Андрей Смирнов - Балаганы Белокамня

При этих словах Арни побледнел, вцепившись в стол, с шумом вдохнув в себя прокуренный воздух.

– В бандиты он подался, пошёл по твоим стопам. Сначала, вроде, успешно шуровал, караваны грабил, а потом его из клана исключили. Сам знаешь, что у нас с этим строго – нам преступники в крепости без требы. Ну да он не сильно переживал. Продолжил лиховать по бездорожьям с бандой сорвиголов, а потом всех солдаты и положили. Поскольку твой Арес атаманом у них шёл, публично его на площади казнили. Уж ты прости, Арни, говорю как есть.

Мигом всё стало неважно – труппа, товарищи, родичи из клана, успехи дочери и двоих сыновей. Как же так?! Любимый первенец Арес, подававший такие надежды, и вдруг – разбойник! А потом ещё раз! И изгнание из клана! Сам Арнолиус подобного развития событий дожидаться не стал, покинув общину до того момента, как его оттуда с позором изгнали и закрыли перед ним её двери навсегда. Но даже не криминальная стезя больше всего опечалила безутешного отца, но смерть сына, причём та её подробность, как публичная казнь, а не смерть на поле брани.

– Сочувствую! – подал через минуту голос Балин. – У твоего Ареса детки малые остались, они все на бедной Маланье сейчас.

Маланья – это жена среднего сына, который стал небольшим военачальником.

– Тяжело ей, – вздохнул гном. – Своих деток двое, а ещё и племяшки малолетние, да муж на фронте. Деньгами они, конечно, обеспечены – трофеи муж домой и жалованье присылает регулярно и исправно, но тяжело ей без помощи. Конечно, ты бы проведал их с удовольствием, да не пустят тебя в крепость – не велено. Пусть ты и герой нашего рода, но, к сожалению, деяния твои не всегда были чистыми и светлыми.

Тут Балин почесал свою голову, озадаченно цокнув языком.

– Ты у нас вообще одиозная и одновременно с тем великая личность. С одной стороны, ты герой нескольких войн, защитник наших устоев и ярый поборник морали, но в большом свете ты преступник и наёмник. А подобные стороны биографии никогда на пользу среди наших соплеменников никому не шли. Хотя, ты знаешь, вся нынешняя молодёжь и детвора играет в великолепного Арнолиуса, самого удачливого сукина сына из всех, коих знал наш клан. Любимое занятие детворы – это игра в пиратов, грабителей или солдат с твоим участием в главной роли. Многие подростки втайне от своих родителей затачивают свои секиры и полируют молоты с цепами, желая при первой же вылазке из крепости наведаться в Подземье и отхватить себе военных трофеев грабежом или мародёрством, как ты это зачастую делал, пока тебя не уличили в преступных нападениях. А это опасно! Опасно, прежде всего, что нашу молодёжь совращают подобные мысли о быстром обогащении, коим ты и занимался прошедшие годы.

– Любых авантюристов обвиняют в подобного рода совращениях и грабежах при любой удобной возможности, – вздохнув, ответил Арнолиус. – Я же не виноват, что из всех оказался самым живучим и знаменитым!

– Не виноват! – кивнул головой Балин. – Ладно, если на этом всё, может расскажешь мне о своих приключениях?

– Что, не терпится пообщаться с героем, чтобы узнать новых историй из первых уст? – горько усмехнулся маг.

– Типа того, – усмехнулся собеседник.

