Екатерина Дей - Амир. Часть VI

– Космы, они космы и есть. Характер твой через них ясен.

– Характер? А как характер может быть виден по волосам?

– А так, коль мягкий да тонкий, и характер таков, ласковый, а коли твёрдый да прямой, то уже ясно…

– Интересно, а мои волосы что обо мне говорят?

– Твои космы определению не подлежат. По тому, как растут как солома без пахоты.

Я отвернулась от неё, раз не подлежат, то и нечего рассматривать.

– Ты погодь обижаться-то…

Она ласково провела своей ручкой по моей голове.

– Волос твой как ты сама… никому не кланяется, токмо свой путь знает, растёт, как вздумает, никто ему не указ. Да и окрас особенный, никто на земле такого окраса не имеет… Рина!

Чуть не подпрыгнув от её вскрика, я схватилась за голову:

– Опять лысею?!

– Помягшел… волос помягшел… ласточка ты небесная, то любовь твоя волос меняет…

– Конечно… напугала меня… пушок, а не волос, а пух он мягонький.

Фиса ничего не ответила, искоса на меня посмотрела и куда-то заторопилась. Когда она ушла, я заподозрила неладное и рискнула подойти к зеркалу. С первого взгляда ничего странного в своих волосах я не заметила, пушок, как пушок. В купе с халатом и тапочками зрелище умопомрачительное, хорошо хоть синева прошла. Но внимательнее присмотревшись к волосам, я заметила, что у корней они потемнели, как будто я осветляла волосы, а потом они отрасли. У меня растут другие волосы, темнее и жёстче по структуре. И этот факт очень поразил Фису.

А утром я была поражена сама – за ночь волосы отрасли на несколько сантиметров. Проснувшись, я провела рукой по голове, и мои пальцы ощутили густую поросль. Сразу вскочив, кинулась к зеркалу.

– Красота.

Фиса стояла у двери, сложив руки на животе.

– Что это? Ты чем меня вчера намазала?

– Сами растут.

– Такое само за ночь вырасти не может.

Волосы стояли дыбом темным ореолом вокруг головы. Если бы хоть чуть волнились, то может и легли, а так они торчали в разные стороны тонкими проволочками. Я попыталась надеть на голову платок, но даже он не смог ничем помочь, волосы не поддавались никакому давлению. Отбросив платок, я в отчаянии воскликнула:

– Надо их отстричь!

– Умом тронулась, такая красота…

– Какая красота! Ужас! То лысое чудовище, а теперь ёжик, иголки в сторону…

– Денёк и нужен, косы отрастут…

– Фиса, какие косы, только синевы не хватает, ужас, какой земля ещё не знала!

– Так я и говорю – неземная красота…

– Да такую меня только в космос и отправлять, к звёздам поближе…

– Звезда к звезде.

– Фиса, неси ножницы, я в таком виде перед вождём не появлюсь, слышишь, лысую видел, уже не испугается…

– Мне нравится.

В дверях стоял Амир. Прикрыв голову руками, я даже присела от неожиданности, Фиса исчезла.

– Рина…

– Не смотри на меня!

Я отскочила к постели, улеглась на неё и прикрылась одеялом.

– Рина…

– Амир, не смотри на меня… такой кошмар…

– Мне нравится.

Выглянув из-под одеяла, я увидела смеющиеся голубые глаза и счастливую улыбку.

– Ты красавица…

– Неземная, нету больше таких… ужас…

– Неземная.

И только в этот момент я полностью осознала, что он вернулся, что это он – Амир, вскочила с постели, но подбежать к нему не успела, он подхватил меня на руки:

– Ты вернулся, ты жив…

– Рина, я жив… ты прекрасна…

Поцелуи время от времени мешали ему говорить какая я прекрасная и удивительная. То он не удерживался и начинал меня целовать, или сама я на полуслове прерывала его, прижималась всем телом и закрывала ему рот своими губами. Наконец он ощутил, что мои губы уже опухают, героически оторвался от меня и прошептал:

– Тебе пора завтракать… ты ещё не ела ничего…

– Пора…

Только оказавшись в столовой, я вспомнила о своей необычной прическе. Вито, сидевший на диване и беседовавший с Фисой, попытался сделать вид, что всё прекрасно, но изумлённые глаза его выдавали.

– Вито, не смотри на меня, я их обстригу, лучше лысая буду ходить.

Амир усадил меня на стул и высказал своё мнение:

– Мне нравятся твои волосы, они удивительные, как ты… Рина, прости, мы скоро вернёмся.

Что-то сказал Вито, и они исчезли. А я испуганно спросила Фису:

– Куда они… Фиса… он уедет, да? Он не совсем вернулся…

– Совсем, милая, совсем, токмо дел-то ишо много.

– А Роберт?

– Тута…

Но глаза стали тоскливыми, и я поняла, что она его толком ещё не видела.

– Торопился вождь, тебя видеть стремился, дела бросил, отсюдова командовать будет.

И я поняла: мои потемневшие, стремительно выросшие волосы – вот что заставило Амира бросить все дела и явиться самому меня спасать неизвестно от чего.

– Волосы… ты ему сказала.

– А как ты мыслишь? С тобой же …да и чувствуешь сама…

Но в этот момент в столовую вошёл Роберт и она замолчала. Он видел её ещё за стеной, таков был взгляд. Но всё же сначала преклонил передо мной колено, а я замахала рукой:

– Иди к ней, Роберт, иди к Фисе, а я погуляю.

Амир появился в круглой комнате, и сразу обнял меня:

– Ты поела?

– Да.

Мы смотрели на сверкающее всеми цветами море и молчали. Амир касался щекой моих отросших в разные стороны волос.

– Амир… ещё не закончилось?

– Нет.

– Я… со мной всё будет хорошо, ты занимайся делами… ничего не случится.

– Не случится.

– А Мари? Где она?

– Она в надёжном месте. Я только что говорил с ней.

Усмешку я почувствовала волосами, такое лёгкое движение губ.

– Никто из ближнего круга не пострадал.

– Амир, а это правда, что за всем стоит женщина?

– Ты сама сказала, что она специально сдалась.

– Это так и есть? Я думала… даже не думала, странное ощущение…

– Ты всё почувствовала правильно. Она специально сдалась мне… ты права, она подстроила так, как будто её поймали.

– А он… ведь это он?

– Он.

– Ты должен был встретиться с Глебом, и он тебя ждал.

– Ждал.

– Ты поймал его?

– Нет.

Я подняла глаза на Амира и увидела ясный голубой взгляд абсолютного счастья. Когда он рядом со мной – то счастье, полное счастье, и всякие непойманные никакого значения не имеют. Он его поймает, обязательно поймает и накажет, совершит свои воинские дела, но главное – я.

– Рина, я его поймаю.

– Я знаю.

И такая радостная улыбка, сверкающий счастьем взгляд. Он тосковал без меня: занимался разными делами, отдавал приказы, сам действовал, говорил что-то и тосковал. Только сейчас, обнимая меня и прижимаясь к моим невероятным волосам, он счастлив и спокоен. Это спокойствие после огромного напряжения всех сил, когда есть только задача, а мирная жизнь отодвинута в самый дальний уголок сердца, глубоко спрятана и лишь иногда, в редкие минуты ей позволялось выглядывать и напоминать о себе. И теперь, когда снова дома, рядом со мной, Амир спокоен, он всё сделает, ему легче, когда он видит меня, ощущает присутствие, касается.