Иван Комаровский - Дары богини Хадор

Тео расположился на кушетке в коридоре, из которого можно было видеть дверной проём, ведущий в палату Рамлы, где девушка пребывала в забытьи действия большой дозы паральдегида.

Молодой человек изучал лекцию о лихорадочном синдроме, которую студентам медицинской семинарии читали ещё на втором курсе, и которую Тео так кстати сохранил.

Большую часть своих записей Тео Калеста держал в кабинете наставника, выделившего своему ученику отдельную полку стеллажа. Нэмос Варда всегда говорил, что в начале карьеры лекаря очень важно обращаться к различным источникам литературы, в том числе и к своим лекциям, дабы избрать верное направление в терапии недугов, учитывая, что весь объём специальной информации из области медицины удерживать в голове постоянно крайне трудно.

Пару часов назад Рамле была сделана инъекция салицилата натрия, призванного снизить высокую температуру тела, однако положительной динамики не наблюдалось до сих пор, это беспокоило Тео.

Он и Нэмос Варда понимали, что необходимо увеличить дозу лекарства, однако оба опасались развития токсических реакций.

Медицинская сестра периодически повторяла процедуру обтирания яблочным уксусом, но безрезультатно.

Около полуночи, когда Тео на несколько минут впал в дрёму, из палаты Рамлы послышались беспокойные стоны: видимо, девушка пришла в сознание и, не обнаружив никого рядом, позвала на помощь.

Тео тут же пришёл в чувства и отозвался. В палате стоял специфический запах карболовой кислоты, напоминавший запах гуаши, на столе тускло светил фонарь.

– Рамла? – спросил молодой человек, – я здесь. Тебе что-нибудь нужно?

Но девушка ничего не ответила, она тревожно ворочалась на кровати с закрытыми глазами.

Тео Калеста присел рядом с ней и положил тыльную сторону своей ладони на лоб Рамлы: не было сомнений, лихорадка и не думала отступать.

Тео посмотрел на тонкие черты лица девушки, на то, как она морщит брови, вероятно, пребывая в каком-то изматывающем полусне.

Молодой человек заметил, что запястья Рамлы сплошь покрыты уже давно затянувшимися шрамами. Тео провёл по ним пальцами.

– Я никогда не пыталась убить себя, если ты подумал об этом, – внезапно произнесла Рамла. Тео вздрогнул от неожиданности, взглянул в её глаза и замер, ибо никогда в своей жизни ещё не встречал такого сильного и всеподчиняющего взгляда. Молодой человек смотрел на Рамлу, не выпуская её тонких запястий из своих рук.

– Тебе лучше? – после неловкой паузы спросил он и встал с больничной койки.

– Нет. Ваши лекарства не смогут мне помочь.

– А что сможет?

– Мне нужно попасть в город Ингиррат, только там я найду понимание и помощь.

– Ингиррат? – удивлённо переспросил Тео, – но это совершенно другая страна, и путь туда не близкий. Учитывая твоё состояние, я не думаю, что ты готова к такому путешествию.

– Только я знаю, к чему готова.

– Но ты сама пришла сюда, помнишь? Ты искала человека с татуировкой.

Рамла замолчала и, казалось, была очень озадачена, она словно пыталась воспроизвести в памяти всю цепочку событий, предшествовавших этому мгновению.

– Где я? – наконец, спросила она.

– Ты в больнице святой Ангрии.

Девушка осмотрелась по сторонам. Тео вновь ощутил какой-то неприятный холод, который почувствовал впервые, когда зашёл в палату Рамлы.

Это, осязаемое кожей, ледяное прикосновение нечто, почти парализовывало тело и волю.

Минуту спустя, продолжая борьбу с неистовым оцепенением, Тео увидел, как поведение девушки резко меняется: она несколько раз встрепенулась, громко закричала, а после упала на пол в жутких конвульсиях.

Тео Калеста незамедлительно кинулся к Рамле и зажал её голову между своих колен, чтобы она не ударилась затылком о мрамор, судороги сменяли одна другую, но амплитуда их не уменьшалась.

Молодой человек позвал медицинскую сестру, чтобы та разыскала Нэмоса Варда, в данный момент, вероятно, совершавшего обход наиболее тяжёлых пациентов.

Напряжение росло, будто повышенный тонус мышц девушки распространялся даже за пределы её тела, заставляя воздух сжиматься и разжиматься в унисон судорог.

Из коридора донеслись звуки быстрых и тяжелых шагов старшего магистерия. Нэмос Варда ворвался в палату, и в тоже мгновение Рамла издала всепронзительный вопль, который вихрем ударил о высокие витражные окна, разбив живописные стёкла вдребезги…

* * *

Ирме долго не удавалось поймать извозчика: так некстати площадь перед Духовной Академией опустела раньше обычного.

Девушка спрятала свой маскировочный костюм в небольшой сумке, которую разместила за одной из обветшалых колонн, ещё только ожидавших кропотливых рук реставраторов, и, как ни в чём не бывало, смелой, почти летящей походкой, направилась на поиски транспорта.

Людей в чёрном нигде не наблюдалось, это очень радовало Ирму, а жгучее чувство ожидания лишь подстёгивало приподнятое настроение, появившееся так резко и внезапно впервые за последние дни, с момента исчезновения дедушки.

В конечном счёте, девушке всё же удалось отыскать неказистую карету с хромой кобылой в упряжке и полусонным кучером, согласившимся подвести Ирму только до аллеи:

– Нет, дорогуша, я не поеду до самого поместья в столь поздний час, дорога там не для моей старушки, – сказал кучер, заботливо похлопывая лошадь своей огромной ручищей.

Ирме ничего не оставалось, как согласиться на подобные условия.

Как ни странно, ехали они довольно быстро, хотя, возможно, так казалось Ирме, пребывавшей в своих чертогах разума и захваченной волной воспоминаний и таких очевидных заключений, которые, что удивительно, лежали на поверхности, но, по какой-то причине, так долго оставались в тени небытия.

Когда девушка расплатилась с извозчиком и выскочила из кареты на аллейную тропу, она незамедлительно пустилась в бег по дороге, ведущей прямиком к воротам поместья Калеста.

Ветер развевал кроны деревьев, а их таинственный шёпот сопровождал девушку, точно подгоняя вперёд, навстречу маячащим впереди огням окон родного дома.

Ирма пересекла порог особняка и ощутила аромат сливочных кексов, что, по-видимому, испекла госпожа Ранида.

Подле лестницы в холле стоял господин Дорм, его руки по локоть были в тине из пруда, который он неожиданно для всех принялся чистить и возился с ним медленно, но с ответственной тщательностью.

– Здравствуй, Ирма, – поприветствовал девушку садовник, отчасти удивлённый её запыхавшемуся виду.

– Дорм, Тео дома? – с трудом переводя дух, спросила Ирма.

– Нет, господин не являлся с утра.

– Ясно, – Ирма махнула рукой и бросилась вверх по лестнице, на чердак.

Ирма отворила скрипучую дверь и попыталась включить свет, но выключатель оказался неисправным, тогда она зажгла переносную лампу, что стояла у самого порога.