Арнолиус грустно уставился на дно своей пустой кружки, решая, выпить ему ещё или нет. Сразу вспомнился Мерлин со своей извечной кружкой холодного пива, заколдованной таким образом, чтобы она постоянно наполнялась сама собой по мере опорожнения. Вещица эта была знатная и очень дорогая (ибо неиссякаемый источник вкусного пенного холодного напитка мог сэкономить уйму средств в кабаке или спасти множество жизни в походах по пустыням и подземельям), а самого мага из-за этого в тавернах не любили. Мерлин часто спьяну мог начать угощать всех желающих дармовой выпивкой, что, по понятным причинам, самим хозяевам кабаков не нравилось, ведь это снижало их выручку. Однако страдал подобной щедростью маг-алкоголик не особо часто, опасаясь того, что кому-нибудь по пьяной лавочке взбредёт в голову гениальная мысль избавить хозяина от его чудесной кружки. По здравому размышлению Арнолиус решил, что напиваться накануне премьеры точно не стоит, даже ради того, чтобы помянуть своего казнённого первенца, поэтому отставил пустую посудину в сторону, а потом насторожился.

– Что такое? – завертел по сторонам головой Балин. – Что-то не так?!

– Видишь того хлыща? – указал на вошедшего в заведение менестреля с лютней, сопровождаемого похожим персонажем и собакой.

– Ну, и что? – повернулся в ту сторону собеседник. – Два барда, похоже, что их тут знают и любят, и сейчас у нас здесь будет музыка.

И правда, отдыхающие гости начинают требовать песен, как и сама хозяйка заведения, которая кивает пришедшим головой и о чём-то просит их с улыбкой. Естественно, что мужчины не могут отказать публике и милой русалке, а посему готовят свои инструменты к игре.

– Всё дело в том, что тот, который худой, это мой подчинённый, – хмуро пояснил товарищу Арнолиус. – А я строго-настрого запретил ему покидать труппу, потому как этого хлыща удержать от загулов проблематично. И если я сейчас не остановлю этого мерзавца, то через пару часов тот может накидаться до скотского состояния и пропустить начало спектакля. А я за такое обычно бью в бубен!

– Понятно! – кивнул ему Балин. – За такое можно врезать. Но только не сейчас, когда бард на виду у всей таверны. Пусть себе играют, а потом ты подойдёшь к ним и заберёшь своего человека с собой. А пока давай послушаем, чего там эти лютнисты нам хотят исполнить.

А исполнили знакомые менестрели около десятка композиций, в основном весёлых и боевых мотивов, поскольку отдыхавшим внутри пиратам слушать про любовные розовые слюни не захотелось. Но вот отзвучали аплодисменты, музыкантов наградили небольшим дождём из медяков, а потом те уселись за свободный стол, намереваясь поужинать, выпить вина и поговорить. Естественно, что иллюзионист не вмешивался до тех пор, пока гостям не подали еду и напитки, и лишь после этого распрощался с Балином, отправившись за своим артистом. Поскольку расположившаяся под столом в ожидании подачек Сорбонна знала Арнолиуса, то она не стала рычать при его приближении, как делала это в прочих случаях, лишь вильнула пару раз обрубком своего хвоста. Так как гном зашёл Эвансу с тыла, тот не мог видеть своего сердитого патрона до самого последнего момента, а сам маг старательно делал вид, что собирается пройти мимо, дабы товарищ де Грея не смог предупредить барда о визитёре. Поэтому когда тяжёлая ладонь хлопнула Змея по надплечью, с силой сжав ключицу бедолаге, тот сначала поперхнулся куриной костью, потом выплюнул её с силой арбалетного выстрела, отчего снаряд впечатался Че прямо в лицо, и лишь затем Эванс завизжал от боли и страха, подобно раненой свинье. Он попытался было вскочить со стула, но Арнолиус плюхнул барда обратно вниз, гулко залаяла из-под стола Сорбонна, которая не могла понять, кто угрожает её хозяину, когда рядом одни лишь друзья. Молосс шустро вылетела наружу, ожидая найти обидчика, вскрикнуло несколько гостей, сидевших поблизости, а от барной сойки раздался громкий плеск – это из бассейна поднимались два больших водных элементаля по приказу своей хозяйки, которая терпеть не могла разборок внутри Озабоченной Русалки.