес. Как ты думаешь, кто бы это мог быть? Нет, конечно, не ты – ты же у нас бессребреник!

Вадим – Почему все берутся рассуждать о вещах, в которых ни бельмеса не понимают – что-то слышал…

Богдан – Это все ваши дела – специалистов, вы там как рыба в воде… Только не хотелось бы скандала именно сейчас в Укалаеве – чтобы волна поднялась и кого-то утопила… Ты прав, власть сейчас занята выборами – и озабочена исключительно стабильностью, порядком, законностью – скандалы не нужны… Я тебе лучше скажу, что мы собираемся делать. По плану избирательной компании – и особенно в свете появления такого кандидата, как Седон – на днях Виктор Васильевич посетит городской музей, будут приглашены журналисты, твоя сегодняшняя красотка тоже – нужно сделать репортаж, как местная власть заботится о культуре и ее материальных ценностях. Там и встретимся, Вадим, поболтаем…

Вадим – Твой шеф думает, что все останется по-прежнему? И ты прям лучишься уверенностью и самодовольством.

Богдан – Точно. Мы так думаем. И даже Игорек нам не помешает.

Вадим – Медленно думаете – опаздываете на несколько шагов. Вон Седон уже успел раньше вас в музее появиться, с Завалишиным побеседовать – старик раздулся от спеси – что-то Седон ему нашептал, польстил… Ваш соперник по выборам не дурак – против вас ополчение сколачивает – старожилы с Межуя точно за него будут, и еще обиженные найдутся. По нынешним временам обижен весь город – работяги на заводе, которым месяцами не платят, бюджетники, даже укалаи – леспромхоз – то закрылся… А лучший кореневский друг Федоров все толще становится – скоро так разбабахает, что укалаевская любовница впрок не пойдет… И команда Коренева всех порядком достала – про что ни спроси – дороги, школы, больница, собес – ни на что денег нет! Укалаевский музей вон до чего довели, варвары – вы варвары, а не укалаи. Мой отец тоже не стерпел бы. Даже Завалишин заверещал, поспешил к Седону перекинуться… После всего твой шеф, мямля, собирается дальше сидеть? Нет денег? так поищи! Вы же вместе с Кореневым горожанам внушаете – сами должны крутиться, бизнес решает все. Вот пусть мэр и крутится – нет денег, пусть обивает областные пороги. Не то простые люди начнут чаще вспоминать предшественника Коренева – Седона. При нем-то город процветал – завод работал, дороги ремонтировались, объездную построили, содержали культурные памятники, Дворец Металлург, музей. Люди все помнят – а теперь им еще специально скажут… Ох, Богдан, не усидишь ты в своем креслице – вылетишь пробкой.

Богдан – А ты с чего переживаешь за местные беды? даже слезу пустил? Крокодил ты! Город загибается – верно – так вся страна сейчас загибается. Коренев виноват? Он, как мог, здесь сидел и работал! Да, совковыми методами, коряво! Только теперь будет еще хуже! Знаешь, почему? А потому, что процесс уже не остановить – он идет дальше, и находятся такие типы, кто на общей беде капитал делают. Ты, например! Да, ты! Не криви удивленную рожу! Ты эту торговлю укалаевскими вещами начал! Добро бы еще, если бы это были чужаки. Но ты Укалаев с детства своим считаешься, уверяешь вон, что с Игорем дружишь, твой отец в музее годами работал, книжки писал, восхищался, сынка по своим стопам направил… Это как козла в огород пустить! Все ты здесь знаешь – и подлинную цену всему.

Вадим – Да чего ты мне все тычешь? Откуда ты взял, что я к этому причастен?

Богдан – Не строй невинность – вон у тебя рога торчат. А знаю потому, что мне мои друзья из Устана рассказали – масса укалаевских редкостей хлынула, сейчас подобные вещи в тренде. Твой университетский приятель Шенов салон антикварный держит, а прежде ты с сестрой этого Шенова гулял – не забыть ее готический образ черного цвета – хотя теперь она волосы перекрасила, грим смыла и за ум взялась, да, Вадим? Тогда вы с Шеновым начинали работать в областном музее – только он уже погнал оттуда от безденежья. Известно, что Шенов взялся торговать раритетами – и на пару с тобой, очевидно. Ты его снабжаешь! Бойко торгуете – до Москвы достали и дальше. Даже иностранцы зашевелились – кое кто из особо прытких засветился в Укалаеве. Мы знаем. Вот недавно пожаловал иностранец, фамилия у него не совсем русская – то ли серб, то ли еще кто – Черный, кажется. Визитку в мэрию притащил – представитель культурного фонда Рунал из Европы. Господина интересовала именно здешняя тематика. Предлагал хорошую цену. Вот ты и засуетился! Конечно! Тебя теперь из Укалаева никаким способом не выкуришь. Золотое дно ведь! Знал бы твой отец…

Вадим – Ты меня не стыди! Моралист хренов. Я ничего противозаконного не делаю. Ты на себя лучше посмотри – бревно у тебя из глаза торчит. Вы, мальчики из устанской золотой молодежи – у вас всех папы – мамы в областном начальстве сидят, вам протежируют. Вам все на блюдечке преподносится. А мне приходится самому карабкаться. Ах, мой отец, говоришь, если б узнал? Отец всю жизнь науке посвятил, он и не замечал даже, что вокруг него, что он ест – кусок черного хлеба или черную икру? для него все едино. Отец умер – что осталось? Музей его пыльный? Коллеги – старички, жизнью пришибленные? Или стеллаж на выставке В тени Ояла … Раньше хоть на зарплату музейщика реально было жить – не шиковать, но просто жить. А теперь что? У меня мать больная – прикинь, сколько на лекарства требуется? Ты что ли заплатишь, благодетель? Да ты когда-нибудь хоть пробовал деньги зарабатывать? И на честную зарплату жить? Зарабатывать, а не пристраиваться на теплом местечке и клевать из подставленного блюдца? Ты же не на заводе вкалываешь – в кабинете мэрии сидишь, в мягком кресле и под кондиционером! Для тебя твоя работа – развлечение! Потому и денег не жалко – неважно на что спустить – хоть на местных проституток. А я мать содержать должен и о будущем подумать – нет будущего у ученого в России.