Николай Ярославцев - Вождь из сумерек

И в лицо ударил ослепительный, нестерпимо яркий свет. Защищаясь от него, перевернул кольцо камнем внутрь ладони и выставил руки перед собой. Огненный ураган бушевал перед глазами, закрыв от него и берег, и реку, и шевелящиеся бесконечные Сумерки.

Хотя, разве это свет?

Клокочет, ворочается, плавится в черном дыму огненный вихрь. Хлещет пламенными языками, слизывая все на своем пути. Дотянулся до него, подхватил. Пожрал, растворил и бросил в ночь… или это он сам поглотил и бушующее пламя, и антрацитовую сверкающую бесконечность. Ни дна, ни покрышки… только ночь. Чернота тянет, тащит, волочет.

Ослеп? Околел? Окочурился?

Нет, вот она крохотная искорка, в камне на кольце.

Растет на глазах. Или в глазах?

Плывет навстречу. Почему плывет? Летит…

Вот уже рядом. Рукой подать…

Огонь! Пламя. Бушующее пламя. Так это же он сам клокочет и пенится. Как лава в жерле беснующегося вулкана. И больше ничего, кроме… Прямо в лицо. В глаза. Или лицом в пламя? Густое, вязкое. Выжигает глаза, плывет в мозг раскаленный металл.

– Остановись, человек-волк. Не дай силе поглотить себя. Не вернешься. Великий огонь не отпустит.

– Твоя колыбель?

– Да, Великий огонь…

– Может, останешься?

– Ты один не вернешься.

Течет тугая огненная масса, сжигает мозг, сжигает его самого, сворачивает в ослепительно яркий шар, сжимает до крохотной искорки. И взрывается с оглушительным треском, разлетаясь во все стороны брызжущим огнем. Швырнуло на землю… Или это он сам со всего размаху, с неведомой высоты вломился в нее. Или ударил грудью? И остался лежать в непроглядной темноте с куском пылающего металла в черепной коробке вместо живого послушного мозга.

Заворочался, завозился, ища опору, чтобы подняться.

Чьи-то руки подхватили и бережно поставили его на ноги.

Поднял руку, коснулся лица, провел по лицу, по глазам.

Кровь. Темно.

– Принц?

– Да, Слав.

– Повернись лицом к реке. Надо закончить. Не люблю незавершенки.

Теплый шершавый язык слизнул кровь с руки. Лобастый. Старый и верный лобастый привел-таки стаю. Стоит рядом, ворчит на своего незадачливого вожака. Погладил по могучему загривку, потрепал за уши…

Поднял руки ладонями вверх и с силой бросил их вниз.

Сверкнула огненная искорка. Со страшным грохотом раскололась земля от реки и до реки, от горизонта и до горизонта, рвануло в небо неистовое пламя. И упало вниз. И сомкнулась с ужасающим грохотом вновь.

– Вот сейчас все. Промыто. Зашито. И продезинфицировано. Чистенько и по-домашнему.

Бьется перед глазами крохотная искорка, заслоняя весь мир.

Опустился на землю. Ткнулся лицом в поджатые колени. Закрыл невидящие глаза.

– Сила Великого огня с тобой, человек-волк. Чтобы видеть, не нужны глаза. Не всякий зрячий видит. И не всякий невидящий слеп. Сила Великого огня навсегда с тобой. Научись использовать ее.

Осторожные шаги. Давно привык узнавать волчат по ним. Войтик. Могуч, а ходит бесшумно. Стремительный Хруст… Нетерпеливый Свист. А это шагает Груздень. Пыхтит Толян. Неторопливо и уверенно… Зорень… И по шагам конязя угадать можно. Веселин! Привык чувствовать его всегда за своей спиной. В походе, и в тереме. Днем. И ночью. Порывистый, бесшабашный Леха. Верный друг и напарник склонил голову к его лицу. Кто-то хлюпнул носом. Купава… Вот подлая девка. Не усидела в лагере.

– Снова в каземат, в узилище? В смысле, в амулет?

– Совсем не обязательно. Сила Великого огня в тебе. И с тобой… я сейчас не страшнее грошовой побрякушки.

– Ну, как знаешь. Хозяин – барин. Но лучше спрятать. Зачем дразнить гусей? Веселин, мальчик мой, умыться бы….

Долго плескался, стараясь промыть глаза. Вытер лицо насухо банданой.

– Купава, сооруди повязку на глаза. А то люди пугаться будут, – попросил он. – Закурить бы сейчас…

– Держи, Стас.

– Леха? Откуда?

– От верблюда. Бросил я. А это берег для торжественного случая. А чем сейчас не случай?

Щелкнул зажигалкой. Америка, не Китай. Долго ждала своего случая. И дождалась.

Затянулся, закашлялся. Снова затянулся. Закружилась голова.

Что ж, придется жить так. Не стреляться же? Из лука… любопытно бы было посмотреть – как это у него получилось бы? Из лука.

– Зорень, отведи полки подальше от реки. Я немного напылил, похоже.

– Без этого ты не можешь.

Лехин голос. Поспешил утешить друга.

Рядом заворчал Лобастый…

Конец первой книги.

Каменск-Уральский

2006