Александр Прозоров - Ведьмина река

Толпа зрителей опять загомонила – кажется, ставки на ведуна начали потихоньку расти. Олег увидел на настиле доску от разбитого щита, подобрал, взял в руку, держа наподобие ножа. Найденное оружие вызвало смех не только среди зрителей, но и у верзилы.

– Ну, защищайся, – предложил он и рубанул сверху.

Середин, как ему и посоветовал противник, выбросил деревяшку навстречу. Клинок засел в ней наполовину – ведун отпустил доску и метнулся вперед-влево, стремясь кольнуть саблей в лицо.

– Чтоб тебя волки съели! – шарахнулся назад «мамонт».

Рожу он спас, темп потерял. Олег напирал, быстро коля вниз, слева, снова вниз, в лицо. Поединщик пятился, отскакивал, уворачивался, громко ругаясь и отмахиваясь. Тяжелый и неуклюжий крест из меча и деревяхи в его руке теперь больше мешал верзиле, чем помогал. Если бы не щит – Середин успел бы его заколоть раз пять, не менее. Но после полуминутной беготни бугай наконец-то смог сбить доску о край щита и остановился:

– Ну, ты и блоха! Мелок, да кусач. Пора тебя давить!

– А пупок не развяжется? – Середин немного отступил, подобрал с настила другую доску. – Повторим?

– А если так… – Бугай стал подступать медленно, словно крадучись, а потом вдруг резко метнулся, не рубя мечом, а выбрасывая его в длинном уколе, нацеленном ведуну в грудь.

Олег насилу успел откачнуться, вскинув саблю и парируя выпад, отводя его на спасительные пяди перед собой. Левая рука тем временем уронила доску, перехватила вражеское запястье, дернула вперед.

Верзила, не ожидавший рывка, качнулся еще дальше, теряя равновесие, Олег же шагнул навстречу, нанося прямой удар в челюсть.

Однако шустрый бугай и тут успел отвернуться, кулак лишь мазнул его по лицу, задев нос и глаз, а когда Середин развернулся, стремясь догнать противника саблей по затылку, «мамонт» уже нырнул вниз, спасаясь от верной смерти, кувыркнулся через собственный щит, тут же вскочил, подняв оружие и прикрывшись деревянным диском.

– Остановитесь! – вдруг громко объявил князь. – Я вижу кровь! Опустите оружие, поединок закончен.

Олег, ощутив на спине неприятный холодок, быстро себя осмотрел, потом поднял взгляд на врага. Бугай, недовольно скаля зубы, отирал запястьем нос, из которого струилась тонкая красная струйка.

– Это нечестно! – закричал Рагвальд, выскакивая на середину двора. – Разве это кровь? Это царапина! Он может сражаться дальше!

– В судебном поединке мы не ищем смертей и увечий, иноземец, – с достоинством ответил князь. – Мы лишь определяем волю богов. Кровь пролилась, и это кровь твоего поединщика. Ты лгал: угличские корабельщики с ладьи твоего брата невиновны в разбое. И ты напрасно оскорбил русского боярина, уничтожившего речных разбойников. Посему немедленно встань на колени и проси у него прощения!

Зрители, обступив кривича, ждали в мрачном молчании.

Поглядев на них, иноземец не стал дожидаться насилия, опустился на колени сам и кратко выдохнул:

– Прости меня, боярин, за обидные слова…

– Ты должен сегодня же заплатить десять гривен виры, или твои товары будут выставлены на торг за эту цену, а плата отдана боярину Олегу, – добавил наместник. – Кто тут есть из караула? Отпустите корабельщиков из темницы. Суд закончен! Да будет славен Перун мудростью и справедливостью!

Князь развернулся и ушел во дворец, Олега же еще долго обнимали и поздравляли зрители, довольные красивым поединком, хвалили за храбрость. Последним к ведуну подступил бугай. Вытирая нос, «мамонт» сказал и вовсе неожиданные слова:

– Чего смотришь? Веди в кабак. Коли ты выиграл, ты и угощаешь.

– Ты так думаешь? – несколько растерялся от такого требования Середин.

– Так исстари заведено, – ответил верзила. – Мы же поединщики, а не враги. Чтобы вражда не зародилась, пируем после боя вместе. Победитель платит. А у вас разве не так?

По опыту Олега, после стычек проигравших врагов обычно закапывали, а не угощали. Однако в этот раз он спорить не стал, благо выпить действительно хотелось.

– Ты хоть скажи, как тебя зовут, враг мой?

– Зябликом в детстве прозвали. Так по сей день и рекусь.

– Пошли тогда ко мне на постоялый двор. Мед там хмельной, густой и крепкий, тебе понравится… Зяблик!

Как ни странно, но платить за ужин Олегу не пришлось. На постоялом дворе нашлось немало людей, которые тоже подходили, хлопали по плечу, хвалили за удаль и ловкость, предлагали угостить… И хозяин о плате за угощение ничего не говорил. Видать, посиделки с поединщиками в Угличе давно были в обычае, а потому в кабаке «за ручьем» ныне народа было куда более обычного, и плату брали не с бойцов, а с люда, пришедшего посидеть «в компании». Ну и, знамо, выигравшие по ставкам тоже не жмотились угостить победителя под хорошее настроение.

А ставки против Середина наверняка были высоки – он и за столом-то супротив Зяблика сам птенчиком выглядел. Коли так, то и выигрыш у всех, поверивших в ведуна, был высок.

– И каково тебе драться за чужие интересы, Зяблик? – полюбопытствовал Олег после третьей кружки. – Голову свою под меч за сутяжников незнакомых подставлять?

– А чего? – даже фыркнул бугай. – Платят хорошо, люди уважают. Чего и не подраться?

– Но ведь и зарубить могут на поединке запросто!

– Не, поединщики гибнут редко, – помотал головой верзила, придвигая четвертую кружку. – Это когда сутяжники сами за себя дерутся – тогда да, не жалеют. Так и норовят зарезать, благо никто винить за смертоубийство не станет. К поединщикам же зла обычно не держат. Кровь пролилась, и ладно. Хотя за тебя, каюсь, мне иноземец втрое приплатить обещался, коли зарублю.

– Так пусть бы сам и шел, коли такой злой! Зачем других за себя нанимать? Не понимаю…

– То ты по себе судишь, боярин. Ты, вижу, рубака умелый, в сече бранной тебя лучше стороной подальше обходить. А в суде иной раз вдова с соседями чего-то не поделят, старик с молодцем, девица с удальцом. Прикажешь и им тоже на ристалище супротив вояк опытных выходить?

Олег неуверенно хмыкнул и прихлебнул меда.

– Вот то-то и оно! За таких мы на поединках и выступаем. Бывает так, что и вовсе без задатка, токмо за победу небогатый проситель делится. Ну, а где старик с девицей, там и обычному трусишке не откажешь. Навроде кривича твого, что сам драться побоялся.

– Ты молодец, уважаю! – поднял кружку Середин. Собеседник, даром что маленькая головушка на широких плечах, с каждым словом казался ему все более разумным и толковым собеседником с философским складом ума. – И воин славный. В дружину княжескую пойти не хочешь?

– А чего я там забыл? – рассмеялся Зяблик. – Платят меньше, служба каждый день, ворога себе не выбираешь, князь волей своей посылает, да в походе любой дурак из-за куста в спину ударить может… Не-е, зачем? Мне и так хорошо.