Озем - Тьма и Укалаев. Книга 1. Части 3, 4, 5

Валька – Ему не привыкать. С деньгами нас обманул. Обманул, дядя? Признавайся!

Седло – Так он, что ли, у тебя харзу берет? Я же его видел в музее. Никогда бы не подумал – музейщик. Хотя чего – всякую старину в поселке скупать за копейки – очень может быть…

Валька – Это он от Жирика вышел – там сборище закончилось. Опять денег нагребли от доверчивых лохов. С собой несет. А давай проверим? Слышь, дядя, делиться надо! По справедливости.

Вадим – Шпана! Недотумки укалаевские! Не приближайтесь! По вам тюрьма плачет – туда вы непременно попадете!

Валька – Он нас пугает! Умора. Дядя, стой смирно, мы тебя сейчас пощупаем – лучше выворачивай сам карманы.

Вадим – Я вам покажу! Я милицию позову! Я вам! Бандиты!!

Валька – Зови, зови – вперед расскажи им, что ты харзой торгуешь. Здесь в Укалаеве страсть как не любят, когда чужие в Котуть лезут. Ну а мы от себя добавим, какой ты хороший, честный, образцовый – прямо на доску почета! Стариной, значит, интересуешься? Статейки пишешь? С директором музея за ручку здороваешься?

Вадим – Помогите!

Валька – Накричишься вдоволь – никто не услышит.

Вадим – Постойте. Валентин, ведь вы разумный человек. Нельзя же так. Я с вами полностью рассчитался, как уговаривались. Уговор дороже денег. И дальше продолжим наше сотрудничество – если вы будете вести себя правильно.

Валька – А как правильно? И как разумно? Слышь, Седло, слово странное сказал – сотрудничество. Это мы, то есть, верблюды – на своем горбу харзу волокем, оглядываемся, а денежки к музейщику текут. Но вместе мы сотрудничаем.

Вадим – Пошли вон! Нате! Грабьте! Вот что в карманах – больше ничего нет. Подавитесь!

Валька – Где деньги тех, кто к Жирику пришел? Скольких вы там объегорили? Бабки где? Бабки от глупых баб?

Вадим – Кретины! Того не понимаете, что они заранее заплатили. Выкусите!

Седло – Ну, Вальша, такого долбоеда надо как следует приложить – а уж если совсем получится, то и ладно. Просто руки чешутся. Пора нам киллерами становиться всерьез.

Вадим – А-а-а!

Елена – Вадим! Вадим! Что с вами? Да очнитесь же.

Вадим – М-м-м…

Елена – О Господи, ненормальный день – вернее, ночь…

Вадим —

Это вы, Лена… Елена Прекрасная…

Елена – Конечно, я. А вот что с вами приключилось?

Вадим – М-м… Что?

Елена – Вид у вас ужасный, как после побоища. Рукав оторванный. Лицо разбито. Здоровенный синяк. Вообще, странно – слишком часто я стала встречать мужчин с синяками – и как раз тех, на кого никогда бы не подумала… Здесь в Укалаеве жесткие порядки. Например, вы, Вадим. Ведь вы же назвались историком, кабинетным ученым, то есть человеком очень мирным. И чтобы так драться… Тот – первый, с похожим синяком – хотя бы милиционер, у него опасная работа… А вас где угораздило? В музее?

Вадим – М-м… Как же больно. Мне трудно говорить. Болит рот.

Елена – Да? Но стихи же вы декламировали… Вам изрядно досталось. Жаль, у меня нет чего-то холодного – приложить к синяку. Терпите.

Вадим – Все нормально. В смысле – это просто недоразумение. Так, хулиганство местных подростков. Подобное может произойти где угодно. Не повезло.

Елена – Не оправдывайтесь. Вам же очень больно.

Вадим – Чепуха, я справлюсь… Куда же вы пропали, Лена?

Елена – Это вы пропали, а не я.

Вадим – Я ненадолго отлучился из дома Лешиков – неподалеку должно было состояться весьма интересное для меня мероприятие. А вы так увлеклись новым знакомством…

Елена – Что вы имеете в виду? Действительно, меня очень интересовал укалаевский феномен. И для моей цели два брата Лешики, к которым вы меня привели, подходили идеально… Старший, Иван – безусловно, талантлив, я потрясена его работами… Я сейчас вспоминаю его фигурки тотемных зверей, служителей тона, стариков с громадными носами и раскрашенными зрачками, эти шесты с личинами, куклы – менгельти… Я сделала массу интересных снимков – думаю, статья должна получиться… Я сделаю вашего Лешика знаменитостью.

Вадим – Я рад, Лена. Вы нашли, что искали… Так вот, я отлучился, а когда вернулся обратно, то стучал в дверь – долго стучал, мне никто не открыл…

Елена – Не знаю, как вы стучали, Вадим. Люди так неделикатны…

Вадим – Пустяки, не будем спорить. Вы, наверное, испугались скандала. Что вы хотите, местные нравы… И местные женщины слишком крикливы – и ревнивы – чрезмерная шумность компенсирует ихнюю забитость. А уж словарный запас – вы сами убедились…

Елена – Повторяю, ничего я не слышала. И да, мне не понравилось, как кричала та женщина – совершенно безобразно. Конечно, я понимаю, художник – свободные отношения, страсти и все такое… Сначала я бежала по дороге, потом споткнулась и упала прямо на землю, расшибла локоть больно. Сколько времени не двигалась – не знаю. Помню лишь странный шум – словно шуршание в воздухе, шелест – словно шевелятся миллиарды стрекозиных крылышек, и звук больно на уши давит. Здесь же тьма кромешная – ни одного фонаря не горит. Смотришь вокруг, но глаза будто плотно закрыты – оранжевый ореол расплывается, какие-то волны пробегают. Я даже перестала ощущать, что лежу на земле – словно тело мое растворилось и кругом одна лишь тьма, и я сама – тьма… Нет, правду пела та девушка в Катеринке – нет меня больше, я стала той тьмою … Яркие ассоциации… А потом вдруг начинаешь различать тьму – она движется, расправляется, загустевает, наваливается, и ты плывешь – невольно странные мысли в голову лезут, и разные картинки мелькают. Я несколько раз видела словно бы лица – не совсем ясно, но черты складывались – какие-то слишком вытянутые, изменчивые, искаженные – нет, не лица, а личины, и шеи развернуты столь причудливо… Дальше внизу проступали очертания фигур – они движутся, извиваются в беспрерывном танце, в едином кружении… Сама не постигаю, что описала. А вы?

Вадим – Бедная Леночка, вы перепуганы и продрогли.

Елена – Да уж, ощущения сильные – до сих пор мороз по коже…

Вадим – То, что вы описываете – ну, что вам привиделось – очень напоминает ранек.

Елена – Кого?

Вадим – Раньки – призрачные создания для укалаев. Они сотканы из воздуха, подвижны и невесомы – где раньки, там всегда образуется их кружение, их так называемые тела обладают невероятной гибкостью – суставы могут сокращаться в любую сторону, все в раньках ежесекундно дрожит, искажается, меняется. Строго говоря, непонятно, какого пола эти существа. Хотя в укалаевских преданиях это все-таки очень высокие (гораздо выше обыкновенного человеческого роста), худосочные девушки с распущенными волосами, в длинных развевающихся одеяниях, босоногие, лихорадочные. Характерное выражение – хоровод ранек – они возникают из ночного воздуха и могут закружить человека, заморочить и погубить. Далеко не слабые и не безобидные создания эти невесомые раньки… А голос ранек – удивительно, но и его вы угадали, Лена – вы даже сравнение употребили все то же – шуршание крыльев…