Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть II

© Екатерина Дей, 2018

ISBN 978-5-4490-8275-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Дом напоминал постройки известного, не то бразильского, не то мексиканского архитектора Нимейера – всё в изогнутых линиях. Этажи переходили один в другой, и невозможно было определить границу этого перехода. Окна тоже были изогнутыми, но при этом украшены прямыми полосами, ещё более усиливающими эффект кривизны рамы окна. Дополняла всё это крыша в форме дамской шляпы с большими полями, а трубы выглядели как перья шляпы. Весь футуристический вид дома был настолько чужеродным на фоне гигантских деревьев и удивительных цветников перед домом, что казался нарисованным ожившим кадром из фантастического фильма. И это – дом Аарона?

Нас встречал Самуил, он стоял на ступеньках лестницы, которая тоже смотрелась набором волнистых линий.

– Катенька, дорогая моя, как я рад тебя видеть, Глеб, наконец-то ты приехал. Охраны, конечно, много, но с тобой спокойнее. Наташенька уже тебя ждёт, она мне сразу после обеда сказала, что ты едешь.

Глеб остановился на лестнице и посмотрел на меня, высоко приподняв бровь. Самуил смутился, но уже сказал, деваться некуда, пришлось продолжить:

– Она всё о ней знает, что ты песню пела, что утром у тебя сердце от боли разрывалось. Глеб, я поэтому тебе звонил, спрашивал, как Катенька себя чувствует.

Глеб опустился на ступеньку ниже, и было непонятно – то ли хотел посмотреть мне в глаза, то ли собирался вернуться в машину и ехать домой. Глаза потемнели и скулы напряглись. А я уже была готова к тому, что он, не спрашивая, закинет меня в машину и отправит в сейф, а девочку уничтожит. Но Глеб спросил:

– И ты всё ещё хочешь с ней встретиться?

– Да, Глеб пойми…

– Я понял. Идём.

И что же заставило его так быстро со мной согласиться? Какая-то собственная мысль – он что-то для себя решил по дороге, поэтому и молчал.

К счастью, внутри дом был обычным, без этих гнутых линий. Всё в доме оказалось обставлено уютно, очень просто, и очень дорого. Мебель из непонятного дерева, я, проходя мимо стола, задела стул, и если бы Глеб меня не поддержал, то упала бы. Стул был как привинчен, настолько тяжёл, пожалуй, синяк будет. Глеб косо на меня посмотрел и взял на руки. С высоких потолков свисали люстры, состоящие из миллиона маленьких хрустальных, или бриллиантовых частичек, светящихся от собственного света. А со стен нас приветствовали величественные средневековые господа и дамы, борзые и прекрасные кони, сцены охоты и войны. Внутреннее убранство совершенно не соответствовало внешнему виду дома. Изящество непонятных линий снаружи и средневековая грубоватая простота внутри.

Когда Самуил повернул в боковой коридор, навстречу нам с громким криком выскочила Наташа:

– Катя, ты наконец приехала! Я знала – ты едешь!

Но резко остановилась, увидела меня на руках Глеба, и замолчала. Наташа рассматривала нас, наклоняя голову в разные стороны, то слева, то справа, а потом взлетела и опустилась мне на руки.

Конечно, для Глеба её вес вкупе с моим ничего не значил, но удивился сильно – ведь она его совсем не боялась. Он сделал лицо генерала, однако Наташа совершенно не обращала внимания на него, обняла меня за шею и зашептала на ухо:

– Хорошо, что ты приехала, мне тебе надо про тебя сказать. Ему тоже знать надо.

И небрежно махнула в сторону Глеба одной из рук. Надо сразу выяснить тревожащий Глеба вопрос, да и отвлечь его от взмаха руки перед носом, и я спросила:

– Почему ты сказала, что это мой приказ – привести Аарона к Норе?

– Но ты же хотела помочь Аарону найти его любовь, настоящую, навсегда, единственную. Ты сама это знаешь, только они ещё не знают. Ты сегодня разрывала своё сердце из-за него.

Она опять махнула ладонью в сторону Глеба, но он успел увернуться и в его глазах появился интерес.

– А он ещё ничего не понял, ему всё надо ещё понять, он только про себя думает. А этот, другой, большой, он думает о тебе, потому что любить хочет, а не знает кого. Он настоящую только тебя видел. А Нора совсем не знает ничего, но она будет его любить, я знаю. Только долго они понимать друг друга будут, она может не дожить, времени у неё мало без любви. С любовью больше.

Мы так и стояли в коридоре, Самуил присел на какой-то диванчик и смотрел на нас большими глазами, даже вздохом не смел прервать Наташу.

– А почему мало времени у Норы?

– Если любить он её будет, по-настоящему, пусть даже не скажет, она узнает и будет долго жить, ждать, когда он поймет всё. А с любовью совсем много времени, больше, чем у людей. Ты для этого её спасла, через своё страдание прошла, чтобы её спасти.

Она внимательно на меня посмотрела и вздохнула:

– Ты отдала очень много, сердце твоё ещё не наполнилось, кровоточит.

– Я что – продолжаю отдавать энергию?

– Да всем подряд! Подумаешь, кого пожалеешь, тому и отдаёшь, этому больше всех, только он не всегда чувствует.

Опять взмах руки в сторону Глеба, она так ни разу на него и не посмотрела.

– А как мне восстанавливаться? Меня сейчас каждый день энергией накачивают, несколько раз в день.

Наташа рассмеялась, весело так, колокольчиками.

– Да ты её за один раз сочувствия отдаёшь всю до дна. Ты сегодня, когда сердце рвала, совсем пустая осталась, но тебе мальчик помог и Али. Али молодец, он всё может, только ничего про себя ещё не знает. Я ему скажу потом, когда он ко мне приедет.

Глеб не выдержал:

– Он к тебе приедет?

– Ты сам его ко мне пошлёшь, скоро. Я вижу.

Она резко оттолкнулась от меня и полетела по коридору, от толчка я даже задохнулась и закашлялась. Глеб поставил меня на ноги, и Самуил помассировал спину, чтобы я смогла дышать.

– Интересная девочка.

Я не поняла, чего в тоне Глеба было больше – действительно интереса или подозрения. Когда я смогла дышать, Глеб обнял меня, и спросил Самуила:

– Катя отдает мне энергию?

Побледнев, Самуил даже не сразу смог ему ответить, таков был тон Глеба. Я попыталась шевельнуться в его руках, но Глеб только сильнее прижал меня к себе, и я решила не сопротивляться. Он ведь и без меня может учинить разнос Самуилу, без меня даже круче.

– Глеб, я не могу тебе этого сказать, мы давно Катеньку не обследовали на энергию, она чувствует себя хорошо, никогда не жалуется. Явных признаков не было, она сама регулирует передачу, тогда она увидела вас без сил и перестала у вас её брать, выбрала Али. Глеб, я не знаю, что делать, Нора здесь одна, её тоже надо лечить, и Кате нельзя сюда.

Самуил совершенно растерялся. Глеб не стал особо задумываться:

– Ты возвращаешься с нами. Дома полное обследование.

Нора его совершенно не интересовала. Я поняла, что он сейчас посадит нас в машину и увезёт домой.