Наталья Корепанова - Селена. По следу Жезла

Ефросинья Анисимовна только хмыкнула в ответ, ступа взмыла вверх и помчалась к ожидающему нас Нэйтасу.

Ступа мягко приземлилась, антирадарный купол с тихим шипеньем заполз обратно в стены, пульт управления скользнул под лавку, и мы вышли на солнечную полянку. Я непроизвольно прищурилась от яркого света и поэтому не сразу заметила, что на полянке мы не одни. На большом пне, стоящем около крыльца, сидел щупленький дедок, одетый в расшитую русскую рубаху и свободные холщовые штаны. Баба Яга качнула головой:

– Надо же, кто к нам в гости пожаловал!

Радостно улыбнувшись, дедок тряхнул реденькой козлиной бородкой и спросил неожиданным басом:

– Что за нервный тип у тебя в избе сидит? Прилетел я к тебе в гости, чаёчку попить… – Дедок щёлкнул себя по подбородку и подмигнул, намекая, что за чай он пить собирался. – А он в меня огненные шары метать начал.

– Я бы тоже начала, если б первый раз тебя увидела, – проворчала Баба Яга. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты без амулета невидимости не летал! Собьют ведь когда-нибудь.

– Не собьют! – отмахнулся дед. – Я ж только по утрам, потихонечку.

– Знакомься, Селена, – обратилась ко мне Ефросинья Анисимовна. – Это и есть Змей Горыныч, к которому мы идти собирались.

– Змей Горыныч? – повторила я и ахнула, представив, в каком виде этот дедок прилететь мог. Немудрено, что Нэйтас так развоевался. – Что вы с Нэйтасом сделали? Он жив?

– Живее всех живых, – рассмеялся дед. – Лежит, отдыхает.

Я кинулась в избушку. Нэйтас лежал на кровати, отчаянно пытаясь освободиться от опутавших его верёвок. Он был закутан в них, как куколка бабочки, и очень походил на кокон.

– Не дёргайся, милок, – успокоительно пропела Ефросинья Анисимовна, входя за мной следом. – Это ж магия, от неё так просто не избавишься.

И скомандовала дедку, невозмутимо пристраивавшемуся за столом:

– А ну, Горыныч, давай-ка, расколдовывай. Неча над хорошим парнишкой дековаться 12 12 Дековаться (народное) – насмехаться, издеваться. .

Дед лениво пошевелил пальцами, и верёвки тут же превратились в длинных змей, сразу свалившихся с Нэйтаса на пол.

– Мама! – заорала я, вскакивая на стул и с ужасом провожая взглядом выползающих в дверь пресмыкающихся.

– Да что ж вы все тут такие нервные? – снова удивился дед. – Змей, что ли, никогда не видели?

Я затрясла головой и перевела дух.

– Слезай, деваха, нет их уже. Садись лучше, поговорим, – дед похлопал ладонью по сиденью стула, стоящему рядом с ним.

Я опять замотала головой:

– А вдруг снова приползут?

– Не приползут. Я их домой отправил. Слезай смело.

Я ещё раз внимательно оглядела все углы и нерешительно спустилась со стула, готовая в любой момент запрыгнуть обратно.

– И ты, парень, садись к столу, – обратился дед к Нэйтасу. – Голубка моя сказала, что помощь вам требуется. Давайте, потолкуем.

Я не сразу поняла, что голубкой он Ефросинью Анисимовну назвал. Эх, ведь как ласково. Интересно, какие у них отношения? Впрочем, опять я не в своё дело лезу.

Я села за стол. Мрачный Нэйтас пристроился на соседнем стуле.

– Чего заскучал, милок? – сразу просекла его состояние Ефросинья Анисимовна. – Что хмурый такой?

– Гэттор был прав. Плохой я колдун. Ничего не умею! – угрюмо выдавил парень. – Правильно леди Селена меня идиотом назвала.

– А раньше-то ты хорошим колдуном себя считал? – полюбопытствовала Баба Яга.

Нэйтас кивнул:

– Да. Не таким сильным, конечно, как лорд Фарроас, но – неплохим.

– А и ничего, иногда полезно по носу получить, чтобы не зазнаваться. Зато теперь знать будешь, что тебе ещё учиться и учиться.

А я мысленно посочувствовала парню. Был себе в Трамене крутой колдун, и вдруг – заклинание молчания наложили так, что он и не понял, что произошло, и в Хранилище заперли, а он и не заметил, и другу помочь не смог, и, заклинанием оглушив, как щенка, в другой мир выбросили, а дедок какой-то щупленький от шаров огненных запросто отбился, да ещё и связал. Все, кому не лень, о его самолюбие ноги вытерли.

– Да ладно, не переживай, – погладила я по плечу приунывшего полицейского. – Научишься, если захочешь. Молодой ведь ещё, время есть.

Нэйтас только вздохнул.

– Так что у вас случилось-то? – снова поинтересовался Горыныч. – Рассказывайте.

Выслушав моё повествование, дед покачал головой и обратился к Ефросинье Анисимовне:

– А ведь придётся общее совещание собирать. Мощный колдун, желающий получить власть над миром, нам тут совсем не нужен. Как я понял, ему у нас понравилось, так что, возможно, мы первыми будем, кого он завоевать захочет.

– Ой! – испугалась я. Такая мысль мне в голову не приходила.

– Вот тебе и «ой», девонька. Срочно надо твоего Стэнна искать, да и колдуна этого злобного вылавливать.

И обратился к Ефросинье Анисимовне:

– Тащи-ка, мать, ноутбук. Конференцию проводить будем.

Через час перед полутора тысячами слушателей я в очередной раз рассказывала историю про злого колдуна, похитившего важный артефакт. Впервые в жизни я выступала перед столь обширной аудиторией. Я боялась, что будут проблемы со связью, но два маленьких чертёнка-хохлика 13 13 Хохлик – в славянском фольклоре маленький домашний дух, чёрт. с поставленной задачей справились великолепно: связь не прервалась ни разу. Слушатели собрались со всего света. Здесь были российские кикиморы, лешие и водяные, английские феи, скандинавские гномы и ещё множество других существ, которых я до этого дня искренне считала сказочными и не существующими. Прав был Стэнн, не бывает миров без колдунов. Просто, не все о них знают.

Когда я закончила, в чат посыпались вопросы. Потом началось обсуждение. Дед Горыныч едва успевал передавать микрофон желающим высказаться. К чести выступавших, все они говорили конкретно и по делу. В результате договорились, что во всех странах объявляется режим повышенной опасности, что обо всех странностях будут сразу сообщать Горынычу, которого назначили координатором проекта, и что присутствующие в обязательном порядке оповестят всех сородичей, не попавших на конференцию. Портреты Гэттора и Стэнна, нарисованные Нэйтасом прямо во время конференции и отсканированные хохликами, были скачаны полторы тысячи раз, и я, наконец-то, вздохнула с облегчением: теперь у меня появился реальный шанс найти Стэнна, где бы он ни был.

– Ну, вот, а ты переживала, – сказала мне Ефросинья Анисимовна, когда конференция закончилась. – Я ж говорила, Горыныч – умный мужик, что-нибудь придумает.

– Спасибо вам, – благодарно кивнула я и осторожно поинтересовалась: – А скажите, как мне вас называть. Не Змеем же Горынычем.

– Степан Ильич я, – степенно ответил Горыныч. – Так и зови.