Татьяна Пекур - Академия «Радужные крылья». Сердце мира

– Брат! – о! Протест? Первый, похоже, потому что шок на лице грифона был неподдельным. Но милая, златовласая принцесса встретила этот укор с твёрдостью и внутренней силой. По правде, она готова была уже сдаться, но поймала мой ободряющий взгляд и гордо выпрямилась, – Ты же видишь, как она слаба!

– Вижу, – и это одно слово стоило сотни. Меня презирали. За слабость, за то, что у меня ещё один муж, за то, что я… женщина.

Лассер спокойно продолжил гладить мои волосы, но я ощущала его напряжение. Мой эльф выбрал стезю целителя и больше всего хотел дарить жизнь и здоровье. Но сейчас в нём пробуждался воин, точнее его пробудила наглость и грубость одного конкретного грифона.

– Мне сказали, что вы прилетели за помощью, – сказал мой ректор, – Если вам больше не к кому обратиться, то здоровье Хранительницы для вас должно быть важнее, чем своё собственное!

Наступило молчание, холодное и враждебное. Я открыла глаза и обвела комнату взглядом. На ковре окровавленные тряпки, вероятно здесь переодевали Аури и моего Шасси. Шкаф раскрыт, из него выпали вешалки с моими платьями – заботливый ректор переодел меня в домашний, тёплый халат и такие же штаны. На столе уже нет зеркала – переговоры вели подальше от меня, чтобы не беспокоить. И, наконец, грифоны. Киора плачет, с жалостью глядя на меня. Её брат с тайной завистью следит за руками Ласси, но больше никаких чувств… ничего, чего бы мне хотелось.

– Я дам вам знать, когда поправлюсь настолько, чтобы выдержать перелёт. День, два…

– Если это всё, лееры… – Лассер не стал любезничать и прямо указал им на выход.

– Выздоравливайте, леера! – сказал грифон и утащил сестру за дверь.

Мы с Ласси молчали. Я грустно думала, что наг прав, и я действительно увлеклась золотыми перьями… Глупости это всё. Перед нами проблема – ундины не станут помогать. Аури и Шаасс ранены. Город наверняка затаился в ожидании мести морских демонов. Как только мы сможем отплыть… я поставлю барьер за несколько миль от берега, чтобы обезопасить порт. Они конечно не смогут некоторое время плавать к эльфам и людям, но всё же, безопасность превыше всего.

– Он тебе так нравится? – вдруг спросил эльф.

– Что? С чего ты взял? – я рассмеялась, но Лассер заглянул мне в глаза, и я сдалась, – Немного. Глупо, да? Высокомерный, жестокий, непримиримый.

– Красивый, статный, загадочный, – закончил он и улыбнулся.

– Так где Аури? – попыталась я сменить тему.

– Оба в глубоком целительском сне, – сказал мой ректор и подхватил меня под коленки.

– Что ты делаешь? – с любопытством спросила я.

– То, что хотел уже давно, – подозреваю, что мои глаза стали круглыми от удивления, – Провести сеанс лечения… ты помнишь?

Помню… Да и как забыть? Он спас меня и детей, с той ночи в Академии в наших отношениях изменилось всё. Холодный, официально-отстранённый ректор стал моим любящим, нежным и заботливым мужем. Лассер глянул на дверь, и её увили толстые лозы, замок щёлкнул, для верности закрыв единственный вход ещё и механически. И мы остались одни, исчезнув для всего мира.

Свою тоску и жажду по мне мой эльф показал в полной мере: неистово и страстно лаская меня, он сам горел от возбуждения. Я гладила литые плечи, грудь, накрывала его естество рукой, вырывая его стоны. Удовольствие от тяжести его тела, что накрыло моё, ударило по нервам. Я выгнулась, издав долгий, мучительный стон облегчения – он мой, он во мне. Простыни сбиты, в комнате гуляет вихрь от моей силы, сияют мои крылья, которые всегда раскрываются с ним – я люблю, я верю. Я кричу, рвусь ввысь, но он не пускает – ловит мой крик губами, снова вбивается в меня, унося на вершину… Я спрятала слёзы на его груди, долго, судорожно обнимала его. Как много я хотела сказать, но в горле стал комок, мешая говорить.

Но, похоже, ему и не нужны слова. Лассер укачивал меня, как дитя, шептал, что я его любовь… много чего ещё. Так и заснула я под его шёпот, нежась в ласковых, любимых руках.

Утром я проснулась одна. Но я знала, что мой эльф рядом, я ощущала его так явно. На тумбочке у кровати стоял букет свежих роз. Эльфийские, нежные лепестки, невероятный аромат и цвет, который кричал всему миру о любви – алый. Счастливо улыбнулась. В теле бурлила сила, толкая на безумства. Мы сказали грифонам, что на восстановление уйдёт два дня? Прекрасно! Это время я проведу с пользой и удовольствием!

Вышла из ванной, чтобы тут же попасть в руки Аури. После тщательного осмотра, жадных поцелуев и объятий была передана шипящему змею.

– З-смейка! Как ты нас-с напугала! Иди с-сюда, – сгрёб меня в руки и сел на диван.

Дверь впустила Риэна и Лассера. Оба тут же отметили мой здоровый вид и выдохнули. Ласс всё же считал мою ауру, взяв за руку. Я блаженно зажмурилась, потом поймала его взгляд и послала такую волну любви и благодарности, что наг когтистою рукою тут же сжал моё бедро. Ревность? Моё удивление немного усмирило нага, но его глаза обещали мне сладкие муки в самом скором времени.

– Как ты? – это Риэн.

– Лучше, – тихо ответила я и позвала его к себе. Долгий поцелуй, и мне стало ещё лучше, – Рассказывайте! Что произошло и чем это нам грозит?

Аури устало опустился на стул, один из тех, где сидели грифоны. Воспоминание о грубом золотом больше не причиняли мне ни малейшего неудобства – мой целитель творит чудеса!

– Этот ундин, что он делал с тобой? – решил для начала спросить дракон.

– Показал мне море, – мой ответ так удивил их, что на несколько минут в комнате установилась тишина.

– Показал тебе море? Эри! Ты уже едва дышала! Он выпил твою силу подчистую! – распалился Риэн, – Твои глаза смотрели, но не видели. Губы что-то шептали, кожа стала бледной до синевы! Я думал, что мы потеряем тебя!

Риэн схватил мои руки и покрыл поцелуями. Я прижала его голову к своему животу и заплакала. Я так же боюсь потерять вас. Похоже, они даже не думали, что я так сильно люблю их – вон как удивились.

– Он использовал твой резерв для гипноза. Простое внушение. А может быть что-то вроде врождённой телепатии. Недаром он один говорил с нами на берегу, – задумался Аури, – Кстати, многие были разочарованы, что твои камни исчезли у них просто из-под носа!

– Родители зачаровали мои фирими ещё в детстве, чтобы они переносились в шкатулку! То же и с нашими малышами, – я схватила руку Лассера, – Как они?

– Нормально, – я жадно вглядывалась в его лицо, и он сдался, – Я подозревал, что ты будешь спрашивать, и записал один день из их жизни на кристалл!