Мария Новик - Дар лунного грифона

– Это мешало нам лечить твою мать. Никого не подпускал, словно злобная зверюга из подземелья, – сообщил Ауннавин. Он недоверчиво поглядывал на то, как я ловко подчинил себе непонятное ему животное.

– Он не «это», – поправил я, встав на ноги. – У него кличка есть. Бонди, сидеть, – приказал лабрадору. Тот послушно выполнил то, что ему велели.

– Как ты с ним управляешься? Мы тайком пробирались в покои Одарис, пока это… Бонди не было здесь. Кэсэ делала ей перевязку, поила отварами и обрабатывала мазями раны, – снова заговорил дроу.

– Просто сказали бы ему «сидеть» или «лежать», – пожал плечами я. Бонди никогда не накидывался на незнакомцев. Он вёл себя хорошо, даже льнул к гостям, чтобы те его погладили или поиграли с ним. С чего такая агрессия к Кэсэ и остальным – кстати, они всё ещё дрожали по углам – не пойму.

– Так просто? – спросила рыжая девчушка. Она не решалась ступить на пол, продолжала смотреть с подоконника то на меня, то на пса.

– Да, он понимает команды. Я его дрессировал.

Для достоверности, чтобы никто больше не получил сердечного приступа, когда увидит собаку, продемонстрировал, на что Бонди способен. Использовал самые простые команды: лежать, сидеть, переворот, принеси. С последним возникла заминка – я не знал, что кинуть псу, чтобы он принёс мне обратно. Наконец, заметил на подставке возле кровати что-то наподобие длинного гребня и бросил в дальний угол. Предмет упал прямо возле портьеры, которая дрожала вместе с тем, кто за ней прятался.

Когда пёс подбежал к завесе, паренёк затрясся ещё сильнее. Ткань прямо ходуном заходила. Но Бонди, не обратив никакого внимания на испуганного человека, схватил аккуратно зубами гребень и принёс мне, положив под ноги.

– Видите? – указал рукой я. – Он послушный.

– Это он тебя слушает! – возразила Кэсэ.

Да что ж она сидит на месте, как приклеенная!? Не верит. Ладно. Продемонстрируем наглядно, что пёс не опасен для людей. Я присел на корточки и сказал псу, чтобы он подошёл к той портьере. Все неотрывно слушали и наблюдали за моими действиями. Ауннавин насторожился, а паренёк, который стоял за шторкой, начал икать от страха. Оно и понятно: проверять свою теорию я буду именно на нём.

Бонди подошёл к завесе, скрывающей молодого человека и сел напротив. Два раза пролаял, делая небольшую паузу.

– Он просит тебя выйти, – громко пояснил я парню. Портьера вздрогнула и немного отодвинулась. Светловолосый молодой пацан, трясясь и икая от ужаса, объявшего его, неотрывно смотрел на собаку. – Не смотри ему в глаза, – посоветовал я. – Для него это вызов. Смотри на нос – да куда угодно, главное, не в глаза. Ты незнакомый для него, так что пока не будем играть в переглядки.

Парень от услышанного закрыл глаза совсем и начал медленно оседать по неровной стене, пока не приземлился на пол. Он не прекращал трястись, прерывисто дышать и …, по-моему, он молился. По крайней мере, то, что он бормотал полушёпотом, я воспринимал не иначе, как молитву.

Лабрадор подошёл и начал его обнюхивать с ног до головы. Он делал это кропотливо, собаки совершают такую процедуру, когда встречают новых людей, стараются запомнить запах, который исходит от него. Дрессировщик, который помогал мне с коротким обучением Бонди, говорил, что для пса запах имеет определённый цвет или отпечаток. Так они ориентируются.

Покончив с изучением нового друга, пёс принялся лизать запястье парня.

– Он его съесть хочет? – поинтересовалась Кэсэ. О, да, она до сих пор там же, где и была.

– Он приветствует нового друга, – улыбнулся я. – И хочет, чтобы ему ответили тем же.

– Его что, надо в ответ облизать? – поморщилась рыжая.

– Нет, – засмеялся я открыто. Вопросы, которые она задавала по незнанию, вполне уместны, но уж очень смешные. – Всего лишь надо его погладить! Эй, парень, отомри! – сквозь рвущийся наружу смех, сказал я.

Блондин открыл глаза и посмотрел на собаку. Трясущейся рукой потянулся к его голове.

– Увереннее, ты человек, он собака. Покажи, что ты его не боишься, – новый совет сорвался с губ. Да уж, уверенности не занимать этому парню. Так и до супермена дорасти недолго, при условии, что от страха не умрёт.

Словно через силу, парень рвано выдохнул и погладил Бонди. Я, наверно, скажу глупость, но мне показалось, что он подчинился потому, что ему так сказали, а не потому что он сам хотел погладить лабрадора. Странное ощущение лезвием резануло внутри. Что-то не так. Я доверял своему предчувствию, оно меня почти никогда не обманывало. Эти люди смотрят на меня так же, как те, в коридорах, словно у меня маска для Хэллоуина на лицо надета.

Немного посомневавшись, я посмотрел на не застеленную кровать. Одри в ней, очевидно, не было, а потому, следующий вопрос, который я задал, был именно об этом.

– Где она?

– Там, – наконец-то соскочившая с излюбленного места, Кэсэ кивнула в оконный проём.

Я забеспокоился. Мало мне ночных кошмаров, монстров и прочей нечисти, окружившей меня в последние дни, так я ещё сам себе их придумывать начал. Мне показалось, что Одри бросилась из окна. Какая невиданная глупость. Но всё же к окну, если можно его так назвать, я подошёл и глянул вниз.

Это точно Одри? Седые волосы трудно не различить, а вот одежда, а также то, что она умело управлялась с оружием, меня заставили задуматься. Моя мать сражалась на мечах с опытным противником.

Я шёл по длинному широкому коридору, осматриваясь по сторонам. Вернее сказать, я вертел головой, изо всех сил стараясь не выражать явственного удивления. Чувствовал некое сомнение по поводу того, что если озвучу громко то, что вертится в голове от наплыва чувств, то меня свяжут, осудят и отправят на казнь. Создавалось впечатление, что от меня ждали понимания и принятия происходящего.

Пса я накормил и тот помчался исследовать окрестности. Его реакция на Кэсэ была вполне понятна. Она похожа на кошку больше, чем, вероятно, сама осознаёт. К тому же, Бонди воспринимает своеобразно всё новое, а тут… девушка с хвостом и ушами. Я бы тоже ощерился, будь я собакой.

Лязг металла и ожесточённые вскрикивания становились громче. В данный момент мы шли по коридору первого этажа. Широкие окна через, примерно, каждые десть метров давали возможность разглядеть внутренний двор. Но я не останавливался, непрерывно следуя за своим проводником. Ауннавин не торопился, грациозной походкой следовал впереди, заложив руки за спину, но всё равно я едва поспевал. На его один шаг приходилось моих два.

Наконец, мы добрались до главного выхода. Огромные железные ворота толщиной с ладонь вместе с пальцами предстали глазам. Я с трудом подавил восторженный вздох. Масштабы гигантских дверей не укладывались в голове. Да и коридоры предназначались явно не для людей. Либо здесь делают всё с невероятным размахом, либо этот замок – а то, что это именно он, и никак иначе, я был абсолютно уверен, – специально построили с расчётом на габариты хозяина.