Любовь Арзамасцева - Служанка и человек. Сказка

Душа Артура взвилась в гневе, – Предатель! Откуда? Кто он! Совсем с ума сошёл! Кто его послал? Или это призрак!

Призрак тем временем остановился перед предводителем пехоты и начал что-то говорить.

Потом развернулся, помчался по направлению к лесу, и исчез в нём, обогнув стену города с западной стороны.

Пехота повела себя более чем странно. Вся пешая рать неожиданно упала на полосу и начала жадно собирать с её поверхности это золотисто сверкающее. Она как саранча ползла по полосе и за их спинами полоса уже становилась черной. Потом таким же манером рать стала уползать в ту сторону, в которой скрылся белый всадник, и через какое-то время в поле стало пусто и светло. Чудовище исчезло, растворилось так, как – будто его и не было.

Артур изумился, но еще больше изумился царь Владим.

Он долго не мог придти в себя от изумления, но, вскоре очухался, и прошептал, – С ума сойти! Всю пехоту как корова языком слизнула.

Злоб; накрыла его с головой, и он заорал, – Завтра всю конницу в поле. Я не я буду, если не перебью всех этих идиотов.

Однако подчиненные царя думали иначе, и страх перед непонятным поведением пехоты почти наполовину парализовал их души.

Наступило следующее утро. И опять напряженно вглядывался в поле Артур. И опять увидел в поле блестящую полосу той же ширины, но на сей раз, она отливала серебром.

Конница шла плотным строем, и на солнце нестерпимо сверкали наконечники копий. Издалека казалось, что это сверкающее движется само по себе и в; рхом, беспрепятственно проникнет в осаждаемый город.

И опять он увидел, как на фоне блестящей полосы возник всадник на рыжем коне и бесстрашно помчался навстречу коннице. В руке рыжего всадника развевался красный флаг. Он остановился перед конницей, указал рукой в сторону востока и крикнул что-то воинам Владима. Конница остановилась, как вкопанная. Всадник подъехал ближе и опять начал говорить.

Артур воскликнул, – Боже! Что он делает! Он безумный! Они же растопчут его в один миг.

И в этот момент Артур опять увидел невероятное. Он увидел, как спешились все всадники противника и упали ниц на серебристую полосу. Кони же их, задрав хвосты, бросились в сторону востока и исчезли в восточном лесу.

Всадник развернулся, помчался по направлению к лесу, и исчез в нём, обогнув стену города с западной стороны.

И опять, как в прошлый раз ползли люди по серебряной полосе, оставляя за собой черную полосу вспаханной земли, и опять как в прошлый раз люди стали уползать в ту сторону, в которой скрылся одинокий герой, и опять через некоторое время в поле стало пусто и светло.

Царь Владим не отступил. Он потерял голову от гнева. На следующий день в бой двинулись колесницы с Владимом во главе.

Артур опять напряженно всматривался вдаль. Но не было уже в поле ни золотой, ни серебряной полосы.

Осталась только черная полоса, пропаханная телами воинов Владима.

Не появился в поле и всадник. Колесницы царя неуклонно приближались к городу. За воротами города, конница Артура ждала сигнала к бою.

Но, как только колеса колесницы царя Владима коснулись черной полосы, земля вдруг разверзлась и поглотила в себя колесницу вместе с всадником. Кони, оборвав постромки, выскочили из гнилой полосы, задрали хвосты, понеслись сломя голову в сторону востока и исчезли в восточном лесу. Через некоторое время из земли показалась голова царя Владима.

Артур увидел, как люди, следующие за колесницей Владима, зажали носы, закричали, как обезумевшее стадо, развернули колесницы и умчались с глаз долой, оставив своего царя в этой жуткой яме, из которой торчала его испуганная голова.

На другой день после блестящей победы жителей Бегдуда над армией варваров, вся страна праздновала победу: «Веселится и ликует весь народ…»

Царя Владима еще вчера выволокла из ямы служанка Артура, Маргарита, и сегодня он отмытый, посвежевший и пришедший в себя, был любезно приглашен Артуром на экстренное совещание Думы.

Вопросов было множество, так как чудо победы требовало разоблачения реальностью.

– Как вы думаете, господа, – спросил Артур, – кто был этот всадник на белом коне.

Дверь открылась, и вошёл сын Артура, Андрей, – Это был я, – сказал он, – Не было чуда. Был только труд. Вместе с Анной трудились мы над решением проблемы утилизации отходов жизнедеятельности людей, и плоды явились скоро.

Жофрей добывал золото из золотоносного колчедана, а мы добыли его из старья. В этом старье оказалось столько золота, что его хватило бы еще на пару армий наемников гражданина Владима.

Гражданин Владим смущенно кашлянул, а Андрей продолжил, – Мы выплавили множество тонких золотых пластин и сложили в хранилище, как неприкосновенный запас на случай экстремальной ситуации. Этими полосами мы и застелили защитную зону.

Когда же явилась пехота Владима, я сказал ей, – Граждане наемники! Вы работаете за деньги, и это понятно. Вот деньги. Они прямо перед вами. Вам остаётся только скатать их в трубочку, уползти потихоньку на запад, потом разойтись по своим странам и спокойно кормить свои семьи. Если же вы принесёте золото в стан… Продолжить мне не дали. Вы сами видели, как быстро покоряются люди здравому смыслу.

– А кто же был всадником на рыжем коне?

Дверь открылась, и вошёл страж Андрей, – Это был я!

О серебре говорить не стану, так как вам уже понятно, откуда оно явилось.

Скажу только, что я сказал всадникам гражданина Владима. Я указал рукой в сторону востока и сказал только одно слово: «Кобылицы!». Они увидели кобылиц и поняли, что я не шучу. Они дали мне договорить. Остальное вы сами видели.

– А что же было внутри чёрной полосы, – спросил Артур.

– Корзины с навозом, – неожиданно раздался голос вошедшего Тирана.

Все повскакали с мест и начали дружно приветствовать любимого господина, – О! Андрей Андреевич! Откуда вы! Какими судьбами! О, как мы рады!

– Я верю, – успокоил их Тиран, – Хочу сказать только, что я не удалился от вас слишком далеко. Я уехал на конезавод и там с великим удовольствием принялся за приручение диких кобылиц. Это невероятно увлекательное занятие. Кобылицы мои прекрасны. И если бы не они, то победить варваров было бы гораздо сложней.

– Чем вы приручали их, – с живым интересом спросил Артур.

– Лаской, – коротко ответил Андрей Андреевич.

– А где же Анна! – вспомнил вдруг Артур.

– О, Анна! – в один голос воскликнули все три Андрея.

Собрание пришло в изумление, – Чем могла пленить обыкновенная уборщица таких именитых граждан?

– Она необыкновенная, – возгласил Андрей Андреевич, – Она из нас не только душу, но и все мозги вытрясла.

Что она творила, это уму невообразимо. Она плясала. О! Как она плясала, наша Анна! Она плясала перед зеркалом и любовалась сама собой. Она сбрасывала с себя одежды, оставаясь одетой, она извивалась перед зеркалом как тысячи змей.