Александра Искварина - Пепел Аар'Дайна. Часть I: Нити

– Значит, больше никого?

– Это больше, чем в прошлом году! – заявила она. – И мне сказали, что минимум для работы клуба – четверо учеников. Нас как раз столько!

Мастер Эшши-Дан пару секунд смотрел не то на дерзкую ринминку, не то в пространство перед ней, затем совладал с раздражением и бросил:

– Садитесь.

Кимри, ни жива ни мертва, добрела на бесчувственных ногах до ближайшего стола и присела на самый край стула. Учитель сел за свой стол и, после довольно долгой паузы, произнёс холодно:

– Прежде чем я решу, стоит ли с вами заниматься, вы должны ответить мне на один вопрос. Письменно.

Он помолчал, чего-то ожидая – ученики смотрели на него неподвижно, как под заклинанием обворожения . Хашин опять рассердился.

– Что вы сидите? Доставайте свитки, перья, пишите!

Под нетерпеливое постукивание длинных нервных пальцев, ученики поспешно зашуршали письменными принадлежностями.

– Готовы? Итак, вопрос: «Зачем – я – хочу – изучать – археологию?» – продиктовал он с расстановкой. – Записали? У вас полчаса.

Мастер Эшши-Дан поднялся, в три крупных шага пересёк комнату, выудил из беспорядка в одном из шкафов потрёпанный том, вернулся за стол и погрузился в чтение. Шахарро и Роддвар переглянулись, посмотрели на Лиснетту, умоляюще сложившую ладони, на Кимри, не смевшую поднять глаз… Хёдин пожал плечами, обвил хвостом ножку стула и принялся писать. Роддвар поскрёб в затылке и последовал его примеру. Лиснетта, просияв, послала обеими руками воздушный поцелуй, потом прикусила кончик языка и тоже принялась строчить, крепко нажимая на перо, так что оно скрипело, царапало бумагу и брызгалось чернилами.

Минут пять Кимриналь просто сидела, бессмысленно глядя в пустой свиток. От пережитого унижения в голове до сих пор тяжело ухало и звенело. Немного придя в себя, она записала наверху страницы вопрос и задумалась. Что и как можно ответить, чтобы столь надменный учёный воспринял её всерьёз? Выражать восторженное увлечение историей кажется глупым. А до правды – какое ему дело? Если он смотрит так, будто даже за разумную особь её не почитает… С другой стороны, пытаться придумывать что-то льстивое – ещё глупее: она не умеет врать и только оправдает дурное мнение о себе. Когда от предложенного времени осталось минут десять, Кимриналь с решимостью отчаяния написала всего несколько фраз:

«Я родилась в год Гнева Баарота и потеряла родителей ещё младенцем. Всё, что я о себе знаю – это то, что я вижу в зеркале. Я хочу научиться отыскивать и изучать архивные документы, чтобы узнать хоть что-то о своём роде. Хочу иметь возможность с честью называться кэриминкой или по справедливости причислить себя к иному народу. Хочу достойно и по именам почитать моих предков».

Когда мастер Эшши-Дан закрыл свою книгу и сообщил, что время истекло, Кимриналь свернула свиток, аккуратно перевязала его и, подойдя к столу на расстояние вытянутых рук, положила на край, не смея поднять глаз. Сама не зная, что на неё нашло, Кимри попятилась на несколько шагов назад, и только оказавшись в проходе между столами, осмелилась повернуться к мастеру Эшши-Дану спиной, так и не заметив, что он наблюдает за её манёврами, приподняв правую бровь.

– Жду вас послезавтра, – произнёс учитель, заполучив все работы, поднялся и стремительно скрылся за портьерой.

Несколько ошарашенные, ученики вышли на лестницу, и тут Шахарро испустил долгий шипящий выдох, слегка оскалившись, встопорщив усы и нервно размахивая хвостом.

– Во шшшто это я ввязаался?! – протянул он, глядя на Роддвара.

Северянин флегматично пожал плечами и аккуратно поддержал под локоть покачнувшуюся Кимри.

– Да ладно тебе, – беспечно улыбнулась Лиснетта, которую единственную, кажется, не впечатлило поведение хашина. – Он не такой уж и злой. Просто ему досадно, что его исследования никому особо не интересны. Вы только посмотрите, куда загнал его Совет Кадая!

Легко махнув рукой, ринминка зажгла зеленовато-жёлтый миражный светляк , искристым шариком поплывший перед ними. Всю дорогу до спален Лиснетта болтала с Шахарро. Роддвар и Кимри молча брели позади. У спален первошагов ученики расстались – Лиснетта ушла с хёдином на третий этаж, в спальни второшагов.

Оказавшись в своей секции, Кимриналь задвинула ширму, хотя до гонга было ещё несколько часов. Обессиленно рухнув вниз лицом на постель, она пролежала так, бездумно и неподвижно, с полчаса. И только тогда накатила нервная дрожь. Кимри зарылась лицом в подушку и беззвучно разрыдалась.

Наутро Кимриналь проснулась с тяжёлой головой и тяжёлым сердцем. Медленно, как ржавый кофуминский механизм, оделась, умылась и причесалась, и также медленно добрела до столовой, забившись там за стол в самом дальнем углу. Впрочем, Шахарро без труда отыскал её и уселся рядом, сонно промурчав что-то вроде приветствия. Следом пришёл Роддвар, сразу создав своим гороподобным торсом ощущение тесноты.

После первой чашки чая хёдин взбодрился и заговорил:

– Нну, и шшто это такое было вчера? Шшшто этот Эшши-О'ай 20 20 О« а й – один из Богов-Хозяев, покровитель всяческой скверны – пауков, червяков, праха, тлена, телесных болезней и разных нечистот, не только физических, но и духовных (лживость, склочность, подлость, предательство). -его-задерри-Дан мнит о себе?!

Кимри вздрогнула и с грохотом уронила на пол ложку. Шахарро возмущённо фыркнул, нырнул под стол и оттуда глухо проворчал:

– Доводит учениц до неррррвного срррыва… шштоб его Най взял!

Кимриналь смущённо забрала ложку и, сама не очень понимая почему, возразила:

– Он… наверное, просто так воспитан…

– Ччего? – котолюд откровенно вытаращил глаза и завис над стулом, забыв сесть.

– Ты же говорил, что он – хаймин и последний хашин. Я читала, что хаймины вообще никогда не были особо дружелюбны. А их хашины привыкли к беспрекословному послушанию и поклонению. Представь, каково должно быть после этого – здесь, где его, кажется, даже всерьёз не воспринимают…

Хёдин плюхнулся на сиденье и собрался что-то ответить, но его перебила подскочившая вчерашняя рыжая ринминка:

– О, соклубники! Доброго утречка!

Роддвар подвинул свой стул, чтобы Лиснетта смогла устроиться рядом.

– Привет, рыжая лессная бестия, – встопорщил усы в улыбке Шахарро.

– Чего такие понурые? Совсем вас мастер Эшши-Дан запугал вчера? – ринминка булькнула в чашку, но встретилась с серьёзным взглядом северянина и чуть не поперхнулась.

– Не запугал, – произнёс Роддвар, будто камень на стол уронил.

– Это ж здорово! Значит, завтра вы все придёте, ура!

– А чего ты так туда рвёшшься? – спросил хёдин.