Азамат Байгалиев - Мы, марсиане

– Что пишут? – поинтересовался Тик.

– Да так, ничего особенного, – раздался скрипучий голос из-за газеты. – Всё интриги, интриги…

– Хм… Вы всегда читаете завтрашние газеты сегодня?

– Ну, уж больно хотелось посмотреть, как отреагирует пресса на вчерашний переворот.

– Какой ещё переворот? – встревожился не на шутку Тик.

– Как, вы ещё не знаете? – пассажир опустил газету. На Тика уставилась волосатая морда старого седого черта с пожелтевшими рогами. – У нас в Аду Шайтан взял отпуск, уселся на Восточный экспресс и был таков. Так пока его нет, оппозиция всю власть к рукам-то и прибрала. Узурпировала, то есть.

– Как узурпировала!? – взревел неистово Тик на весь вагон, и глаза его зажглись адским пламенем. – Кто без меня посмел!? Сейчас вернусь – всем рога пообломаю!

Так Тик понял, что его отпуск закончился.

Проснувшись ранним утром, они молча бродили по берегу тихого озера, нежно гладили волосы, целовали в губы, бросали круглые камешки в воду и едва касались мягкой влажной травы. Прохлада укутала окрестность в свое длинное одеяло из мокрого шелеста ветра в саду, тела дрожали, как на морозе, потускневшая луна медленно терялась в серости неба.

– Жаль, что у нас никогда не бывает солнечных дней, – виновато улыбнулась Амина. – В наших краях всегда сумрачно.

Мади посмотрел в сторону горизонта и вдохнул больше воздуха.

– Ты же не обижаешься, что я привела тебя сюда? Это мой дом, каким бы он ни был, – девушка обняла своего спутника и уткнулась в его плечо. – Прости, а?

– Не проси прощения, мне нравится твой мир, – ответил Мади. – Но почему в нем нет ни одной живой души?

– Это «земля духов», земля сумрака и опустошения. Здесь издавна бродили средь болот и озер бестелесные создания.

– А как оказалась здесь ты? – Мади мягко прижал ее к себе, поцеловал.

– Не помню, – честно призналась Амина, опустив глаза.

Взялись за руки, постояли, пошли. Остановились, он посмотрел в ее темные глаза, забылся, потом опять вдруг что-то вспомнил, но ее влажные губы коснулись его щеки, и вспоминать ничего не захотелось.

– Так ты не видела Солнце? – спросил Мади у девушки, когда они присели на мрачном холме.

– Видела, но очень давно, – на миг девушку охватила тревога, словно забредший из далекого мира странник мог подарить ей Солнце.

– Хочешь, я подарю его тебе!? – радостно вскочил Мади, глаза его засверкали.

– Да, но как? – Амина удивленно захлопала ресницами, поднимаясь вслед за ним.

– Я мигом!

Мади понесся со всех ног на край земли, унылые духи отшатывались от его тени, а те, кто понял, что сейчас произойдет, уносили ноги из этого мира. Белый прозрачный поток ринулся прочь, ожидая прихода Солнца. А Мади ничего этого не видел, и только алое пламя заточенной звезды полыхало перед ним бесконечным источником света. Он ухватился за самый краешек этой звезды и потянул за собой. Огненное зарево вмиг коснулось серого горизонта, а Солнце, которое нес на своих плечах Мади, поднималось все выше и выше. Вот первые лучи коснулись мрачных холмов, вот слабые растения потянулись своими омертвевшими стебельками вверх, к теплу, вот темное озеро заискрилось веселыми зеркалами. Мир оживал на глазах, измученный, пораженный болезнями, уставший от темноты.

– Это все для тебя, милая! – с восторгом кричал Мади, обливаясь потом и из последних сил доставляя тяжелое Солнце на самый небосвод.

– Я знаю, любимый, – ласково улыбалась она ему, глядя с холма на небывалую картину.

«Уходи», – шептали ей призраки отовсюду, но она не хотела уходить. Зачем? Ведь это подарок ей, ведь это её Солнце. «Уходи», – повторяли призраки, с ужасом бросаясь в другие измерения, и лишь Амина не могла сдвинуться с места. Он подарил ей Солнце, и не важно, что оно ее убивает. Амина таяла прямо на глазах, яркие лучи насквозь проходили через ее прозрачное тело, унося с собой последние секунды счастья.

– Спасибо, – тихо прошептала она и исчезла в расцветающей синеве нового неба.

Если знать, когда и где расцветает радуга, то можно добежать до этого места и загадать свое самое сокровенное желание. Даник, к примеру, загадал, чтобы на его день рождения мама приготовила большой клубничный пирог, Аська пожелала, чтобы папа не бил маму по голове, потому что после этого мама долго лежит на кровати и плачет, а я…

– Я хочу, чтобы была война.

Даник посмотрел на меня так, будто я с ума сбрендил, а Аська жалобно заскулила.

– А чего? Повоюем, помашем палками, станем героями! Прикиньте: «Генерал Даник! Срочно перебросьте третью танковую на западный фронт!» – Я гордо задрал голову и представил стоящего перед собой Даника, большого и грозного. – «Генерал Аська! Ждите подкрепления! Генерал Даник уже двинул свои армады вам на помощь!..»

– Не хочу-у-у, – захныкала Аська, слезы градом западали в родник и развеяли мои образы.

– Не хнычь! – я с тоской посмотрел на радугу и повернулся к Данику. – Говорил же тебе, не будем ее брать, она мне всю войну испортила!

– Да ладно, она же девчонка…

– То-то и оно, что девчонка. А я ей еще генеральское звание дал, дурак. Все, перевожу тебя в рядовые, Аська. Будешь маршировать и песни в походе петь. Ты ведь у нас хорошо поешь?

– Не хочу-у-у… Тогда папу воевать заберут, – Аська продолжала настаивать на своем и портить мои мечты.

– Ой, Аська, ну ты подумай, папу заберут, зато он твою маму бить не будет, – я был доволен ходу своих мыслей и считал, что именно этот довод сломит Аськин дух и переведет ее на мою сторону.

Ася призадумалась, но потом решительно замотала головой.

– Нет, пусть уж лучше он ее бьет, чем уйдет на войну…

– Все, ты меня вывела, я понижаю тебя до медсестры, и это мой окончательный приказ, – я посмотрел на Даника в поисках поддержки, но тот неуклюже топтался на месте и не выражал особой радости.

– А может, пойдем домой?

Я совсем уж уныло вздохнул и махнул на них рукой.

– Эх, зря я вам радугу показал…

Мы молча отправились по тропинке домой. Позади осталась радуга, весело играющая семью своими цветами, Аська хныкала, но уже собиралась угомониться, Даник задумчиво пинал сухие ветки и изредка оглядывался на меня.

– Кстати, Даник, с днем рождения, – попытался поднять я моральный дух товарища.

– Спасибо, – ответил Даник, замедляя шаг.

– О чем думаешь?

Он приблизился ко мне вплотную и тихо прошептал, чтобы Ася не услышала:

– Знаешь, я не хочу, чтобы мама готовила сегодня клубничный пирог.

На распутье собрали ветки, разожгли костёр, присели, закурили. Был вечер, аул остался за спиной, но приятный дымчатый аромат с тёплых осенних полей ещё провожал двух путников, покидавших родные края.