Александра Искварина - Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити

– Говорят, – закончил Роддвар, – они даже придумали какой-то способ записи своих заклинаний. Хотя я плохо представляю, как можно записать песню, если в ней нет слов…

В уже давно опустевшую лекционную залу заглянул Шахарро. Услышав конец рассказа Роддвара, котолюд изобразил поистине драматический ужас – прижал уши, разинул рот, встопорщил усы и шерсть на загривке.

– Шшшто, што это? Ты заколдовала Роддвара?! ОН РРРАЗГОВАРИВАЕТ!

Китадин зыркнул на шутника с притворной угрозой:

– Брысь, наруч меховой. Чего расшипелся?

Кимри не удержалась и прыснула в рукав, чем, похоже, порадовала обоих товарищей.

– Ну, шшто, обедать – и к археологам? – спросил Шахарро.

– Разве ты тоже пойдёшь? – удивилась кэриминка.

– Конешшно. Разве можно тебя одну отпускать? Заблудишшься, потом ищи тебя всю ночь, вместо сна!

– Не дразнись, – опять проворчал Роддвар и добавил тоном ниже: – Я с вами.

– Кошшшшмаррр. Точно заколдовала! Ты что, ррешила из китадина сделать мужа учёного?!

Роддвар засопел, поднялся из-за стола, и Кимри внутренне сжалась от неприятного ощущения, будто над ней воздвиглась ожившая гора. Северянин набычился и надвинулся на хёдина.

– А ты пошипи ещё, труба кофуминская, и посмотришь, как я из тебя плащ сделаю. С железными клёпками.

Шахарро прижал уши и оскалился всерьёз:

– Шшшуток не понимаешшшшь?

Оказавшись между готовыми поссориться товарищами, Кимри почувствовала, что начитает задыхаться. Она выбралась из-за стола и, не поднимая глаз, проговорила:

– Если позволите… мне нужно идти… Простите…

Хёдин мгновенно опомнился и отступил в сторону, пропуская Кимри. Роддвар бухнул стулом, неловко запихнув его за стол. Уже у самой двери лекционной Кимри услышала, как котолюд негромко сказал северянину:

– Эмм… извини. Дурацкая шутка вышшла.

– Угу, – буркнул Роддвар. – Напугали девчонку… Пошли уже.

Они зашагали вслед за Кимриналь в столовую.

– Нет, правда, – продолжил Шахарро, – ты не думай, я совсем не считаю тебя тупым! Тебя же сюда приняли, значит ты точно чего-то стоишь. Абы кого в Кадай не берут, я понимаю.

– Угу, – пробасил Роддвар. – Просто я – шкаф. И тебя запорошило предрассудками. И ты не знаешь про в о рдэстрайд. Забыли.

– Шшто?

– Это дома у нас обычай – битва слов, если по-вашему. Чем зря кулаками махать – бьются словами: обзывают, подкалывают, высмеивают. Надо ответить достойно. Проиграл – можешь уйти или кулаки в ход пустить. Но непременно после. Только редко хочется.

– Умно, – признал хёдин. – Чем друг друга калечить попусту, лучше позубоскалить да пар спустить. Тот, кто придумал, был мудрым военачальником, не иначе!

– Угу, – согласился Роддвар. – Норгейр – сила.

Кимри они догнали возле самой столовой, подошли, нарочно улыбаясь, чтобы она видела: друзья помирились и готовы, как договаривались, проводить её в Южную Башню.

Чтобы попасть туда, им пришлось пробираться по заброшенным коридорам и захламлённым комнатам позади лазарета на первом этаже Юго-Восточного сектора, потом спуститься в подвал по лестнице со стороны внешней стены замка и пройти по кое-как освещённым коридорам до внутренней стены. Кимриналь от души порадовалась, что отправилась сюда не одна. Как есть заплутала бы, точно пришлось бы после её разыскивать.

