Виктор Улин - Снайпер

Эти беседы и печальными шутками – и эта выпивка, разумеется! – сближали их так, как, возможно, иных людей не могла бы сблизить и многолетняя дружба, тянувшаяся с детской поры.

И поэтому настоящим шоком – точнее, ударом с неба – пришло полтора года назад известие о том, что с лесной стороны городские власти решили построить еще один дом. Восемнадцатиэтажный.

Одного взгляда на узкую полоску земли, за которой начинался овраг, хватало, чтоб понять: башня встанет в их жилищу вплотную. И, будучи в два раза выше, полностью перекроет затенит всю восточную сторону их дома.

Впрочем, Гена по своим старым журналистским каналам, выяснил что причиной такой чудовищно плотной застройки является стремление к дешевизне. Ведь наиболее разумным казалось поставить восемнадцатиэтажку рядом с их домом вдоль края оврага, чтобы никто никому не мешал. Однако такой вариант удлинял коммуникации метров на пятьдесят, а строители стремились свести к минимуму побочные затраты.

Узнали о строительстве неожиданно и случайно: кто-то из жильцов заметил внезапно появившуюся под окнами буровую установку, которая делала пробы грунта.

Строительные организации в их городе всегда оставались на правах мафии, то есть находились над законом. Однако жильцы все-таки решили протестовать. Тем более, нашелся организатор: отставной майор по имени Юра – фамилии Фридман не знал – который сразу созвал общее собрание, объявил себя председателем «комитета общественного противодействия» и начал яростную борьбу.

Практически весь этот комитет состоял из майора – который, надев форму с заработанными в Афганистане орденами, ходил по инстанциям с письмами. Да бывшего журналиста Савельева, виртуозно составлявшего эти самые письма. И нескольких решительно настроенных женщин с первого этажа – чьим квартирам больше всех предстояло страдать от темноты – всякий раз собиравших подписи жильцов по всем подъездам.

Фридман подписывал все письма и ходил на все собрания, хотя ему, имевшему окна во двор, новый дом ничем не угрожал.

«Комитет» писал повсюду: от районной администрации до Госдумы, от местной санэпидстанции до Генеральной прокуратуры России. Ответы приходили в общем одинаковые – расплывчатые и лживые.

Постепенно туманная угроза вырисовывалась все более ясно, обретая четкие формы. Выяснилось, что дом будет строить компания с одиозной аббревиатурой «ИКС» – «Инвестиции-кредиты-строительство», – чей роскошный офис в центре города уступал лишь стеклянному сталагмиту Урало-Поволжского банка. «ИКС» везде строил новые дома, втыкая их в самые малые промежутки. О строительных и санитарных нормах этой фирме. похоже, позволяли забывать. Юра рассказывал, что «ИКС» ворочает огромными деньгами, раздает взятки налево и направо. И, конечно, имеет у себя в кармане наиболее продажную местную структуру – Главное управление архитектуры области, которое, как было известно даже далекому от подобных сует Фридману, за деньги могло утвердить пятно землеотвода под новое строительство даже на крыше уже существующего здания.

Со временем в «комитете» появился еще один серьезный человек – адвокат Саша. Который хотя и занимался уголовной практикой, но от товарищей по коллегии слышал, что бороться с «ИКСом» законными путями бесполезно. Он узнал, что один из недавно возведенных домов был запрещен к строительству решением суда, однако «ИКС», невзирая ни на что, его построил, полностью зажав несколько старых пятиэтажек.

Саша также сказал, что по некоторым сведениям, через «ИКС» отмывает деньги сам губернатор. И потому борьба с застройщиком абсолютна бесполезна.

Однако комитет упорно не сдавался.

Гена пытался привлечь на помощь вечернюю городскую газету, где когда-то работал – но вернулся из редакции злой. И черно матерился по поводу того, что его прежняя газета, некогда острая и смелая, «вконец опидарасилась», то есть лежит под городской администрацией и озабочена лишь рекламными заработками.

Но все-таки с помощью одного из прежних коллег, тоже покинувших позорную газету и сумевшему устроиться на телевидение, Савельев организовал репортаж. К дому приехали телевизионщики, жильцы сгрудились во дворе и сверкающий боевыми орденами Юра мерил шагами полоску земли так, будто готовился развернуть тут рубеж обороны. Гена – худой и суровый, в длинном кожаном плаще – произнес хорошо скроенную речь о необходимости перенести строительство в другое место. Маленький круглый Саша цитировал статьи Градостроительного кодекса, которые несомненно нарушались «ИКСом». А Фридман, по просьбе телевизионщиков – которым, вероятно, Савельев сказал, что среди жильцов есть профессиональный – яростно и бесконечно играл рыцарский танец из Прокофьевских «Ромео и Джульетты». Грозная, тяжелая и тревожная музыка восходящими спиралями кружилась в воздухе над бурным митингом, вселяя твердость в души.

А поодаль, недобро поглядывая красными от хронического пьянства глазами, крадучись прохаживались два серых милиционера – как объяснил телеоператор, они стали сейчас обязательными при любом массовом сборище в рамках программы «антитеррор».

Как будто кучка жильцов, отстаивавших собственноежизненное пространство перед истинными террористамина строительных бульдозерах, могла нести угрозу обществу и правопорядку.

Митинг прошел, сюжет показала вечерняя передача, славящаяся булавочными уколами в адрес городской администрации. На телеэкране все выглядело еще более патетически, нежели в жизни: монтажеры поработали на совесть, а хорошо закадровая игра Фридмана служила великолепным фоном; ее пустили вживую, не добавляя музыкальной фонограммы. В общем, передача удалась.

Но вопреки надеждам «комитета», ни к чему не привела. Юра так и не смог пробиться на прием к главе администрации, не сумел заполучить в Главархитектуре официальных документов.

Которое постепенно началось всерьез.

«ИКС» начал с того, что огородил свою площадку – майор вывел ночью свою армию, забор разломали и даже успели сжечь. Строители, не разбираясь в происшествии, через несколько дней возвели новый. Из бетонных плит на мощных основаниях, сваренных из стальных труб. Этот свалить можно было только танком.

Потом пригнали технику и начали котлован. Экскаватор углубился метра на три, когда на дне заблестела грунтовая вода.

Юре удалось быстро вызвать комиссию Госархстройнадзора. Выяснилось, что «ИКС» в самом деле действует незаконно: разрешение на строительство не подписано, и по закону площадка должна быть закрыта.

Народ торжествовал.

Прошла еще неделя, под окнами появился бульдозер и присыпал котлован настолько, чтобы скрыть воду. Затем несколько дней подряд под окнами ревели грузовики, завозящие материалы.