Надежда Малинкина - Ангелина – принцесса сказок

– О, госпожа Ангелина, если бы я стал человеком, то смог бы исповедоваться и причаститься! Тогда грех мой будет смыт кровью Иисуса Христа. Тогда и матушка моя перестанет страдать! – мечтательно проговорил бесёнок. – Если бы Вы знали моё человеческое имя!

– Тебя звали Петей! Тебя так долго искала твоя мама! Её горе было так велико! – Ангелина страдала не меньше своего нового знакомого.

– Я спасён! – радостно закричал Никтошка. Вдруг мохнатая шерсть стала рваться и из неё показалось человеческое тело. Перед поражённой девочкой стоял маленький темноволосый мальчик лет семи. Он был одет в старинную крестьянскую робу. Мальчик низко поклонился Ангелине и произнёс:

– Госпожа Ангелина, вы меня спасли, и теперь я ваш вечный раб!

– Нет, Петя, – девочка укоризненно покачала головой. – Во-первых, я к твоему спасению не имею никакого отношения: спас тебя Господь. Во-вторых, ты снова стал человеком, поэтому стремись стать Божиим рабом. Баба Надя мне часто говорит, что господ много, а рабов Божиих – поищи. А в-третьих, я тебе никакая не госпожа. Я – простая русская девочка Ангелина Светлова, ученица 8 класса и жительница сибирского села Лесная Сказка.

– Нет, вы – принцесса сказок! – уважительно произнёс мальчик.

– Глупенький, никакая я не принцесса! – звонко рассмеялась девочка.

– Вы, госпожа Ангелина, ещё сами себя как следует не знаете, – возражал Петя. – Вы обладаете великим даром – даром страдающего сердца.

– Даром страдающего сердца? – удивилась юная особа.

– Этот дар по-другому называют милосердием… Вы не представляете, сколько несчастных душ на свете! И всем им нужно сострадание чистого сердца! А сейчас так мало людей с чистыми сердцами. Все стали поклоняться магии, золоту, власти, компьютеру, гению человеческой мысли. Все хотят творить чудеса, и мало кто – пострадать за другого, – Петя говорил скороговоркой, с великим убеждением детской души. – Есть много душ, которые ещё не окончательно умерли. Я очень хочу искупить и свой грех, ведь мне Господь дал ещё один шанс! Это моё новое тело – тело семилетнего мальчика, а на самом деле я страдал двадцать веков! Сколько я мечтал о сегодняшнем дне! Двадцать веков душевных мук!

– Петя, а какие самые страшные муки? Адский огонь? – робко спросила Ангелина.

– Нет, одиночество. Бездонное одиночество. Человек рождён жить вместе с другими людьми, а тут – чёрная бездна. И ты абсолютно один. Без Бога, без людей. Но мой процесс очеловечивания, принцесса, обратим. Пока я не причастился, меня могут снова превратить в то ужасное создание, каким я был, лишь назвав моё бесовское имя. А мир зла меня не захочет просто так отпустить! Только вы мне можете помочь, принцесса! – Петя упал на колени перед девочкой.

Лина с жалостью подняла его с колен:

– Не надо, Петя, не преклоняйся передо мной. Я обычная русская девочка. И чем смогу, тем помогу.

Девочка подошла к окну и стала зачарованно смотреть на падающие снежинки. Мальчик молчал, а она грустно заговорила. И это была почти исповедь:

– Петя, это, наверное, искуситель выдумал, что человек в этот мир рождается для счастья. Вот люди с тех пор и ищут не известно что. Семь лет назад мы с бабой Надей ездили в город, в больницу, где умирала моя мамочка. Вдруг мы резко осиротели: я осталась без мамы, а моя бабушка – без дочери. Мне было очень тяжело. Очень. И вот недалеко от вокзала мы увидели настоящее горе: старушка сидела на снегу и перебирала свои скудные пожитки. У неё никого и ничего не было! Не было дома, не было родных людей! Никого! Ты представляешь, Петя, никого? У меня была бабушка Надежда и дом, была вечная память о матушке. А у неё – никого!

– Мне это знакомо, госпожа Ангелина, – Петя тяжело вздохнул и всхлипнул.

Девочка внимательно смотрела на незваного гостя:

– Счастье невозможно, пока есть страдание людей вокруг! На фоне этого мирового страдания мои собственные беды кажутся ничтожными, не заслуживающими чужого внимания! Я думаю и Он, увидев это страдание, уже не мог отказаться от своей Чаши! И Он наполнил эту Чашу Своей искупительной кровью! И взвалил на Себя всю мировую скорбь, чтобы хоть немного облегчить нашу участь. Облегчить – но Он ничего не говорил о земном счастье!

Ангелина вспомнила о Петином горе и спохватилась:

– Я думаю: надо нам спешить в церковь на литургию. Боюсь, что отец Иоанн уже давно всех причастил, но я его попробую уговорить нам помочь.

Девочка полезла в старый сундук бабушки, вытащила оттуда свои старенькие валенки, которые ей были малы. Пете они, к счастью, оказались впору. На дне сундука нашлись брюки её покойного дедушки. Брюки для Пети были очень велики, Лина наскоро подшила каждую брючину. Бабушкин свитер оказался немного великоватым, но зато очень тёплым и удобным. Там же в сундуке лежала шапка-ушанка, которая ещё принадлежала прадедушке Ангелины, отцу бабы Нади. Шапка была велика, она забавно сползала с головы Пети, пришлось шапку укрепить резинкой. Лина отошла подальше и окинула оценивающим взглядом Петю, а потом звонко рассмеялась:

– Нет, ты не Петя, ты – Хвилипок!

Петя обиделся, забавно надул губки и с упрёком пробурчал:

– Сама меня в чучело вырядила, а потом смеёшься!

Ангелина тогда постаралась сдержать смех и примиряюще сказала:

– Петя, ну не сердись! Ты пойми: на улице – зима. Не могу же я тебя в твоей робе на мороз выгнать!

Лина сама стала поспешно собираться. Она заметила, что Петя как-то с опаской мнётся в дверях.

– Что с тобой, Петя?

– Страшно мне: жду я какой-то беды. И тебя за собой боюсь потянуть. Оставайся ты лучше дома – я пойду один, ведь я мужчина.

– Нет, Петя, ты ещё маленький, я тебя одного не пущу. Да и потом – ты же не знаешь, где в нашем селе находится церковь святых Апостолов Петра и Павла! И отца Иоанна ты не знаешь!

И дети вышли из дома на мороз. Был солнечный день. Щёки и нос немного пощипывало. Дети взялись за руки и отправились в храм. Дорога была не очень близкой: храм располагался в минутах тридцати ходьбы, за сельским кладбищем, на лесной поляне. Дорога шла через таёжный лес. Лина с Петей благополучно миновали крестьянские дворы, крестьянский колодец с журавлём, домик лесничего – управляющего местными лесными угодьями:

– У нас в селе в основном древесный промысел, – объясняла девочка Пете. – Люди рубят лес и дрова везут в город. Есть и местные умельцы – резчики по дереву. Они и посуду из дерева делают, и игрушки детские. А в том году всем селом деревянную церковь поставили, маковки на ней резные – просто французские кружева.

Так за разговорами дети не заметили, как вошли в таёжное царство. Вдруг внезапно началась метель. Тысячи маленьких бесов летели на снежинках и кусали лицо девочки.