Евгений Груздов - Геральдика женского тела

История повторяется. В зал, где я уже сижу, входит толпа разных людей. Что означает, что сошлись здешняя закраина с тамошним центром. Люди ведут себя развязано. Повсеместно начинается торг, а кто-то из этой провинции устремляется к выходу, чтобы успеть попасть в другие Полпути. Мне кажется, это хорошим способом сократит путь, но к моему столу никто не подсаживается. Я обращаюсь к прибывшим: «Кто сможет оценить, насколько гусь в этом Полпути лучше гуся из того Полпути?» Молодой парень в жутких обносках, выдержав паузу, отвечает, мол, чтобы узнать это, нужно попробовать гуся и там, и здесь, а сколько он живет на свете, еще ни разу его не угощали гусем ни там, ни здесь. Под общий хохот, я предлагаю ему исправить такую очевидную несправедливость, обещая раздобыть для него гуся и в другом месте. Он бесцеремонно закидывает гуся в мешок и направляется к выходу со словами, что рыцарю не мешало бы поторопиться, а то сей, хорошо задуманный эксперимент может провалиться, а у него, как назло, память коротка. Я выхожу с Постоялого двора и не нахожу своего коня. Парень видит моё смущение и начинает истово смеяться, мол, поищите еще такого глупака, чтобы оставить коня без присмотра, когда в любой момент могут явиться разбойники из Логова. При этом он не забывает меня поторопить. Пропетляв по странным тропам совсем не долго, мы оказываемся у другого постоялого двора.

Другие Полпути точь-в-точь похожи на прежние – их зеркальное отображение, только герб иной: «в червленом поле серебристое с корнями и зеленой листвой дерево, с висящим на нем золотым колесом» . И тут я понимаю, что с конем ушли все мои бумаги. Как теперь выполнить наказ архивистов? Мы заходим в Гостиный двор, и нас встречает все тот же хозяин. Удивлены, – спрашивает он меня, – не бойтесь: мы с братом всего лишь близнецы. Я готов оказать Вам услугу – продолжает он, – но за услугу – что вы можете сделать для меня? Я готов выслушать Вашу версию происхождения герба Полпути, – отвечаю я, – и решить, чей герб правильный. Я и так знаю, чей правильней: мой – герб той Провинции, а мой брат присвоил его, когда смог соорудить его первым, а придумал его я, – сообщает свою версию хозяин, – он же просто хотел повесить колесо на дерево. Так, что я не нуждаюсь в ваших комментариях, а вот вам нужны ваши вещички, – и ресторатор, потряхивает моей дорожной сумкой, – так что придумайте, что поинтересней. Не видать мне второго гуся, – потихоньку заявляет мой провожатый. Я понимаю, что попал в неловкую ситуацию: обворован, есть возможность вернуть вещи, без которых я не могу завершить дело, но вернуть их означает лишиться возможности расплатиться с пареньком.

Хорошо, – заявляю я, – мне не интересно, как эти вещи попали к Вам, одно то, что вы готовы их вернуть делает Вам честь. Но у Вас появилась прекрасная возможность утереть нос Вашему брату в вопросе приготовления гусей. Сей молодой человек, – и я указываю на моего попутчика, – любезно согласился быть экспертом. Мы прихватили гуся, приготовленного поварами вашего брата, он еще теплый. Не стоит упускать такой случай. А если я проиграю? – интересуется, заинтригованный ресторатор. А если Вы проиграете, Вы оставите бумаги архивистов у себя, я не закончу свой труд по составлению подлинного гербовника этого мира, и в Скриптории так и не появиться описания ни герба придуманного Вами, ни герба, который Вам пришлось принять для своей провинции. На что хозяин восклицает: «Так вот почему они, забрав коня, оставили вещи, и сказали, мол, сам думай, что и как получить с рыцаря, который за ними вернется. У нас, видите ли, не принято мешать делам Скриптория, на это никто не решится ни вор, ни разбойник, ни честный, ни получестный – такой как я. Забирай свои бумаги, и садимся за гуся». За гусей, – поправляет его молодой проныра. За гусей! – соглашается старый проныра.

За едой выясняется, что мой провожатый потомственный попрошайка, далеко на заработки его еще не отпускают, но в обеих Полпути он уже известная личность. Живет он в Логове и там он всё про всех знает, и он догадывается, кто украл моего коня. Дело осложняется тем, что в Логове нельзя воровать, а точнее невозможно своровать – не принято. Поэтому придется возвращать коня честным путем. Второй гусь оказывается действительно вкусней, оно и понятно – во-первых, куда как проще сделать больше того о чем уже знаешь, во-вторых, просто свежее, в-третьих, эксперт из местных. Но мы составляем документ на бумаге из моей сумки, после долгих уговоров, вносим туда мои поправки, уточняющие победу, и вывешиваем на всеобщее обозрение в рамке, из которой вынимаем натюрморт. И я понимаю, что теперь до скончания века второй брат будет пытаться заполучить гуся, приготовленного на кухне его соперника, чтобы устроить альтернативное судилище, но у него ничего не получиться, также как нельзя поменяться гербами.

На всякий случай я интересуюсь у моего провожатого, не принято ли у них воровать людей. Оказывается, что нет: жизни лишить в честной драке за спорное добро, это можно, а воровать самих людей – это не честно. Спорное добро – это вообще любая вещь. Честная драка – это крайняя мера, позволяющая раз и до следующего раза выяснить, кто же хозяин спорного добра. Мой конь – он уже не мой конь, но если я хочу его вернуть, то я должен придумать способ. Но труднее доказать, что эта вещь остается твоей, чем организовать работу судов, что тоже не возможно в Логове воров. Но я успокаиваюсь насчет моей главной цели, по крайней мере, моя Прекрасная Дама не украдена разбойниками.

В Логове весь народ поделен на пять гильдий: самая старшая и авторитетная – воры; затем – разбойники; мошенники; шантажисты и попрошайки – младшая гильдия. Я и мой консультант не сомневаемся, что это сделал вор. Мой консультант и попутчик знает одного вора, который пытается украсть коня даже, когда на нем седок.

Наконец я вижу перед собой Логово: милый, городок с чистыми улицами и аккуратными домами. Мой попутчик настоятельно просит дать ему возможность забежать домой. Из дома, который в другом месте мог бы принадлежать аптекарю или мелкому купчишке, вышел чистый нарядный молодой человек. Он объясняет, что не должен в рабочей одежде бродить по Логову. Мы отправляемся в центр города, где на ратуше красуется герб: «поле пересечено серебряной волнистой линией на червлень с серебряным спускающимся за добычей ястребом и лазурь с серебряным отражением птицы»