Аль Джали - Убить еврея

– Поехали к нему.

– Мы опоздаем на самолет.

– Плевать!

– Тебе никто ничего не скажет! Ты только будешь путаться у всех под ногами, раздражать. Ты и так был первым подозреваемым. Вспомни, как тебя допрашивали в полиции.

– Плевать! – заорал Артём. – У тебя есть совесть? Это все из-за меня! Он же твой друг!

– Я тебе врежу, щенок! И не бери на себя больше, чем можешь нести! Теперь кто где пукнет – все из-за тебя? Говорят тебе – террористы.

– Конечно, выгодней, если кто где пукнет – все валить на террористов. Черт! Пап, прости! Но ты сам начал.

– Думаю, они позвонили Мойше, чтобы если полиция не пойдет на обмен, факт все-таки всплыл. Это может взбесить людей и, кто знает, во что вылиться. Кстати, что за дурацкую записку ты мне оставил?

– Фак! – подумал Артём, оценивший, что отец перевел стрелку разговора. – Фак! Как я забыл про записку. Хотя, как я мог о ней помнить, если не помню, как меня вернули сюда. – Ерунда! – сказал он, натягивая кроссовки, – Подумал, вдруг я буду на пробежке, а ты протрешь глаза и увидишь, что меня нет.

– С каких пор ты стал бегать? – вздохнул отец. – И не пытайся соврать, что ты знал, куда я заныкал ключ.

– Поговорили, называется, – резюмировал Артём.

– Да уж, – согласился отец, набирая номер Мойши.

На сей раз они встретились не дома у Мойши, а в небольшом ресторанчике на берегу моря. Мойша выглядел далеко не так окрылено, как в предыдущую встречу. Они поговорили о том, о сем, а когда подали десерт, Артём, несмотря на пинки отца под столом, сказал: «Дядь Миш, я понимаю, что, скорее всего, в полиции с вас взяли слово молчать. Поэтому я не буду вас ни о чем спрашивать, просто поделюсь своими сомнениями. И так, первое – гарантии, что обмен состоится. Второе – вероятность наших действий в обход полиции».

– Хороший у тебя мальчик, – после небольшого раздумья сказал Мойша и продолжил, – У меня нет оснований не доверять полиции. У меня есть приятель, у которого огромный материал по Моген Довиду. Извини, что совсем забыл о твоей статье. Давайте-ка пойдем к нему, он расскажет и покажет тебе массу интересного.

Поскольку ни о чем подобном договоренности не было, Артём понял, что Мойша хочет поговорить, исключив любую форму прослушки. Поэтому сказал: «Вы не против, если мы прогуляемся пешком?» Мойша кивнул и подозвал официанта. В лучших советских традициях они с отцом затеяли спор, кому закрывать счет. Артём перехватил официанта и расплатился. Отец довольно пыхнул.

Они шли по улочкам Иерусалима, как типичные туристы, раззевая рты на достопримечательности, о которых рассказывал Мойша. Возле одной из синагог тот сказал: «Все это время я ломаю голову – почему Лия? Если ее взяли случайно, то, как на той несчастной оказались ее кольцо, босоножка, сотка? Если хотели взять именно ее, то – почему? И, почему ее хотят обменять на достаточно серьезного террориста? Это никак не равноценный обмен. Выходит, что полиции нет резона идти на него. Но ведь и террористы это понимают. Тогда, какого черта? Возможна только одна бредовая версия – Лия занимается чем-то, о чем я не знаю, но знают «обе заинтересованные стороны – полиция и террористы. Тогда, возможно, шанс есть. Или – наоборот. Кстати, мы подошли к дому рабби. Я вас познакомлю, а сам, вы уж извините, уйду».

Артём чувствовал себя последней сволочью, слушая рассуждения Мойши, не имеющие отношения к реальности. Но он понимал, что не может признаться в том, что причина похищения Лии – это он. Поэтому молча последовал за Мойшей.

Рабби оказался чуть старше Артёма, что его изрядно смутило. Впрочем, когда он начал отвечать на вопросы, Артём понял, что ему повезло – рабби не был «закостенелым», а напротив, интересным собеседником с гибким умом и пониманием современности.

Всю дорогу обратно Артём мысленно клял себя – как он мог вести себя с троицей так глупо, по-мальчишески. Как ему теперь выйти на связь с ними, как спасать Лию? У него оставалась слабая надежда, что, подстегиваемые временем, они сделают это сами. Действительность оказалась иной – обмен состоялся. Артём понял, что тройка, точнее, КЛУБ – это не просто понты. Не понял он другого – почему они пошли на это, ничего не выторговав у него? Брали на благородство? Еще одно вызывало сомнение. В день обмена была накрыта группа террористов, среди которых находились люди, не уступающие тому, на которого обменяли Лию. Возможно, никакой связи между этими событиями и не было, но Артёму почему-то казалось, что обмен был нелинейным, за одного выпущенного террориста Клуб отыгрался арестом пятерки новых.

Лию Артём увидел только через день, он понимал, что ей нужно отойти от случившегося, отдохнуть. Сам он провел время, бродя с отцом по городу и в очередном споре с рабби. Утром позвонила Лия и сказала, что будет ждать его в Гефсиманском саду. Артём возразил, что ей не стоит выходить, лучше он приедет к ним. Она фыркнула в ответ: «Два раза одно не бывает. Жду». И дала отбой. Артём пришел на место на полчаса раньше, намереваясь обозреть окрестности. Лия уже ждала его.

– Так и знала, что будешь играть в шпиона, – фыркнула она. Артём вздохнул и уселся рядом: «Отлично выглядишь!»

– Еще бы, – усмехнулась она, – двое суток расслабухи. Было весело. Узнала массу интересного. Давай, пропустим всю фигню про террористов и перейдем к делу.

– А что они тебе предлагали? – удивился Артём.

– Предлагали они тебе. Я же просила не придуриваться.

– Совсем как они, – нахмурился Артём, – Похоже я на всех произвожу впечатление придурка. Если тебе ничего не предлагали, то, как минимум, что-то передали для меня?

– Нет. Я была просто наживкой.

– Тогда откуда ты столько знаешь? Кстати, а что ты знаешь?

– Не особо много, только то, что услышала, когда тебе показывали меня.

– Но ты же была в прострации, под гипнозом или еще черт-те что еще.

– Ну, видишь ли, это они так думали. Просто я владею техникой.

– Черт! Какой еще техникой?

– Это к делу не относится. Слушай, раз все так спешат, времени, наверное, и вправду, мало. Чего они от тебя хотят?

– Да весь маразм в том, что не знаю, – почти выкрикнул Артём. – Точнее, они сами не знают. Просто считают, что раз «салатовые» вышли на меня, значит, у меня что-то есть. Им кажется, что или я не догадываюсь, что конкретно у меня есть, или знаю, но не признаюсь в этом.

– А какая версия правильная? – спросила Лия.

– А может ты и сейчас под гипнозом? – набычился Артём.

– Поговорили, – вздохнула она.

– Да уж, – вернул он ей вздох. – Слушай, вечером мы с отцом улетаем, так что, ты извини за все. Я не думал, что…

– Да ладно, – ответила она, – не бери в голову. На самом деле ты тут ни при чем. Точнее, твоя воля. Ты – инструмент в чьих-то руках. Я – пульт, которым пытались его, тебя в смысле, включить. Все обошлось. Не я, так кто-то другой. Ты – бомба с заведенным механизмом. И ничего с этим не поделать. Разве что… удалиться в пустыню и самоликвидироваться.