Наталья Сарафанова - По закону возмездия. Боевое фэнтези

Та-Зам отступил от Тайлуга на пару шагов и нервно усмехнулся.

– Ты мне даешь право выбора?! Ты мне?! Ничтожество, прикованное к стене?! Время, проведённое в этих стенах, в полной темноте и одиночестве даёт о себе знать. Ты болен. Но я тебя вылечу. Стража!

В камеру вбежали двое стражников.

– Высечь его! – приказал Та-Зам.

Удары металлическими прутьями пронзили Тайлуга болью. Вскоре он потерял им счет. Очнулся от холодной воды, стекающей по лицу.

– Не передумал? – услышал он сквозь боль.

– Молчишь. Что ты молчишь? Говори!

Сквозь мутную пелену Тайлуг увидел над собою восковое лицо жреца, его холодные, змеиные глаза и почувствовал в себе леденящую силу.

– Ты умрешь, – прошептал он. – Исчезнешь, развеешься как пыль. Я обязательно вернусь, жрец, ты слышишь. Я это знаю. Я приду за тобой. Приду за Адаульфом.

– Что ты несёшь, глупец. Умрёшь ты, – Та-Зам постарался усмехнуться. Но получилось нервно и неубедительно.

– Я вернусь, – уверенно произнёс Тайлуг.

– Всё, достаточно. Я устал слушать этот чрезвычайно пугающий меня бред, – с сарказмом в голосе проговорил Та-Зам. – Мне жаль. Очень жаль, что так всё заканчивается. Я полагал, что ты разумный человек. Должен сообщить, что перед повешением тебе железным ломом раздробят кости на руках и ногах, а также вырвут язык. Я искренне огорчен.

– Убирайся, – прохрипел Тайлуг.

Лязгнул замок на двери, и глаза вновь погрузились в непроглядную темноту.

Тюремщик Харь проведя всю ночь в пивнушке на площади Трех собак, нетвердой походкой выбрался на улицу и не обнаружил своего коня. Он бестолково затоптался на месте, покачиваясь и тупо озираясь по сторонам. Мелкий холодный дождь моросил ему за ворот. Тюремщик стряхнул ладонью с острого носа каплю воды и подошел к коновязи. Лошадь лекаря Сидра была на месте. Старый жеребец банщика Вадула медленно жевал овес из мешка, закрепленного на морде. Кобыла хлеботорговца Хирта тоже была здесь. Конь тюремщика отсутствовал.

Харь пожал плечами, напрягая лоб. Сказать по правде он не помнил, как попал в пивнушку. Может быть, он оставил своего коня где-нибудь в другом месте? А может возле дома жрицы любви Дикканы?

Может быть.

Он помнил, как вечером зашел к Диккане, но не мог припомнить, как покинул ее заведение. В памяти смутно вырисовывались картины танцующих голых девок, тесная грязная комната, медвежья шкура на полу, какая-то жирная баба на ней и…

И все. Более он ничего не помнил.

Небо светлело. Тюремщику пора было на службу. Само собой, что после такой ночи он вовсе не собирался разносить заключенным еду. Он намеревался добраться до Храма крови и там завалиться в свою каморку до вечера, чтобы набраться сил.

После надсадных раздумий, похмельная голова Харя ничего не придумала иного, как идти на службу пешком. Он злобно сплюнул и зашагал по лужам. Лошади редких всадников, проскакивая мимо, обдавали его брызгами грязной воды из-под копыт. Харь раздраженно крыл их ругательствами вслед. Так он прошел один квартал, затем другой и чтобы сократить путь, нырнул в сумрачный узкий переулок. Там его замутило. Пиво и еда просились наружу. Харь метнулся к стене дома и украсил ее содержимым своего желудка.

– Эй! – послышался за его спиной негромкий возглас.

Тюремщик вздрогнул, обернулся и увидел за спиной всадницу на гнедом коне. Всадница спешилась и приблизилась к тюремщику. Нижнюю часть лица ее до глаз прикрывала черная повязка. Длинные золотистые волосы спадали на плечи. Фигуру до земли скрывала темно-синяя плащевая накидка.

– Ты тюремщик Тайлуга? – спросила она.

– Ты кто такая? – насторожился Харь. – Я тюремщик великой Империи, а не какого-то там Тайлуга.

– Ты его тюремщик, – уверенно произнесла незнакомка. – Денег хочешь?

– Денег? – Харь жадно облизнул пересохшие с похмелья губы. – А кто денег не хочет? Все хотят. И много их у тебя? Давай сюда все.

– Немного, но тебе хватит, – ответила незнакомка. – Мне нужна встреча с Тайлугом.

– Встреча с Тайлугом. Встреча…, – Харь тупо наморщил лоб, пытаясь сообразить, о ком идет речь. – Встреча…, с Тайлугом. Аааа, с Тайлугом! С преступником! С подлым изменником!

– Здесь десять империалов, – незнакомка достала из-под накидки кошелек. – Устроишь встречу сегодня ночью.

Харь жадно протянул руку к кошельку, но немедленно отдернул и трусливо посмотрел по сторонам. Его одновременно захлестнула жадность и страх за свою шкуру. Без разрешения жреца Та-Зама встреча посторонних людей с изменником грозила тюремщику лютой смертью. А вдруг, кто-нибудь из стражников увидит, что Харь провел в тюрьму постороннего и донесет Та-Заму? Да и кто она такая? Наверняка она тоже заодно с изменником. Страх заполнил Харя, но и жадность не отступала. За десять империалов можно было гульнуть в пивнушке десять ночей или пять раз посетить дом жрицы любви Дикканы. Нет, просто так эти деньги нельзя упускать. Поразмыслив немного, Харь решил попросту забрать деньги у незнакомки, пообещать ей встречу и не выполнить обещание.

– Давай кошелек! – он вновь жадно протянул растопыренную ладонь. Незнакомка отдернула руку.

– Деньги потом, после встречи, – решительно произнесла она.

– Ты мне не веришь? – возмутился Харь. – Не веришь тюремщику великой Империи мауронгов? Да как ты смеешь?!

– Деньги потом! – снова жестко произнесла незнакомка. – Проведешь меня к Тайлугу этой ночью и получишь деньги.

– Ага, получу, – мерзко ухмыльнулся Харь и, не раздумывая, жадно кинулся за кошельком. – Деньги давай тварь!

Он схватил незнакомку левой рукой за шею, а правой попытался выхватить кошелек и почувствовал жгучий удар в живот. Дыхание перехватило. Харь сдавленно захрипел и опустил взгляд. Последнее что он увидел в своей жизни – свою кровь на лезвии кинжала.

* * *

Тайлуг сидел на куче соломы, припав спиной к холодным камням. Он слышал, как вокруг него в темноте шныряли крысы. Гнусные твари опасались приближаться к живому человеку, но Тайлуг знал, что они не преминут изгрызть мертвеца до костей.

Темнота и голод обостряют чувства. Песчинки времени медленно падали в пустоту вечности, тревожа темную гладь воспоминаний, и давно забытые события прошлых лет рисовались на ней, проявлялись сквозь плотный туман забвения смутными картинами.

В них Тайлуг маленьким мальчиком карабкался по острым скалистым утесам над шумным прибоем Северного океана, впиваясь пальцами в крепкие камни и ощущая при этом пьянящую сладость опасности вместе с головокружительным восторгом преодоления высоты. Там наверху свежий ветер бил ему в лицо, наполняя его грудь великой силой, принесенной из неведомых далей.