Вход в Южную башню преграждала дверь, обитая проржавевшими железными полосами. Несмотря на всю древность, она оказалась такой тяжёлой, что открыть её взялся Роддвар. Шахарро фыркнул, мол, и кому только ума хватило с раскопок эту рухлядь сюда притащить. За дверью оказалась винтовая лестница, тёмная, пахнущая пылью и крысами. Шахарро наколдовал свечной огонёк и пустил его плыть над головами: со старых, истёртых и местами выщербленных ступенек не мудрено было свалиться. Шагая между хёдином и северянином, Кимри размышляла, решилась бы она сунуться на эту мрачную лестницу, если бы пришла одна, или сбежала бы в ужасе? Если бы, конечно, вообще добралась сюда…

Подниматься пришлось довольно долго, на самый верх, и Шахарро несколько раз обновлял заклинание. Наконец, когда у Кимри уже слегка закружилась голова, на стене впереди появился жёлтый отсвет. Вскоре ученики вошли в пустоватый полукруглый зал. Несколько столов и стульев сгрудились в беспорядке у правой стены. У левой теснились высокие узкие шкафы, буквально заваленные свитками, коробками и старыми, растрёпанными книгами. Комнату освещало несколько свечей в стеклянных лампах непривычной формы. В дальнем, самом тёмном конце зала смутно виднелась ещё одна дверь.

– Эхммм… – произнёс Шахарро, в недоумении осматриваясь, и громко чихнул.

В самом деле, в комнате стоял сильный запах пыли, старого пергамента и кожи.

– Будьте здоровы! – раздался неожиданно звонкий девичий голос, и откуда-то из-за шкафов высунулась небольшого росточка ринминка.

Увидев рыжую растрёпанную шевелюру и плутовские глаза лесной эльфийки, Шахарро воскликнул:

– Лисн е тта?

– Ой, ко-отик, и ты здесь! – обрадовалась она, подбежала и фамильярно почесала хёдина за ухом, на что он, к изумлению Кимри и Роддвара, совершенно не отреагировал, словно так и было заведено от начала Оодай…

– Как здорово, что вы пришли! Может, наконец-то, уже начнутся собрания! Для меня одной мастер Эшши-Дан отказывается читать лекции, – она скроила забавно-печальную рожицу.

– Вообще-то, я только хотел проводить Кимри, шштоб не заблудилась, – попытался отпереться Шахарро, но Лиснетта даже слушать не стала и принялась командовать котолюдом и Роддваром, показывая, как расставить столы и стулья.

Кимриналь отошла в сторону, чтобы не мешать, и оказалась у тяжёлой портьеры, той самой, которую приняла сначала за вторую дверь. Когда комната приняла вид, более похожий на класс, Лиснетта громко позвала:

– Наставник! Мы готовы!

Позади портьеры послышались шаги, и из тёмного проёма стремительно вышел высокий хаймин 19 19 Хайм и ны – пепельные эльфы; по сути происходят от кэриминов, но ведут кочевой образ жизни, отличаются более сухощавым сложением и более тёмным цветом кожи. лет семидесяти. Узкопалая тёмная рука его отшвырнула плотную ткань таким резким движением, что край её ощутимо хлестнул по лицу не успевшую отпрянуть Кимриналь. Сделав несколько шагов, учитель столь же внезапно остановился, окинул взглядом изменившуюся комнату, троих учеников и почти выплюнул:

– Это всё?

– Нет, – храбро ответила Лиснетта. – Позади вас ещё…

Ринминка сообразила, что до сих пор не узнала имени молчаливой ученицы, и запнулась. Мастер Эшши-Дан обернулся. Под его тяжёлым взглядом, быстро наливающимся таким знакомым презрением, Кимриналь невольно втиснулась спиной в холодную стену. Вот бы сейчас камни расступились и поглотили её прямо на этом месте… Хаш и н – Кимри вспомнила его титул – окинул взглядом всю её с ног до головы, потом вперился прямо в глаза с таким выражением, словно собирался спросить: «Ты ещё что такое?» Но, видимо, счёл это ниже своего достоинства, отвернулся, как от пустого места, и снова обратился к Лиснетте: