Андрей Смирнов - Барыги Белокамня – 2

– Текущий рекорд девять из десяти, – сообщил судья. – Мсье Древогон постарался.

– Эльф? – презрительно скривился гном.

– Так точно, ваше благородие, – подтвердил арбитр.

– Значит, и остроухие всё же промахиваются! – хмыкнул Ходор, осматривая знакомые арбалеты. – И каким же это образом он так опростоволосился?

– У него двоилось в глазах, мсье, – охотно пояснил судья. – А руки тряслись так, словно он бился в припадке! Учитывая, что он сам опорожнил все десять бутылок, по которым потом стрелял, его можно простить.

В ответ на это разъяснение гном лишь поперхнулся. Если это правда, то лесовик вообще талант! Как в области распития спиртных напитков, так и в стрельбе из арбалета в экстремальных условиях! Это надо же!

– А что это были за бутылки? – уточнил Ходор.

– Две – «тёмная ночь», – ответил судья. – Одна – «Слеза и пламя», судя по исходившему от неё аромату, четыре бутылки из-под разных вин, одна водочная, а остальные не припомню.

– Да ушастый бы просто сдох, если бы выпил всё это в одиночку! – воскликнул поражённый гном. – Брехня это всё!

– Вы спросили, я ответил, – пожал плечами устроитель стрельб. – Кроме того, одну из бутылок эльф опорожнил прямо перед началом состязания на моих глазах. Итак, вы желаете рискнуть?

– Ха! – воскликнул гном. – Никакого риска! Как можно промазать с такого расстояния, да ещё и из такого ладного оружия?!

Ходор записался у судьи, получил от него десять положенных стрел, после чего стал готовиться к испытанию. Бутылки нагло блестели стеклом, пуская многочисленные блики и зайчики в свете стоявшего поблизости фонаря с магическим огнём внутри, отчего долго целиться в них было тяжело. Приходилось щуриться или отводить взгляд, отчего прицел быстро сбивался.

– А нельзя немного приглушить свет в фонаре или погасить его вовсе? – ворчливо осведомился гном у судьи.

– Никак нет, – покачал тот головой. – Условия для всех должны быть одинаковыми. И, кроме того, если погасить фонарь, тогда часть бутылок перестанет быть видна во тьме. Я знаю, что для некоторых рас это не вызовет никаких затруднений, но не стоит забывать о том, что на празднике много господ, не имеющих дара видеть в темноте. Поэтому стрелять нужно так.

Бутылки весело блестели, явно соглашаясь со словами судьи, поскольку всем и каждому доподлинно известно, что видят в ночи или под землёй гномы также хорошо, как и при свете солнца. Буркнув что-то себе под нос, Ходор поднял арбалет, затаил дыхание и нажал на спуск. Звук бьющегося стекла стал свидетельством того, что глава Серой Артели не сплоховал, как и ожидалось. Следующие шесть выстрелов также оказались успешными, зато восьмой снаряд заставил гнома покрыться испариной. Стрела задела бутылку по касательной, вместо того, чтобы поразить её в центр, и посудина закачалась на деревянной бочке, готовая в любой момент сорваться вниз.

– Бутылка должна разбиться, – тут же встрял судья со своими правилами. – Иначе участнику будет засчитан промах.

– Ну же! – переживал гном за свою оплошность, наблюдая за кружащейся мишенью. – Падай! Падай вниз, скотина!

Бутылка совершила настоящее танго на поверхности бочки, описав целый круг, но падать вниз до сих пор не собиралась, издеваясь над стрелком с изобретательностью самого язвительного шута. Вспотевший от переживаний Ходор начал даже дуть в сторону мишени, желая помочь ей сорваться с краю, дабы та разбилась о брусчатку площадки, где проходили соревнования, но расстояние в две дюжины шагов явно препятствовали этому начинанию. Наблюдавшие за процессом зеваки и другие участники начали посмеиваться над происходящим, чем лишь разозлили гнома. Наконец посудина не удержалась и стала заваливаться вниз, отчего все судорожно вздохнули, а сам Ходор победно заревел. Но радоваться оказалось рано, поскольку бутылка упала не вниз, а на поверхность бочки, склонив своё горлышко над пропастью. Выглядело это так, словно танцор-скоморох, оттанцевавший своё представление, совершил поклон аплодирующий публике. Но даже этого показалось наглой посудине явно недостаточно, поскольку из её горлышка тут же сорвалось вниз несколько винных капель, которые упали на камни вместо своей хозяйки. Похоже, что паяц не просто поиздевался над Ходором, но ещё и шутливо склонился перед ним, не забыв плюнуть в сторону гнома напоследок.

– Скотина!!! – завыл в приступе ярости бородач, в то время как прочие зрители дружно смеялись над его неудачей.

Слышались даже отдельные хлопки ладошей (хотя, это могло выстрелить открытое шампанское), свист и улюлюканье. Раздосадованный гном непристойно выругался, после чего стал заряжать свой арбалет снова. У него оставалось ещё две стрелы и три мишени. Пальцы Ходора так и чесались на спусковом крючке, желая запустить новый снаряд в наглую посудину, но разум подсказывал, что лучше от подобного выстрела воздержаться. Если раньше винная бутылка стояла на бочке, вытянувшись во весь свой рост, словно солдат на плацу, то теперь она завалилась на бок, отчего её площадь поражения заметно уменьшилась.

Всё же Ходору удалось совладать с эмоциями, и пустить две оставшиеся стрелы в другие бутылки, разбив их вдребезги, что поуменьшило свист и хохот со стороны.

– Девять из десяти! – провозгласил конечный результат судья. – Мсье Ходор поравнялся с Древогоном в результате.

– Съели, поганцы? – хмыкнул себе под нос гном, оглядывая притихших зрителей, взгляд которых с насмешливого сменился на уважительный.

– Если этот рекорд не будет побит, тогда почётные гости сойдутся в финальном соревновании между собой, – продолжил вещать устроитель стрельб. – Подведение итогов и финальная схватка состоятся после фейерверка, а пока я приглашаю и прочих желающих принять участие в соревновании. Кто-то желает попробовать?

В воздух поднялось несколько рук, часть из которых весьма ощутимо шаталась, как и их подвыпившие владельцы. От таких стрелков особых чудес ожидать не приходилось, поэтому Ходор с чистой совестью вернул арбалет судье, а сам прошествовал к мишеням, где расторопные слуги уже устанавливали на бочки и землю новые цели. Гном застыл перед той злосчастной бутылкой, которая так сильно подвела бородача, не забыв ещё и поиздеваться и унизить его перед всеми зрителями.

– Тебе всё равно конец! – сказал Ходор, взяв бедную посудину за горлышко. – Получай, тварина!

С этими словами он треснул бутылкой об край бочки, и премерзкая посудина, наконец, со сладостным для слуха мелодичным звоном разбилась вдребезги. Но порадоваться своей сладкой мести Ходор не успел, поскольку мелкий осколок отлетел от умершей дерзкой вещи, оцарапав гному открытую шею. Зрители и слуги, сновавшие поблизости, которые начали было посмеиваться над этой сценой, теперь предпочли за благо заткнуться и убежать подальше, поскольку теперь ряженный под носорога бородач взревел, словно самый настоящий безумный монстр, начав крушить стрельбище своими пудовыми кулачищами и сапогами.