Иван Комаровский - Дары богини Хадор

Старший помощник ворвался в штурманскую, но не обнаружил Имадиса Лэйна. На столе штурмана коптила свеча, окружённая истрёпанными картами, таблицами склонения светил и значений девиации, на краю стола небрежно лежали секстант и хронометр, точно брошенные в спешке.

Старший помощник несколько раз окликнул штурмана, а после выскочил в коридор и побежал, продолжая звать Имадиса. Молодой парень ощущал, как тревога комом подкатывает к горлу: он не единожды сталкивался со штормом, но на этот раз что-то пугало его, что-то на глубинном уровне пробуждало все его страхи и опасения.

В это время команда Имиды готовилась к опасному манёвру: в машинном отделении были запущены двигатели, призванные привести в движение гребной винт в необходимый момент, а всё внимание капитана приковали бушующие воды.

Закрывая глаза, он видел её лицо, такое сияющее, точно день, такое родное и тёплое. Он помнил её запах, запах стиральных порошков и мыла, её белые от воды и белья руки.

«Лиа, Лиа…», – повторял он её имя в забытьи.

Поезд уже набрал скорость и мчался вдаль по железным параллелям, точно стрелам, уходящим за горизонт.

От лекарства Имадису хотелось спать, но всё же он пребывал в каком-то пограничном состоянии между явью и сновидениями, в котором так ясно разворачивались картины из его прошлого.

Сколько же испытаний послала ему судьба?.. Сколько она отняла, но и сколько подарила?..

Имадис Лэйн вспомнил свою первую любовь, девушку из дворянского рода, отец которой не позволил дочери связать свою жизнь с сыном рыбака, разлучив навеки возлюбленных.

Сердце Имадиса горело в чаду невыносимого чувства несправедливости, он долгое время не мог найти покоя.

Однако тяжёлый труд на рыбацком судне не терпел слабости духа. В семье Лэйнов Имадис был первым ребёнком, наряду с двумя братьями и тремя сёстрами, а потому от него требовали всегда больше, а жалели меньше.

Лишь спустя годы молодой человек открыл своё сердце во второй раз, Имадис взял в жёны сельскую девушку, работавшую при земстве.

Земщиком был хороший человек, он выделил молодожёнам небольшой клочок земли и помог выстроить маленький домик, так началась самостоятельная взрослая жизнь Имадиса, уготовившая ему ещё одно испытание.

Жена Имадиса забеременела, но трагически скончалась: утонула в реке, на которую пошла купаться одна, так и не проведя их совместное дитя в мир.

Сердце Имадиса вновь оказалось разбитым, а дух угнетённым, но точно могучее дерево, что распускает листву после холодной зимы, несущей глубокий сон всему живому, Имадис воспрял, он отыскал в себе силы и, оставив всё, покинул родные края, с которыми его связывала тоска и скорбь.

Имадис приехал в город-порт Гирос, считающийся морской столицей севера, тогда мужчине было уже около тридцати лет.

В Гиросе ему пришлось туго: голод, отсутствие крова, работа за буханку хлеба. Однако, чуть позже Имадису подвернулась настоящая удача, ему удалось найти место матроса на одном торговом судне, куда требовались умелые и сильные руки, но вскоре капитан корабля заметил, что Имадис не только силён физически, но и обладает пытливым умом и имеет почти интуитивное чутьё в навигации.

Денег, зарабатываемых на судне, оказалось достаточно, чтобы окончить курсы морского искусства и стать помощником штурмана, а после и занять его место.

Жизнь постепенно начала налаживаться, безбрежные воды даровали свободу от тягостных воспоминаний, а неистовые бури уносили былые печали прочь.

В Гиросе Имадис встретил женщину по имени Лиа, она рано овдовела и носила траур по мужу. Мужчина и женщина полюбили друг друга. Имадис, когда не находился в плавании, жил в комнате в Прачном Доме, где работала и обитала Лиа.

Вскоре двое узаконили свой союз, дав клятву друг другу перед образом Тиасс.

Их жизнь до встречи была нелёгкой, но в конце она вознаградила обоих, даровав им любовь и покой, что якорем укрепили Имадиса и Лиа в изменчивом мире.

Затем мужчину перевели работать на другое торговое судно, «Имида», но резкий и прямодушный характер Имадиса Лэйна оказался не по нраву капитану корабля, а когда тот узнал, что начальник Северного Судоходства хочет повысить Имадиса и назначить мужчину на его место, он и вовсе не мог боле находиться рядом с Имадисом: таким сильным был его гнев, питаемый завистью.

Сейчас штурман «Имиды» понимает, насколько мелочными были те распри и обиды, и, знай он наперёд о той роковой ночи, 19 февраля, он бы остался дома, со своей Лиа, пусть даже рискуя потерять работу и должность капитана, которую ему обещали по возращении из Ингиррата.

Имадис Лэйн вдруг вспомнил то запредельное ощущение ужаса, тот иррациональный страх, неподвластный его сильному духу; чувства пережитого кошмара возымели над ним вновь. Имадис открыл глаза, достал из кармана баночку с лекарством и проглотил одну пилюлю, как рекомендовал ему лекарь Орист Нил.

* * *

Сандра не спускалась к ужину, слишком она была расстроена сложившимся положением вещей и дома и, прежде всего, на работе, за что она ещё больше прежнего гневалась на отца.

Женщина долго лежала неподвижно на своей кровати и смотрела в потолок, между тем тени от деревьев за окном, что тонули в палевом закате, стремительно ползли по стенам комнаты.

Они были подобием мрачных вестников, гнетущих и несущих отчаяние.

В былые времена, когда Сандре приходилось тяжко или нужно было обдумать нечто важное, она возилась на кухне, святая святых госпожи Раниды.

До того, как Фанимар взял домоправительницу на работу в поместье, приготовлением еды занималась Линда Эмрик, мачеха Сандры, о которой она вспоминает с болью в сердце.

Когда Сандре было пять лет, Фанимар посчитал, что девочке всё-таки необходима мать, тогда он и познакомился на одном из светских вечеров с экстравагантной особой Линдой Эмрик, амбициозной певицей, не имевшей особого музыкального таланта.

Её выступления ограничивались малой сценой, и вскоре карьера Линды захирела. Женщина искала выгодную партию, а кандидатура тогда уже знаменитого профессора естествознания, владеющего поместьем, подходила как нельзя лучше.

Фанимар увидел в Линде искренность и честность, не смотря на всю внешнюю артистическую мишуру, коей она скрывала свой истинный образ.

Линда поселилась в особняке и посвятила себя семейной жизни целиком и полностью, она воспитывала Сандру, управляла домом и изредка писала неплохие песни, это, к слову, удавалось ей лучше, чем пение.

Сандра любила мачеху, научившей девочку кулинарному мастерству, к которому была предрасположена Линда.

Однако Фанимар был холоден к женщине, он любил её, но в большей степени как друга, его сердце принадлежало Селене, и никто не мог занять её место, память о покойной жене слишком часто тревожила его, а это ощущала Линда.