Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

– Вот бы мне такую штуку в дорогу, – с завистью произнес Питер, под впечатлением забыв о цели своего визита.

– А куда это ты сбираешься? – недобро прищурившись, спросил гном. – Не посвятишь меня в свои планы?

– Охотно, старина, – улыбнулся Пит.

Питер шел по весеннему Траунскому лесу, напевая незатейливый мотивчик. Высоко в ветвях щебетали птицы. Впереди упала шишка – это в ельнике резвились белки. Слева мелькнула чья-то маленькая призрачная фигурка и скрылась в зарослях орешника. «Лесной дух, а может, фея», – подумал Питер.

Лес жил собственной жизнью. Его обитателям было все равно, что в королевстве свирепствует чума. И он не винил их за это равнодушие. Разве не человек вырубает священные рощи маленького народца и истребляет лесных существ? Но в каких бы злодеяниях не обвиняли людей, чума была для них слишком суровым наказанием.

Король дал ему всего несколько дней, чтобы набрать команду. Но кто согласится рисковать собственной шкурой ради этого сомнительного предприятия. Дорога опасна и трудна. Нужно пересечь страну, пройти через соседние королевства, как-то ухитриться пробраться незамеченными через степи, где кочуют кровожадные гои, постараться не столкнуться с племенем людоедов на перевале Тапир, который ведет как раз к Пограничному Королевству. А дальше Последняя Черта и один Тог ведает, какие неприятные сюрпризы могут ожидать человека в этой глухомани. Да и где гарантия, что отряду удастся добыть книгу у груунов.

Он прекрасно понимал, что не все его друзья могут пойти вслед за ним в неведомые земли навстречу неизвестности. Гном дал добро, и Питер был очень рад этому. Некоторые штучки-дрючки, изобретенные рудокопом, могли сыграть немаловажную роль в этом опасном спектакле. Взять хотя бы арбалет. На расстоянии им можно перестрелять с добрый десяток китоврасов или сбить на лету особенно настырных гарпий.

Сейчас Питер направлялся в гости к Драчуну. Он, как и все вудсы, жил в землянке.

Свое знакомство с представителем этого малочисленного народа Бернс как раз свел в Траунском лесу.

Как-то Питер охотился на лис. Молодого лорда сопровождал только его верный пес. Высматривая нору, он услышал неподалеку звериный рев. За ним последовало боевое улюлюканье, которые издают вудсы в момент опасности или перед боем. Питер понял, что кто-то из этого лесного народца повстречался с медведем. Рев становился все яростней. Он кинулся на звук и увидел такую картину: огромный медвежатина сгреб лапищами невысокого худенького человечка. Еще немного, и зверь раздавит хрупкое тело в своих объятиях. Вудс сопротивлялся, как мог. В свободной руке он сжимал небольшой охотничий ножик, которым кромсал медвежью плоть. Впрочем, косолапому такие уколы не приносили особого вреда. Не теряя времени, Питер вскинул лук и выпустил стрелу. Почти сразу за ней последовала другая. Медведь взревел и немного ослабил хватку. Юркий вудс вырвался из смертельных объятий и резким ударом вонзил нож зверю в горло. С тех пор Питер и Драчун стали закадычными друзьями и часто охотились вместе, правда, не на медведей, а на свирей, мясо которых у лесного народца считается деликатесом.

Увлекшись воспоминаниями, Питер чуть было не пропустил землянку своего друга. Он тихонько постучал в дубовую дверцу. Ответа не последовало. Незваный гость открыл дверь и по земляным ступенькам спустился вниз в небольшое жилое помещение. Обстановка была донельзя убогой: печь, стол, скамья и кожаный тюфяк, набитый соломой. Комната оказалась пуста. Питер решил подождать Драчуна. Он прилег на тюфяк и не заметил, как задремал. Сквозь сон Пит услышал угрожающее шипение, и тут же вскочил с ложа.

– Приятель, я бы на твоем месте лучше вылез из моей берлоги, иначе мне придется натравить моего миленького, но очень злобного зверька, – раздался сверху голос. В подтверждение этих слов шипение повторилось.

– Драчун, ты что, хочешь убить того, кто спас твою шкуру от медвежьей хватки? Не знал, что я попал к тебе в немилость, – засмеялся молодой лорд.

– Пушистый, да это же старина Пит собственной персоной, – радостно заорал вудс.

Шипение прекратилось. На Пита сверху свалилось что-то мягкое и довольное урчащее. Это был домашний питомец Драчуна, камышовый кот. Правда, вудс всегда был против того, чтобы Пушистого считали обычным животным. Для лесного жителя он давно стал настоящим другом.

– Как поживаешь, котяра? – ласково спросил он у Пушистого и нежно почесал шею животного, отчего кот заурчал пуще прежнего. – Что, не признал меня в полумраке?

– Поднимайся ко мне, я тебе кое-что покажу, – закричал Драчун. – Видел, какого красавца мы с Пушистым сегодня добыли?

На земле валялась кабанья туша приличных размеров. Питер очередной раз подивился силище этого худенького человечка. Если бы он завалил такого кабана, ему понадобились как минимум два помощника, чтобы дотащить добычу.

– Да, вы с Пушистым друг друга стоите, – улыбнулся Питер.

– Ага, мы еще и не такого зверя заваливали, – засмеялся Драчун. – Наконец ты все-таки вырвался из своего душного замка и решил провести пару деньков на природе со своими друзьями. Ну и поохотимся мы теперь. Мясо впрок заготовим, чтобы зимой от голода желудки не сводило.

– Нет, не угадал Драчун, – Пит покачал головой. – Слышал про чуму?

Вудс кивнул. Камышовый кот сидел рядом с кабаном, карауля добычу и прислушивался к разговору друзей.

– Ну так вот, я собираю отряд в опасное путешествие, а твоя силища, владение оружием, да знание лесов и чащоб нам бы очень пригодилась.

– Во что это ты хочешь нас впутать с Пушистым, а, старина?

– Я сейчас все расскажу, а уж тебе решать, идти со мной или запасаться на зиму мясом, – ответил Питер.

Взбираясь по горной тропе, он еле переставлял ноги, обходя валуны и небольшие завалы. Стоит ли говорить, что такая прогулка Питеру не доставляла никакого удовольствия. «Какого Шахира Смоки поселился на такой верхотуре», – ругался молодой лорд.

По своему обыкновению, гринчи селились рядом с водоемами. Они жили в тростниковых хижинах, ловили рыбу и охотились на речных крыс. Но Смоки был как раз не из таких. Когда он вступил в пору совершеннолетия, и ему предстояло выбрать спутницу, он гордо заявил, что не намерен всю жизнь угождать своей женушке, нянчиться с сопливыми детишками, а также жрать рыбу и крысиное мясо. Видимо, в нем проснулся доселе дремавший дух неутомимого путешественника и авантюриста. Он собрал свои пожитки и помахал рукой разинувшим рот соплеменникам. Одни крутили пальцем у виска и говорили, что Смоки сошел с ума. Другие уверяли, что у парня явно затянулся переходный возраст, и он рано или поздно перебесится и вернется в семью. Были и такие, которые во всем обвиняли мать гринча: дескать, та сильно потакала его причудам, вот парень и сбрендил.