Азад Гасанов - Битвы зверей. Начало

– Что, впрочем, не удивительно. У женщины ума тем меньше, чем она красивей.

Девчонка растерялась еще больше, не зная, как отнестись к услышанному: похвала это или хула?

– Как говорится, длинные волосы – короткий ум. Но ты не настолько хороша собой, чтобы сыпать глупостями без остановки. Помолчи, моя киска. Твой буланый должен поразмыслить.

Девчонка насупилась. Уселась в углу, задрала колени и уткнулась в них капризным подбородком. И принялась сверлить взглядом свое неласковое «солнце». А «солнце» пружинистым шагом, будто вытанцовывая, закружило по комнате, отмеривая каждый шаг ударом кулака в раскрытую ладонь. Вышагивало и о чем-то думало.

– Так ты говоришь, что хозяйка твоя хороша собой?

Девчонка не ответила, только насупилась еще больше.

– Что она любит? – удар.

Девчонка фыркнула:

– Она любит, когда ей делают подарки.

– Это любят все женщины, – еще удар.

– Так она и есть женщина, – девчонка скривила рот, – притом знатная! К ней на плешивом осле не подъедешь.

– Зачем же на плешивом?

– Ха-ха, – девчонка постаралась принять надменный вид. – Можешь не мечтать! Моя госпожа с такими, как ты, даже разговаривать не станет.

– И что во мне не так? – мужчина остановился у зеркала и глянул на свое отражение.

Девчонка горько усмехнулась.

– Сама себе удивляюсь, как меня угораздило связаться с фруктом вроде тебя.

Фрукт еще раз критично оглядел себя. На него из дорогого зеркало – дхаунт 8 8 Дхаунт – рост среднего человека с вытянутыми вверх руками. высотой – смотрел смуглый здоровяк средних лет и среднего роста. Он обладал неестественно удлиненным туловищем и короткими, выгнутыми колесом ногами. Он подпоясывал кушак под животом, на бедрах, и это делало несоответствие туловища и ног вопиющим. Руки у него, напротив, имели такую непомерную длину, что едва не доставали до колен, и этим он напоминал обезьяну. Голова также отличалась большим размером и обладала формой шара. Если бы не широкая, мускулистая спина можно было бы подумать, что ему на плечи поместили тыкву. Лицо было плоское, без всякой растительности, и отливало бронзой. Нос – приплюснутый, короткий. А глаза – длинные, вытянутые к вискам, с короткими веками, на которые были посажены коротенькие ресницы. Волосы, впрочем, были роскошные. Густые, длинные, темно-коричневого цвета, почти черные, только на кончиках и еще кое-где местами отливавшие рыжиной. Он их заплетал в косицу. И глаза у него были такие, какие не могут оставить женщину равнодушной – черные и горячие точно угли. Он взирал ими на окружающих задиристо, с усмешкой.

– Да, ты права, – проговорил здоровяк, вдоволь налюбовавшись собой, – я еще тот красавец. Таких в ваших краях не встретишь. Но это меня больше радует, чем огорчает. Потому что у мужчин так же, как у женщин: чем красивее, тем глупее. С той только разницей, что глупый мужчина это уже не мужчина.

Девчонка пропустила его болтовню мимо ушей и, думая о своем промямлила:

– До тебя за мной ухаживал один юноша. Он знал грамоту и был удивительно хорош собой. Он нравился всем моим подругам.

– И что случилось с этим юношей?

– Я ему отказала.

От воспоминаний об отвергнутом поклоннике у девчонки окончательно испортилось настроение.

– Тут ты, конечно, дала маху, – посочувствовал здоровяк. – Если юноша знал грамоту, значит, он был не так уж глуп. И к тому же, как ты утверждаешь, он обладал красивой внешностью. Выходит твой прежний парень представлял собой редкий случай исключения из правил. Мне жаль, – здоровяк вздохнул, – но я, слава богу, к твоей оплошности непричастен. Ведь меня при этом не было.

– Ты такой черствый! – с чувством заявила девушка. – Ты выставляешь на смех все хоть сколько-нибудь возвышенное. Это потому что у тебя совершенно нет души!

– Каюсь, – здоровяк отвернулся от зеркала. – Я черствый, и возможно, у меня нет души. Но зато у меня есть кое-что другое, – он подошел к сундуку в углу комнаты и, откинув крышку, извлек из него скрутку диковинной материи. – Глянь сюда. Думаю, что это примирит тебя с моими недостатками.

– Что это? – спросила девчонка, оставив хмуриться.

Один конец скрутки выпал из рук мужчины, ткань размоталась и кровавой струей растеклась по полу.

– Шелк, – сообщил мужчина с довольным видом. – В ткацком деле с начала времен не было придумано ничего лучшего. Но в ваших краях о нем пока не знают. Ты первая, кому посчастливилось узреть.

Девчонка, не отрывая глаз от играющего всеми оттенками красного куска материи, поднялась и подобралась к своему благодетелю.

– Я намерен одарить тебя этой роскошной тканью. Пошей себе шальвары, или хитон… Хотя ты такая маленькая, что хватит и на то, и на другое.

– Такая гладкая, – с зачарованным видом проговорила девчонка, проведя рукой по ткани. – Тонкая…

– Нравится?

Девочка выдохнула:

– У меня нет слов…

Благодетель снова сделался грубым.

– Раз нет слов, так и говорить больше не о чем, – он с грохотом захлопнул сундук и заключил. – Забирай и проваливай! Я хочу, чтобы ты нынче же облачилась в обновку.

Девочка сгребла в охапку ткань и, еще не веря выпавшей удаче, снизу вверх посмотрела на мужчину.

– Ты сказала, что у твоей госпожи вечером собираются местные вельможи.

Девчонка кивнула головой.

– Тогда поторапливайся. Мне надо, чтобы гости подивились, глядя на тебя.

Мужчина схватил девочку за шиворот и поставил на ноги.

– О, мое солнце, – пролепетала та.

– Знаю, знаю, – перебило «солнце». – Знаю все, что ты можешь сказать, – мужчина поволок ее к выходу и там вытолкнул за дверь. – Да, не забудь сообщить, когда спросят, что этот чудесный дар ты получила от знатного купца по имени Жамбо. Скажи: у Жамбо из рода Тома много всяческих диковин.

Дверь захлопнулась перед носом у озадаченной девчонки, и мужчина, оставшись наедине с собой, перевел дыхание. Затем он вернулся в комнату и, встав перед зеркалом, с одобрением посмотрел на свое отражение.

«Старый пройдоха Жамбо, – проговорил он, любуясь собой. – Одну птичку ты приручил, осталось заставить запеть другую».

Местом встречи со второй своей певчей птичкой пройдоха Жамбо выбрал пустырь, тот, где по базарным дням торговали скотиной. Место, на первый взгляд, не вполне подходящее для свидания с женщиной – все усыпанное конскими яблоками и коровьими лепешками. Но, зато, безлюдное по будням.

К встрече Жамбо из рода Тома подготовился, как следует. Туго стянул волосы на затылке и заново заплел косицу. Прошелся бритвой по лицу, снимая редкую поросль. Полил на себя душистой водой, как это принято у чудаков-согдийцев. И переоблачился в платье по здешней моде: кожаные, расшитые серебряной нитью широкие шальвары, просторный парчовый халат, а под ним – льняная блуза с серебром по вороту. На шею повесил золотую цепь с медальоном, усыпанным камнями. Да еще все пальцы унизал перстнями. Одним словом, вырядился таким щеголем, что глаз не оторвать.