Мария Новик - Дар лунного грифона

Моё внимание привлёк один портрет. С него на меня смотрел суровым взглядом чёрных глаз мужчина в королевской мантии. Я видел эту, по виду королевскую, особу в своём сне. Хотя больше склоняюсь к названию «полный невменяемый бред». Но факт оставался фактом: я видел его. Всё та же внешность, застывшая на холсте, только одежда другая.

– Кто это? – спросил громко я, повернувшись.

Ауннавин не заметил, что я остановился. Он продолжал шагать по коридору, словно конвоируемый, заложив руки за спину. Услышав мой голос, эльф тут же развернулся, направившись ко мне. И почему мне кажется, что он смотрит на меня, как на полного идиота?

– Ты спрашиваешь, кто он? – удивлённо поинтересовался дроу, кивнув на портрет. Но снова, увидев моё выражение лица, которое ничего хорошего не значило, стушевался и спокойно ответил на вопрос.

– Это король Пиртерия Ужасный. Чёрный дракон Фирина.

«Пиртерия! Ваше величество! Обещайте мне, что мы встретимся!» – прозвучал голос матери, которая обращалась в моём сне к этому мужчине. Оказывается, он на самом деле король. Хотя как тут не догадаться, что это царская особа, на нём же мантия. Похоже, я и правда полный идиот. Внутри возникло странное чувство близости. Мне очень хотелось узнать о нём побольше.

– Расскажи о нём. Ну, пока мы блуждаем по этим коридорам, – попросил я.

Серокожий мужчина окинул меня понимающим взглядом – с чего бы? – и улыбнулся уголком губ.

– Хорошо, я тебе расскажу, – согласился он.

Я слушал певучую речь эльфа, который размеренным шагом следовал рядом со мной. Он рассказывал подробно, словно сам видел каждый момент, о котором говорил. Из его летописного и последовательного рассказа я понял, что Верховный король семи царств Фирина правил достаточно долго. И очень сурово. Постоянные войны и бесчисленные казни непокорных были лишь малой частью того, что делал узурпатор-дракон. Почему Ауннавин называл его ящероподобным существом, я немного не понял (да, снова я в роли тупицы!), но продолжил слушать дроу.

Пиртерия постоянно захватывал земли и острова, расширял владения королевства. Однажды ему рассказали о таинственном острове у самого края мира, где живут неведомые создания. Грифоны. Они владеют магией четырёх стихий и имеют необычную ипостась превращения. Король загорелся идеей завоевать остров.

Он справился с задачей. Вернее, не он, а его подданные, которые по старинным чертежам создавали корабли для армий, подчинённых при захвате городов. Тоже мне, покоритель зари. Свою жестокость он применил и там. Островитянки были на редкость красивы, и дракон решил их сделать рабынями. Всех мужчин на острове он убил, даже детей, чтобы однажды это завоевание не обернулось против него.

Взяв себе самых красивых наложниц, Пиртерия позволил своим подданным взять по паре девушек в качестве прислужниц в богатых домах и замках. Жена короля, Селеста, также не осталась обделена. Она взяла себе пару завоёванных женщин, чтобы они её мыли, одевали, приносили еду… и выполняли любые поручения, какие только захочет королева.

Королю не пристало хранить верность женщине, тем более, королеве, а потому он ходил по наложницам. У него был самый красивый гарем, который только можно себе представить. Все девушки были прекрасно одеты, ухожены и сыты. А за «доброту» они платили королю любовными утехами. Прямо миротворец, больше сказать нечего.

Одна из таких ночей изменила всё. Девушки приходили к нему в покои по одной или по две, зависело от настроения короля. Самая прекрасная рабыня посетила его в полночь. У неё были седые волосы и потрясающие синие глаза. Когда светила полная луна, наложница была особенно красива. На запястья всем красавицам король приказал надеть подавляющие магию браслеты, потому нисколько не опасался за свою жизнь. Он ею наслаждался.

Постойте-ка! Мне сейчас опять показалось, уже в который раз причём, что эльф описал мою мать? Нет, она же не могла быть подстилкой короля! А когда я услышал ещё из уст серокожего рассказчика, что у них родился сын, унаследовавший внешность Пиртерии и его магию, то мне вообще стало не по себе. Имена матери и ребёнка Ауннавин предусмотрительно не называл, поэтому мне очень захотелось узнать, в правильном ли направлении я думаю.

– А как звали ту наложницу?

– Одарис, лунный грифон южных островов, – певучим голосом ответил дроу, снова посмотрев на меня с неким удивлением.

Чего? Я точно болен. У меня проблемы с восприятием мира, я слепой, тупой и глухой. Это в большинстве случаев смертельно, но я дышу, хожу и чувствую. Либо Ауннавин решил меня сегодня вывести из себя, либо мне срочно нужно спросить у матери всё, что я до этого пообещал не спрашивать. Потому что это немыслимо! Если наложница короля – моя мать, то я… Даже думать об этом не хочу, пока всё не узнаю! Нет, неправильно выразился! Я вообще знать этого не хочу!

Тем временем, пока я подавлял приступ паники и одновременно с этим приступ ярости, мы продолжали идти. Коридоры больше не были пустыми, теперь по ним сновали люди, некоторые обычные, а некоторые не совсем. И все смотрели на меня таким взглядом, словно у меня на лице нет кожи и мышц, только голый череп, внушающий страх. Мне немедленно надо посмотреться в зеркало.

Пока я думал, где мне увидеть собственное отражение, мы подошли к одной из дверей. За ней раздавалось шипение и… лай Бонди! Все свои желания и сомнения я отставил на второй план. Тут же ворвался в комнату.

Первое, что увидел: чёрный лабрадор с невероятным остервенением лаял в сторону окна, на котором, поджав ноги и агрессивно шипя, словно кошка, и отмахиваясь рукой с длинными коготками, сидела моя утренняя знакомая, Кэсэ.

– Бонди! Фу! Фу я сказал! – рявкнул я на пса. Тот затих, тут же посмотрев на меня.

Вернее сказать, на меня посмотрели все, кто был в комнате. Пара девушек в невзрачных платьях, влипших в углы просторной комнаты, один паренёк, выглядывающий из-за красной шторы, Кэсэ, замершая в оконном проёме. Даже взгляд Ауннавина я чувствовал на своей спине. Он прожигал меня насквозь.

– Ты чего тут всех пугаешь? А? – продолжил отчитывать.

Я присел на корточки и привычно распахнул объятия. Бонди завилял хвостом и приветливо проскулил. Он тут же помчался ко мне. Я и представить себе не мог, что собака так по мне соскучится. Пёс радостно набросился на меня и повалил. И как всегда, начал облизывать лицо. Собачьи слюни я привык уже чувствовать.

– Ну всё, всё! Хватит! Я тоже рад тебя видеть, проказник! – приподнялся я, закрываясь рукой от назойливой морды лабрадора.

Псина немного успокоилась. Теперь я смог погладить её по холке, по трепать по голове, что несказанно нравилось псу. Он высунул язык и прищурился.