Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности

Последние слова папы заставляют меня ненадолго отвлечься от своих мыслей.

– Собеседование? Ты решила снова начать работать?

– Да… решила недавно. Честно говоря, это уже мое пятое собеседование. Наверное, я на него не пойду… – разочарованно признается мама.

– Почему? – спрашиваю я, хотя ее ответ мне уже известен.

– Кажется, я уже не профпригодна, да и дома хлопот хватает.

И эти главные хлопоты – я.

– Мам, ты должна пойти на это собеседование. Хватит тебе сидеть в этих стенах. А к Нине на концерт пойду я. Ни о чем не беспокойся.

В этот момент я окончательно пожалела, что решила неделю провести дома, ведь своим пребыванием здесь я обременяю маму. Без меня она жила нормальной, полноценной жизнью и даже задумалась о работе, это серьезный шаг. А я словно камень, привязанный к ее тоненькой шее и тянущий ее ко дну. Она снова превратится в унылую домохозяйку, вынужденную сидеть целыми днями с дочерью-инвалидкой. И это она еще не догадывается о результатах прошедшего обследования. Ну уж нет, я не хочу отбирать у мамы жизнь. Это нечестно по отношению к ней. Нужно как можно раньше уехать в центр и не тревожить больше никого своим присутствием.

На следующий день мы с Ниной отправляемся в ее балетную школу. Это мероприятие – важное событие в ее жизни. Я замечаю по ее покрасневшим щечкам, как она волнуется, хотя этот маленький профессионал изо всех сил старается не подавать виду.

Перед входом в концертный зал я целую Нину в ее лобик, обнимаю и говорю заветные слова поддержки. Мы расстаемся. Нина отправляется за кулисы, а я следую к первому ряду, где довольно просторно и можно беспрепятственно расположиться в своем кресле.

Зал заполняется толпой родителей, которые пожертвовали рабочими часами ради своих деток. Затем в помещении выключается свет, зажигаются многочисленные прожекторы, придающие немного таинственности, и начинает звучать музыка из «Щелкунчика». Крохотные тоненькие девчушки в белоснежных пачках, словно маленькие птички, на цыпочках выбегают на сцену. Среди этих прелестных созданий я узнаю Нину. Ее алебастровая кожа сливается с концертным нарядом. Она как фарфоровая куколка кружит на сцене, старательно держит осанку, легким движением отводит руки и взглядом выражает все те эмоции, что шлет ей волшебная музыка.

Я смотрю на нее и улыбаюсь. Какая же она прекрасная, моя сестренка, моя радость. Ножки умело стоят на пуантах. Боль от многочисленных мозолей осталась за кулисами, на сцене все девочки демонстрируют только свой талант, свое старание и великую тягу к совершенству.

После концерта мы с Ниной решаем прогуляться по городу. Та без устали делится своими впечатлениями о концерте, я, в свою очередь, делюсь своими восторженными отзывами. Потом внезапно мы забываем о нашем разговоре, потому что замечаем небольшой снежный сугроб. Руки зачесались от желания сыграть в снежки. Мороз кусает за щеки, северный ветер пробирает до костей, но это нас не останавливает. Мы играем до полного изнеможения, когда легкие, кажется, уже покрылись льдом, а кожа рук просто онемела.

– А ты видела слонов? – спрашивает Нина, лежа на снегу и завершая делать снежного ангела.

– Нет, но зато я видела китов, – говорю я и вспоминаю великолепные деньки, проведенные в Австралии.

– Ух ты! – восклицает Нина. – А они и вправду такие огромные?

– Они гигантские! Когда немного подрастешь, мы с тобой отправимся в Харви-Бей, и ты своими глазами их увидишь.

Нина широко улыбается и запрыгивает ко мне на колени. Еще вчера вечером мы с ней придумали наше общее развлечение – она садится ко мне на колени, и я ее катаю. Это на самом деле очень весело. Сестра в диком восторге, а я в таком же восторге от того, что ей хорошо. И так мы кружим на моем инвалидном кресле, разгоняемся, катимся по покатому тротуару, одновременно ловим языком снежинки, сыплющиеся с темного неба, и громко хохочем.

Я провожу еще пару дней дома. Сплю на первом этаже, в гостиной, чтобы не беспокоить уставшего отца просьбами поднять меня в комнату. Мама, кстати, успешно прошла собеседование, и ее приняли на работу в салон красоты, что находится недалеко от нашего дома. Пока она на работе, я вовсю хозяйничаю дома, готовлю, ликвидирую беспорядок, который время от времени устраивает Нина. Я чувствую себя такой окрыленной, когда делаю что-то полезное. Когда чувствую себя нужной.

С ребятами из центра мы созваниваемся каждый день, и за эти несколько дней я узнала столько новостей! Оказывается, Брис решился поехать на рождественские каникулы в Австралию, где его будут ждать Дэлмар и Мардж. Андреа и Том официально начали встречаться и даже успевают готовить друг другу романтические вечера. Андреа такая счастливая, делится со мной своими переживаниями, чувствами, а Томас украдкой спрашивает про ее любимые цветы и слабые места. Эти ребята не перестают вызывать во мне чувства огромной, искренней радости за них. Но еще больше меня порадовал Фил. Он решил после Нового года переехать из центра в Вирджинию. Там в каком-то городке есть что-то вроде колледжа для таких же людей, как он. В этом колледже специально подготовленные преподаватели обучают особых студентов самой элементарной работе. Говорят, что благодаря этим курсам люди с таким тяжелым заболеванием находят себе работу и сами себя обеспечивают. Я верю, что у Фила все получится, ведь он способный, он может всему научиться. В нем много сил и трудолюбия. А еще рядом с ним будет Фелис, которая первое время будет ему помогать освоиться в новом городе.

– У меня из-за работы появилась приятная бессонница.

Мы с мамой сидим в гостиной и в очередной раз упаковываем вещи в сумки, ведь завтра мне предстоит переезд в новый центр.

– Приятная бессонница? Разве такое бывает?

– Оказывается, что бывает. Я не сплю, в голове появляются новые идеи причесок, образов. Ох, как же я скучала по этому творческому процессу, – признается мама.

Я смотрю на нее и улыбаюсь. «А я так скучала по моей веселой, воодушевленной маме», – проносится у меня в голове.

Наш разговор прерывает неожиданный звонок в дверь.

– Я открою, – говорю я и направляюсь к выходу.

Открыв дверь, я столбенею. На пороге стоит Эдриан.

Едва преодолев минутное замешательство, я мгновенно вылетаю из дома и закрываю дверь, чтобы мама ничего не услышала. Затем я оборачиваюсь и вновь смотрю глазами, полными удивления, на Эдриана, несколько раз ловя себя на мысли: а вдруг это все мне снится? Ведь не мог он и впрямь ко мне приехать…

– Я так боялся не найти твой дом.

Я гляжу на его красные от мороза щеки. А сама я совсем не чувствую холода, напротив, меня с каждым ударом сердца обдает жаром.

– Зачем ты сюда приехал? – робко спрашиваю я.