Николай Ярославцев - Вождь из сумерек

– И тебе не показалось это странным? Пойдем, посмотрим вон на того мужика. – Он указал рукой в сторону поверженного его боевым ножом воя. Очень странный, я вам скажу, товарищ. Силищи неимоверной! Видели – где он, и где я? А он меня чуть по земле не размазал, как коровью лепешку.

Говоря это, наклонился над неподвижным телом и выдернул нож, чуть не перерубивший шею. Расстегнул подбородочный ремень и стянул шлем с головы убитого.

– И эта тля, говоришь, чуть не убила тебя?

Голый череп отливал желтизной. Очень высокий выпуклый лоб. Реденькие брови над глубоко посаженными глазами. Тонкие обескровленные губы. Странно, но Стасу показалось, что глаза все еще живут. И, словно в подтверждение его догадки, последовал удар такой силы, что его отбросило на несколько шагов в сторону. Рухнул на колени волхв. Застонал и скрючился Леха. Пошатнулся Груздень. Но вынырнул у него из-за спины Толян. Взмах меча, и отрубленная голова, кривя рот и хлопая веками, откатилась в сторону, отброшенная брезгливым движением ноги.

– Что это было? – со стоном выдохнул кто-то.

Несколько человек бросилось к Стасу, но он уже, кривя губы и сдерживая стон, поднимался сам.

– Леша, ты все понял?

– Ты думаешь, командир…?

– А что тут думать? Корове ясно! Эта тварь управляла этими ребятами. Вернее, их сознанием. Ты можешь поверить в то, что я бы в здравом уме и твердой памяти позволил за четыре с половиной минуты положить почти три сотни бойцов? А он боялся переключиться на нас, чтобы по-прежнему держать их под контролем.

– Эй, командир, – вмешался в их разговор волхв, – говори понятнее. Это их волхв, что ли?

Стас задумчиво посмотрел на волхва и потер висок, в котором до сих пор билась боль.

– Бери выше, Пивень – колдун. А, может, что и похуже!

Пивень понятливо качнул головой.

– Тогда его сжечь надо! Ребятки, запалите костер. Незачем этой дряни землю поганить.

– Голову не трогать! Может, я с ней еще побеседовать сумею.

– Командир. Рискуешь, – тихо предупредил его Леха. – Давай я лучше велю поискать: может, не все убиты?

Стас с сомнением покачал головой.

– Вряд ли. Ребята дорвались до живого дела, – подтвердил его сомнения Пивень. – Славно ты их выучил. Соколянскую бы рать тебе так же обучить.

Груздень сдержанно улыбнулся.

– Уж тогда до мертвого дела! Остальных смотреть будешь, командир?

– А что там может быть интересного? Леша и Груздень, вы со своими десятками пойдете со мной под Сумерки. Хмурый, ты соберешь все трофеи и вернешься с остальными в кремник. Пивень, тебе тоже надо возвращаться. Толян, эту лысую башку в мешок! По дороге попытаемся побеседовать.

– Как Руслан с той головой? – понимающе улыбнулся Толян, продемонстрировав глубокие знания школьной программы.

– Вот именно, – сраженный наповал его эрудицией, согласился Стас.

– Ну, нет, Слав! – решительно возразил волхв. – Вот сейчас-то уж точно не вернусь. Уж если колдуны повадились в наши края, то мое место рядом с тобой, командир.

Стас обреченно вздохнул и махнул рукой.

– Делай, как знаешь. Но…

– Я помню твое условие, командир. Пойду простым воем. Но теперь я знаю, с кем имеем дело и, думаю, сумею помочь тебе.

– Добро! Хмурый, отойдем…

Хмурый явно был обижен на Стаса, но спорить не стал. Возвращаться, так возвращаться. Одно утешение – можно первому поведать о славной победе.

Отошли на десяток шагов.

– Вот что я хотел сказать тебе, друг мой Хмурый. Я не знаю, когда мы вернемся. Может, скоро, а может, и нет. Ты видел, с кем мы столкнулись, и сможешь рассказать об этом остальным. И не только рассказать…

– Я понял, командир!

– Ты не все понял, Хмурый.

– А что еще?

– Кремник на тебе и на твоих ребятах! Ты остаешься полусотенным вместо меня. Теперь, понял? Начальство на тебе! И ответ тоже на тебе.

– Понял!

– А хорошо ли ты понял?

– Я понял все, командир!

– Здесь не задерживайся.

– А те ребята, которых Алексей отправил к Сумеркам?

– Мы перехватим их по дороге. Не теряй времени, Хмурый. Торопись. Вдруг, где-то еще отряды в наши земли крадутся?

И не дожидаясь ответа, скомандовал через плечо.

– Становись!

Следовало торопиться. Он не боялся, что те немногие, кто уцелел, смогут предупредить кого-то. От нежелательной встречи можно при желании всегда уклониться. Не на свидание же они спешат? А вот нора, из которой они выползают…

Обвел внимательным взглядом замерший строй. Лица серьезные. Пропал азарт. Появилось осознание ответственности. Подтянуты, подобраны. Тулы набиты стрелами. Метательные и боевые ножи в ножнах. Мечи уютно устроились за спиной.

– Ребятки, отдыхать некогда. Сами видите, кто против нас идет. Я впереди, Алексей со своим десятком замыкает. Войтик, ты верхом отправляешься не медля – вперед. Хруст с тобой. Попробуй перехватить дозоры.

– А я, командир? – не вышел, выпрыгнул из строя Веселин.

– Верхом на палочке? – усмехнулся Стас.

– Так я живо за лошадью и обратно!

– Ну, если живо, тогда вперед… – Стас скупо улыбнулся, глядя на разгоряченное лицо молодого парня, и повернулся к Лехе.

– Где вы на них наткнулись?

– Войтик на них набрел. Сначала раздразнил их стрелами, а потом вывел на нас. А я в открытый бой вступать не стал. Затащил на эту опушку и стреножил, зная, что не бросишь друга и напарника на съедение кровожадному врагу.

– А если бы воевода из кремника не выпустил?

– Вряд ли… Иначе бы в старлеях при открывшихся талантах не ходил, – негромко рассмеялся Алексей. – А знаешь, Стас, я так и не понял: зачем они шли? Кремник брать? Вряд ли? Просто побезобразничать? Нет ни сел, ни городков поблизости.

– А если просто разведывательный поиск?

Леха ответил не сразу.

– Вряд ли, – не совсем уверенно ответил он. – Больших запасов продовольствия у них не обнаружили.

– Все ответы там, дорогой мой напарник, – Стас кивнул головой в сторону Сумеречной горы. – Так что бери пример с нашего Толяна. Прочь сомнения и прочие нелепости из прошлой жизни. Больше уверенности и слепой веры в отца-командира и его непогрешимую мудрость.

Стас начал увеличивать темп. Но, видимо, и его что-то тревожило.

– Меня больше беспокоит голова, которая болтается за спиной у него.

Волхв, который держался рядом с ними и просто слушал, решил, что настало время и ему вступить в разговор.

– Пылать бы тебе на костре, Слав, если бы тебя услышали в Соколяне. Волшба и черное колдовство!

– Ну, брат волхв, какая же это волшба? А признайся, что и тебе не терпится попытать его? Ведь так?

– Не отопрусь, страсть, как охота. Так мы же не в Соколяне. А то и мне с тобой пришлось бы огоньку отведать.

Несколько минут шагали молча. Но молчание не входило в число многочисленных достоинств Лехи.