Александр Бачило - Помочь можно живым. Сборник рассказов

…Улисс очнулся от нестерпимой горечи во рту и открыл глаза. Он лежал на полу, Полифем, стоя на коленях рядом, по капле вливал ему в рот какую-то жидкость из темного пузырька.

– Ты что это, парень? – взволнованно говорил он, приподнимая одной рукой голову Улисса. – Где это тебя угораздило дозу схватить? Осторожней надо с такими вещами!

Ужасно болели глаза, клочья черной пелены медленно кружились по комнате, застилая свет. Кожа на лице и руках горела огнем. Совсем как у Ксаны, подумал вдруг Улисс. Она точно так же чувствовала себя в первые дни после падения в реку. Только ожоги были у нее по всему телу… Снова подкатила тошнота. Улисс скорчился на полу и закашлялся, давясь рвотой. А вот этого у нее не было, отрешенно думал он. У кого-то другого было. Совсем недавно. У кого же? И куда он потом делся? Ах, да, Псан-добытчик и его сыновья! Все то же самое… Только ведь они не прожили и суток…

И вдруг он понял. Свирепень! Ну, конечно, он напугал зверя огнем и грохотом страшной машины, а тот в ответ поразил его своим невидимым ядом. «Когда надоест жить, – поучал Дед, – кинь копье в свирепня». Улисс застонал. Эта смерть. Он с трудом поднялся, и снова сел на ящик у стола, и, закрыв лицо руками, чтобы свет не резал так нестерпимо глаза, сказал Полифему:

– Иди к своему монитору. Я все понял, буду нажимать кнопку, когда нужно. Только торопись, мне недолго… осталось.

Полифем не ответил. Улисс поднял голову. В комнате никого не было. Где же он? Неужели этому столетнему дураку не ясно, как дорого сейчас время? Ведь тот, кого ему послал нарисованный на картинке Бог, скоро умрет!

В коридоре раздались шаги, и в комнату вошел Полифем с черной коробкой в руках.

– Сейчас, сейчас, потерпи! – сказал он Улиссу и, поставив коробку на стол, принялся перебирать в ней разные склянки и блестящие металлические детали.

– Скорее иди к монитору, – снова заговорил Улисс, тяжело дыша, – скорее, пока я еще могу нажимать кнопку. У нас осталось мало времени, понимаешь? Мне скоро конец, свирепень отравил меня. Свирепень… Такой зверь…

– Да, да, – отвечал Полифем, не слушая, – сейчас все будет хорошо, сейчас…

Улисс вздрогнул, что-то острое вдруг впилось ему в руку.

– Ничего, ничего, – повторял Полифем, – это просто укол. Будет немного кружиться голова, но ты не пугайся. Ложись-ка вот сюда, на постель.

Улисс поднялся, но вдруг почувствовал, что у него отнимаются руки и ноги. «Поздно, – подумал он, – я умираю». И как подкошенный рухнул на кучу тряпья у стены…

Уже который день он идет вдоль отвесной стены Предельных Гор, смотрит, не отрываясь, на зарево, разгорающееся над ним, и никак не может понять, почему оно не зеленое, как всегда, а красное. Там, за стеной, новые земли, это он знает точно, но попасть туда невозможно, потому что в стене нет ни единой щелочки, в которую можно было бы пролезть или хотя бы зацепиться и подняться наверх. Стена нависает над ним и мерно колышется в такт отдаленному рокоту, идущему из глубины гор.

Нет, это не горы, это свирепень развалился на дороге в новые земли и спит. И пока он не проснется, туда не попасть, а когда проснется, всем землям придет конец – и новым, и старым, и не будет никаких…

Но что это? На вершине стены появляется яркая оранжевая искра и быстро растет! Это люди забрались на тушу спящего свирепня и подают сигнал! Они развели там костер и все подкладывают, подкладывают в него дрова, огонь разрастается, ширится, набухает…

И вдруг раздается страшный грохот – проснулся свирепень. Разгневанный зверь поднимается на ноги, и огонь, сорвавшись с его спины, падает на землю тяжелой каплей смертельного яда…

Улисс проснулся. Он лежал на постели Полифема все в той же комнате. Стена, возвышавшаяся во сне слева, оказалась боковой стенкой деревянного ящика, на котором стоял большой стеклянный сосуд с водой, а рядом – светильник, прикрытый красным колпаком. Через край сосуда свешивался кончик тряпки, и на нем, медленно набухая, разгоралась оранжевым светом капля воды. Вот сейчас она сорвется и упадет. Улисс зажмурился.

Что-то не так, подумал он. Ничего этого не должно быть – ни комнаты, ни красного света, ни водяных капель – все это стало невозможным после того, что случилось. А что, в самом деле, случилось? Надо бы вспомнить… Скверное что-то. Такое, что хуже некуда. Удивительно! Осталось воспоминание о безнадежном каком-то отчаянии, а вот отчего оно, Улисс забыл. Ксана? Нет, не то. Вернее, Ксана тоже, но она далеко, о ней ничего не известно… Свирепень! Да, он перегородил своей тушей проход в новые земли… Нет, это был сон. И все-таки свирепень. Его невидимый яд. Кого-то он этим ядом убил. Кого?

Стоп! Улисс приподнялся на постели, удивленно оглядываясь. Он все вспомнил, но от этого стал понимать еще меньше. Он жив? Как же так? Почему исчезла боль в глазах? Куда девалась тошнота? Прислушиваясь к своим ощущениям, Улисс осторожно встал.

Он чувствовал только слабость в ногах и сильный голод – больше ничего. Болезнь исчезла.

Полифем дремал над книгой у стола. Улисс подошел к нему и коснулся плеча – не для того, чтобы разбудить, просто ему хотелось еще раз убедиться, что он видит этого человека наяву. Полифем вздрогнул и открыл глаза. Он бросил быстрый взгляд на циферблат – стрелка еще не достигла середины шкалы – а затем уже повернулся к Улиссу.

– Поднялся? – произнес он, улыбаясь. – Ты себе не представляешь, парень, как это здорово – знать, что есть живой человек, который может хлопнуть тебя по плечу! Давненько не испытывал ничего более приятного!

Однажды, правда, я почувствовал на своем плече руку, но тогда за спиной у меня стоял мертвец и ждал только, чтобы я оглянулся. Не помню, чем это кончилось, кажется, у меня тогда был бред… Ну-с? Ты, я вижу, совсем поправился, сынок? Наклонись-ка поближе, я хочу посмотреть на твои глаза. Не робей, все уже позади. Можешь мне поверить, за сто лет я неплохо понаторел в медицине, по крайней мере теоретически. – Полифем сладко зевнул и захлопнул книгу. – Интереснейшая, черт возьми, наука!

– Я ничего не понимаю, – просипел Улисс. В горле у него было сухо. – Что со мной случилось? Я думал, это свирепень…

– Свирепень, – задумчиво повторил Полифем, – может, и свирепень… А ну-ка скинь куртку.

Он поднялся и обошел вокруг Улисса, внимательно его разглядывая.

– Не знаю уж, что там за свирепень, но получил ты вполне достаточно, чтобы твердо обосноваться на кладбище.

Полифем вернулся к столу и взял черную коробку.

– Если бы не регенератор, – сказал он, снимая крышку и показывая Улиссу уложенные рядами ампулы, – дело могло бы обернуться для тебя очень скверно. Но это волшебное средство творит прямо-таки чудеса. И вдобавок замечательно сохраняется. Оно появилось у нас всего за несколько месяцев до войны, слишком поздно, конечно. Нигде в мире его еще не было, а ведь оно могло бы многих спасти.