Владимир Конарев - Записки фантазёра

Пружина, как таковая, состоит из набора колец: одна над другим. Но они, обрисуем виртуально, свободны друг от друга. В противовес в пружине детства, назовём их кольца – дни, свободны.

Помните себя?

Скажем, вам пять лет. У себя во дворе ты сам по себе свободен. Свобода везде. Можешь погладить щенка. Можешь крикнуть на кочета:

«Эй, Петька, зёрен хочешь?».

Он вскинет резной, красный гребешок и заторопится за угол хаты, подумав:

«Приставала! Брысь!»

Сколько свободы в мыслях! На небо запрокинешь вихри волос и подолгу, и пристально любуешься облаками. Ты ещё не знаешь ещё о том, что за ними есть чёрныё дыры. Не знаешь, что существуют гравитационные волны, слияние которых сто лет назад предсказал гений Эйнштейна, а я узнал об этом 15 июня 2016 года, после обеда.

Кольца свободы, эх-хе?! Где вы? Вы – дым, рассеянный в пространстве жизни!

Пружина детства очень ограничена количеством колец. Об этом понимаешь позже. И всё – таки…

Если взять одно кольцо пружины времени, то можно вспомнить о том, что было обидно тогда, когда свободу ограничивали:

«Туда не лезь!», «О том не спрашивай!», «Взрослым поймёшь!»

Обида ускользала, потому что во времена СССР, была светлою.

Сейчас она почернела. Стала жесткою. Вроде свобода, но если только есть мешок денег и власть. А виновата в этом, как я полагаю, по -дилетантски, виновна пружина времени.

Она разжималась и сжималась по указке КПСС, сверху. Детству от такого действа перепадало (позавидуйте, дети свободы!) детские ясли, без протекции и «подмазки деньгами», отдых в пионерских дачах и лагерях, хождение с родителями на первомайские праздники, дешёвые конфеты – «лампасейки» в жестяной коробочке.

Эх-ма!

Всё это за горами, за долами перестроечных времён и идейных потрясений…

Чего уж там, живите, не ропщите на пружину прибабахнутого времени.

Но небо голубое, а оно куда мудрее нас!

Мне приснилось небо. Чистое, пречистое. Словно отбеленное полотно. Без единой чёрной пушинки. Такое необыкновенное небо, я видел, во сне, впервые. До этой ночи тоже снились сны, но такой…

Неужели на этом белом полотне неба я не увижу ничего, кроме этой всепоглощающей белизны?

Так не бывает! На небе бывают всякие рисунки. Почему же сейчас ничего? Кто стёр то, что было вчера на этом полотне? Что художник неба потерял свои кисти? Или, быть может, краски закончились? Или…

Тогда сам нарисую тучку, размером с ноготок. Это моё желание. Почему я буду рисовать? Ну, наверное, потому что оно моё желание. А раз моё, то забывать, в таком случае, её нельзя. Тем более оно всегда при мне.

Всюду и всегда!

Сперва я тучку залью зелёным цветом. Зелёным потому, что он любимый цвет. Самый – самый: бодрит, успокаивает.

Но что это? Насыщенный цвет зелени «притянул и поглотил» мой взор. Он не успел даже взбодрить его. Наоборот расстроил.

Мне это показалось весьма странным действом! Ведь я подразумевал скрасить свой сон, – уж очень докучала мой ум белизна.

Я стёр, что было.

И сразу залил тучку жёлтым цветом. Тучка вспыхнула. Пространство вокруг меня засияло. Желание моё ликовало. Ощутил некоторый прилив тепла.

– Хе – хе – хе…

Я вздрогнул и увидел старика с чёрной бородой.

– Хе-хе – хе, – повторился глуховатый голос.

Старик пальцем ткнул в тучку, спросил:

– Ты ищешь цвет неба для своего желания?

«Откуда старик знает, что у меня есть личное желание?»

Я ничего не ответил. Но он, видимо, и не ожидал ответа.

– Ищешь? – повторил он вопрос. Это хорошо. Я тебе советую: залей половину полотна неба красным цветом – символ труда, мужества, красоты и жизни. А вторую половину зелёным цветом – весны, радости, надежды, природы и здоровья. То, что получится, будет твоим знаменем сна!

Сказал так старик и растворился.

Следом исчезла жёлтая тучка. Блеснула и тоже пропала белизна. Потом я вижу – закачалось небо, и… неожиданно брызнули лучи солнца…

Не по совету желания – так вышло…

Я раскрыл веки. Огляделся. Около меня сидит врач в белом халате. Улыбается:

– Вот и всё: вы вернулись к жизни. Как долго вы шли к ней!

– А где моё знамя? – спросил я, оглядывая больничную палату.

– ? – испугался врач, трогая мою руку. Пристально всмотрелся в глаза.

Я что ото сна помнил, то рассказал врачу.

А я рассказал всем вам. Вот так. Доброго вам здоровья!!!!

Под угольно – чёрным небосводом, в созвездии пятой Галактики жила – была Великая Звезда. Её поверхность, как на земной черепахе, закрывал толстый панцирь льда.

Он удивительным образом «рос» и «рос», оттого Великая Звезда тяжелела и тяжелела и, так как одна восьмая часть её поверхности, не понятно под воздействием каких сил «росла» быстрее, чем остальная часть, она начала кренится.

Это был очень серьёзный симптом, грозивший изменить угол вращения, так как, при увеличении веса, она могла сорваться с орбиты. Случаи такие отмечались.

Поэтому, чтобы этого не случилось, и не нарушилась гармония движения, рядом вращающихся звёзд, на межгалактическом совещании Верховных Духов, было решено: направить энергии, близ расположенных звёзд, на восьмую часть ледяного панциря Великой Звезды.

Верховные Духи, имея знания по управлению силами тяготения, изменили центростремительные силы вращения двух малых звёзд.

По мере их приближения к Великой Звезде, восьмая часть её поверхности постепенно оттаивала.

Прошло три десятка земных лет и из пятой Галактики в орбите вращения Земли обнаружились ледяные астероиды различной величины.

При глобальных вспышках на солнце, некоторые стали таять. На обычные ливни, вначале не обратили внимания. А обильное таяние ледяных астероидов становилось угрожающим.

Потоки воды не успевали превращаться в пар. Реки вышли из берегов. Озёра переполнились и тоже начали топить земли. Объявили на земле чрезвычайное положение, а потоки на планету не прекращались: ни на минуту. Через три месяца вышли из берегов моря. Океаны обрушили волны на материки.

Верховные Духи, из информационного поля Галактик, безостановочно извлекали и изучали информацию с Земли. Владея квантовой информацией, они слали советы о том, что, быть может, потребуется эвакуация жителей Земли, в гористые районы.

…Ивлек – гран, учёный отдела информационных матриц из Галактик, второй месяц не выходил из лаборатории.

Она стала его вторым домом. В комнате было тепло, а за трёхслойными окнами, округлой формы, бушевала пурга. Ледяное дыхание ветра сочилось в любую щелку.

Стоя, у окна, Ивлек – гран пытался увидеть хотя бы очертания тарелок антенны.

Но тщетно!

Отошёл от окна, зашторив оранжевой портьерой. Сел в кресло. Взгляд привлёк монитор. Буква – за буквой поползли слова. Он вскочил и ужаснулся: « Неземная инфо!»