Ксения Кокс - Ангел смерти. Часть 1. Бессмертные

С замиранием сердца я зашла внутрь. Не знаю, что я ожидала увидеть, наверное, голые стены и нежилой, неуютный вид, но этот дом превзошел все мои самые смелые мечты. Из холла, узкого возле двери и расширяющегося вглубь, со шкафом для обуви и верхней одежды и деревянной лесенкой с крючками для ключей, зонтов и прочей мелочи, я повернула налево и попала в небольшую, но уютную гостиную, где большую часть пространства занимал большой кожаный диван молочного цвета и два таких же кресла, перед которыми стоял огромный плазменный телевизор. Справа от дивана находился выложенный декоративным камнем камин. Через витражные окна от пола до потолка, лился мягкий предвечерний свет. В другой стороне от гостиной находилась очень большая деревянная кухня с высоким островом в центре, со всей необходимой техникой и тем, что нужно для жизни: посуда, кастрюли, сковороды, кухонная утварь, всевозможные миксеры, и блендеры – все лежало аккуратно на своих местах. В кухне было четыре двери: та, что вела из общего холла, запасной выход на небольшую веранду, маленькая кладовая для хранения продуктов, а четвертая вывела меня в уютную столовую с обеденным столом на восемь персон и классическими стульями со спинками, обтянутыми зеленой бархатной материей. Так же на первом этаже располагались хозяйственная комната со стиральной машиной, сушкой и всеми прилагающимися бытовыми принадлежностями, и ванная комната для гостей.

На втором этаже размещались спальни – хозяйская с отдельной ванной и гардеробной, гостевая спальня, а третья комната была совершенно пустой. Возможно, здесь планировали сделать кабинет для отца, но скорее всего, это должна была быть моя комната, и родители хотели, чтобы я обставила ее сама так, как хотелось бы мне.

Я решила остаться в большой спальне. В центре комнаты стояла двуспальная кровать с двумя тумбочками по бокам. Перед кроватью на стене висел еще один телевизор. Я прошла в гардеробную и остановилась, как вкопанная. Большая часть вешалок и полок была забита аккуратно разложенной одеждой и обувью точно моего размера.

Вопросы один за другим проносились в моей голове. Как мой отец мог купить такой дом? Мы, конечно, никогда не бедствовали, но я не думала, что мы можем позволить себе такое шикарное жильё. Почему родители не сказали мне ничего? И кто, чёрт возьми, купил мне все эти вещи, ведь в больнице мне выдали только ту одежду, что была на мне в момент аварии, а все, что было в машине либо сгорело, либо разбилось, либо было испорчено водой. Я хотела было позвонить детективу Джонсону, но вспомнила, что так и не узнала его телефон. Поэтому я стояла посреди всего этого великолепия абсолютно растерянная, не зная, что мне делать дальше. В конце концов, я решила начать с душа.

Простояв под тёплой струёй добрых полчаса, я вышла, завернулась в мягкий белый халат, который висел в ванной рядом с такими же белоснежными полотенцами, и легла, свернувшись калачиком на кровати. Я вспоминала родителей, и пространство этого дома давило на меня, лишний раз напоминая о пустоте и одиночестве в моей душе.

***

Я стояла под моросящим дождём и смотрела, как самых дорогих и близких мне людей опускают в землю под монотонное бормотание священника, который даже не знал их, и как, скажите на милость, он мог что-то говорить о них… Рядом со мной молча стоял детектив Джонсон, а чуть поодаль несколько незнакомых мне человек в траурной одежде, видимо, с папиной работы. Я так и не смогла выдавить из себя ни слова, да и кому мне было произносить речь, если единственные родные люди сейчас медленно опускаются в черноту могилы. Я находилась в какой-то прострации, как будто наблюдала за всем со стороны. Но тут детектив Джонсон мягко подтолкнул меня, и я наклонилась, взяла горсть земли, подержала её в руке, как бы передавая ей всю свою любовь, подошла к самому краю общей могилы моих родителей и медленно разжала кулак, наблюдая, как она сыпется на их гробы. После этого вытерла руки о свое черное платье, развернулась и пошла в сторону машины детектива.

Неожиданно по спине у меня пробежал холодок, как бывает, когда кто-то пристально тебя рассматривает. Я обернулась в поисках того, кто мог на меня смотреть. В нескольких шагах от могилы родителей, под тенью деревьев стоял неизвестный мне парень, но из-за мороси и легкого тумана, я так и не смогла его толком разглядеть. Протерев лицо чистой рукой, снова бросила взгляд в ту сторону, но на месте, где стоял парень, уже никого не было, хотя я успела мельком заметить легкое сияние ярко-голубых глаз.

По дороге домой я думала, кто бы это мог быть, но пришла к выводу, что, скорее всего, парень просто приходил к кому-то на кладбище, и вовсе не смотрел на меня или же посмотрел случайно, просто из любопытства. Для многих смерть вызывает несколько нездоровый интерес. Особенно, если она не касается лично тебя. А это странное сияние глаз совершенно точно мне просто почудилось, все же у меня выдались кошмарные дни.

Войдя в дом, я прямо в холле, возле двери, сняла балетки и платье, испачканные в кладбищенской земле, завернула их узлом, прошла в кухню и выкинула в мусорное ведро. Затем поднялась в спальню, приняла душ, тщательно натираясь мочалкой, чтобы смыть с себя ощущение смерти, которое, казалось, впиталось в каждую пору моего тела. Через пятнадцать минут я бросила это занятие, всё равно оно не помогало, завернулась в полотенце и прямо так рухнула в постель, накрывшись с головой одеялом.

Наконец, пришли слёзы. Удивительно, я так ни разу и не плакала после того, как пришла в себя в больнице, а теперь казалось, им не будет конца… Я рыдала и повторяла одну и ту же фразу не переставая: «Господи, папочка, что же мне теперь делать? Как мне жить без вас?»

Я сидела, по-турецки скрестив ноги, на поразительно сочной изумрудной траве и наблюдала за потрясающе красивым закатом. Вокруг были красочные холмы, высокие зеленые деревья, названия которых я не знаю, да и не видела таких никогда. Поражающие величием скалы уходили ввысь. Щебетали птички, легкий теплый ветерок обдувал моё лицо, нежно перебирая волосы. Впервые за все это время я чувствовала умиротворение и абсолютный покой. Я даже закрыла глаза от удовольствия, растворяясь в окружающем прекрасном мире.

– Здравствуй, мой ангел! Как же я по тебе соскучился!

Такой знакомый, такой родной аромат окутал меня, словно легкое одеяло. И этот голос… Самый любимый голос на свете. Как же мечтала я услышать его вновь.

– Здравствуй, папочка. Спорим, я соскучилась больше? – сказала я, даже не открывая глаза.

Я слышала его тихие, но твердые шаги, и вот он уже садится сзади и обвивает меня руками. Кажется, я даже перестала дышать, пытаясь впитать в себя это объятие. И тут он резко тянет меня назад, и мы со смехом падаем на мягкий зеленый травяной ковер. Мы смотрим в голубое небо, и папа мягко произносит: