Любовь Арзамасцева - Служанка и человек. Сказка

Поэтому, зная вашу мудрость, обращаюсь за помощью к вам. Нужно на основе многих предложений выбрать наиболее рентабельное, и немедленно применить на деле.

– Может отравить? – подал голос один из собравшихся.

– Невозможно, – вздохнул господин Артур, – Указы Тирана уже вошли в сердца многих граждан царства, и после отравления совесть замучает. А страшней палача, чем нечистая совесть, в мире трудно найти.

После его реплики, по помещению прошёл гулкий шум, так как вздохнули все. Каждый испытал на себе муки нечистой совести, и каждый содрогнулся, как только представил, что внутри него опять явится этот Палач с красным топором.

После коллективного вздоха стали поступать и другие предложения, вроде таких, как «заразить», «посадить в темницу», «усыпить на некоторое время», «оклеветать» и так далее, но шумные вздохи общества отвергли все поступившие предложения.

Наконец, один молодой повеса весело воскликнул: «Похитить!».

В помещении тотчас возникла странная тишина, а потом вздох облегчения показал собранию выход из создавшегося угрожающего положения.

– Похищение не карается Законом, но только в том случае, если похитивший женится на похищенной, – сказал господин Артур, – Так есть ли среди нас такой смельчак?

Головы собравшихся тотчас поникли, так как перспектива жениться на уборщице не устраивала ни одного гражданина из этого высшего общества.

– Неужели среди нас нет никого, кто решился бы на подобную жертву ради блага страны, – вопросил господин Артур.

– Есть, – раздался вдруг голос сидевшего рядом с Артуром, – Я согласен на похищение.

Артур вздрогнул от неожиданности, так как рядом с ним сидел его сын, один из благороднейших граждан этой страны.

– Неравный брак, – горячо возразил господин Артур, – Ты знаешь, чем это чревато?

– Знаю, – отвечал сын, – Изгнанием из страны. Но посмотрите на этот новый Указ. Уборщица зря времени не теряла, она сама себе соломки подстелила.

– Себе то подстелила, но каково тебе с блестящим образованием опустится до женщины самого низкого сословия.

– Подвиг требует жертв, – спокойно отвечал сын, – Если Геракл опустился до женского платья в плену у Омфалы, то почему бы и мне не опуститься до плетения корзин, тем более, что это ремесло не требует женского платья. Кстати, эта уборщица довольно проницательна, иначе она не присвоила бы Указу такое пророческое имя, как «Анна + Андрей».

– О, боже! Андрей! – воскликнул господин Артур, – В какую печаль ты погрузил меня твоим решением!

Догадка внезапно сверкнула в голове господина Артура, и он вскричал: – Неужели ты!

– Я единственный из нашей среды, кто не только знал имя уборщицы, но и оценил некоторые ее достоинства, – улыбнулся Андрей, – Теперь мне предстоит ознакомиться с ними поближе.

Когда Анна прибыла на свалку, все служащие встретили её очень тепло.

Свой свояка видит издалека, а вблизи они моментально находят общий язык.

Анна собрала всех своих коллег на планерку, быстро набросала им новый план преобразования функций свалки на пользу страны и «свои» моментально оценили ум и смекалку новой Госпожи.

Тотчас был изготовлен очередной Указ, Анна шлепнула печать Тирана на гербовую бумагу, и Указ вступил в силу. Отменить его не мог уже никто.

Анна отпустила колесницу, доставившую её на свалку, и пешком отправилась в обратный путь. Солнце сияло, травы цвели, птицы щебетали, а в душе Анны пела любовь.

Она тихо опустилась среди цветов и, как в детстве, начала плести венок.

Вдруг вдали послышался топот копыт. Анна подняла голову и увидела, что по дороге из города мчится всадник на вороном коне.

– Тоже едет на свалку, – подумала Анна, – Кто бы это мог быть?

Всадник быстро приблизился, и Анна успела разглядеть его боевые доспехи, железный шлем на голове, булатный меч на бедре, и сеть в левой руке.

В душе Анны появилась тревога, – Откуда явился этот средневековый, когда уже все шлемы и мечи сданы в архив.

Она дождалась, когда всадник промчится мимо, потом вскочила, бросила венок и бегом побежала в город.

Всадник вернулся обратно очень быстро. Анна услышала дробный стук копыт, спряталась за дерево, но всадник увидел её. Он подскакал к девушке, соскочил с коня и протянул к ней руки.

– Что вам угодно? – воскликнула Анна.

Всадник вдруг опустил руки и стал, как вкопанный. В его голове пронеслись строгие слова нового Указа: «Без любви не лапать!».

Анна воспользовалась замешательством налетчика и бросилась бежать. Уже близко ворота города. Еще немного, и она спасена. Но всадник опять нагнал её.

В воздухе взвилась сеть, и пленница забилась в ней, как птица в силках.

Всадник сошёл с коня, подтянул сеть, и, не прикасаясь к девушке, одним махом вскинул её на спину коня. Потом взял в руки поводья и двинулся прочь от города, не обращая внимания на крики и вопли испуганной девицы.

На помощь новой Госпоже не пришёл никто.

Весть об исчезновении новой Госпожи моментально облетела весь город, и уже с утра Бегдуд гудел, как растревоженный улей.

Первый раз за много лет, страна осталась без правителя.

Из ворот дома господина Артура появился сам господин Артур в окружении стражей.

Он проследовал на городскую площадь, влез на трибуну и обратился к согражданам с речью. Коротко и ясно обрисовал весь сценарий, по которому Анна взошла на престол, и сообщил, что из трех временщиков, попавших в жеребьевку, в городе остался только он. Его сын Андрей тоже исчез.

В заключение он сказал, – Позвольте мне во избежание паники, взять бразды правления в мои руки до той поры, пока не найдут пропавших, или пока не появится наш законный, любимый Тиран.

Граждане быстро позволили, так как господин Артур неоднократно замещал Тирана в дни его путешествий по миру, и успокоенные разошлись по своим делам.

Что и говорить! Страна процветала уже давно. Люди имели работу, развлечения и хлеб, а секира палача была сдана в музей. Поэтому им было безразлично, кто правил страной, лишь бы всё оставалось по-прежнему.

Политикой не интересовался почти никто, и не в обиду Тирану будет сказано, но редко кто знал его истинное имя. Дело не в имени, а в функции, – думал мудрый народ, – а наш Тиран функционирует хоть и не всегда верно, зато он верен своим же Указам.

Но оказался среди народа один, у которого волосы встали дыбом от известия Артура.

Это был уже хорошо знакомый нам, страж Андрей, который, узнав о случившимся, уронил на пол первую корзину, изготовленную его руками, и завопил, – Гад! Я уже давно заметил, как он смотрел на Анну.

Страж всё понял, и сердце его забухало, как пламя огня в раскаленной топке.