Игорь Михайлов - Резиновая лодка (сборник)

Тем, кто нежится на диване и не определили свое отношение к жизни, можно дать напутствие:

– Идите на рыбалку. Там ваша надежда, ваши победы и ваше счастье!

Боб считал себя крупным теоретиком в любой области. Когда он был сыт – это немаловажная деталь, советы из его уст текли неиссякаемым потоком, отличались оригинальностью, поражали неожиданностью поворота, новизной аргумента и законченностью мысли. Советы касались любых форм деятельности, самых простых: заточка карандашей, выращивание петрушки на балконе, ведение политических переговоров, и более сложных: управление вертолетом в тумане в условиях невесомости. Обычно советы высказывались от первого лица, но в крайних случаях рассказчик делал ссылку на энциклопедию.

В детстве Боб был особенным ребенком. Его особенность заключалась в том, что он любил молочные пенки. В детском садике во время полдника детям давали кипяченое молоко, подернутое сморщенной пенкой. Первую непорочность со стакана снимал Боб. Он незаметно от воспитательницы, которая всегда вела женские разговоры по телефону, обегал столики, двумя пальцами залезал в чужой стакан и, к неописуемому удовольствию других детей – противников пенок, очищал молоко от скверны. Когда Боб подрос и посещал старшую группу садика, его коллеги по играм сами подносили к нему стаканы с молоком, и Боб с удовольствием поглощал пенки.

Любовь к еде привилась к Бобу с детства, а вместе с ней потихоньку крошка к крошке, пенка к пенке, грамм к грамму привился центнер веса с гаком. Гак не был постоянной величиной и колебался от настроения. Нельзя сказать, что Боб ощущал тягу к еде, скорее наоборот, еда сама искала его и никогда не заставала врасплох. Боб был всеяден. Десять свиных сосисочек вполне могли заморить червячка и служить хорошим подспорьем в промежутках между ланчами.

Большинство неуравновешенных озабоченных политиков в период предвыборной кампании сулят много обещаний. В зависимости от региона процветания, посулы носят конкретный характер: каждому по миске риса, белой булке и велосипеду; до более глобальных и абстрактных: каждому квартиру, машину и чистую экологию. Списки «каждых» держатся в секрете, а в быту процветают девизы: броские, краткие, на злобу дня с учетом местных условий и вычетом негативных явлений. «Я выполнил норму! А ты?», «Собирай макулатуру – сохрани дерево!»

Как у большинства нормальных средних людей девиза у Боба не было, но его организм всегда находился в борьбе. До обеда он боролся с голодом, а после обеда со сном. Вся жизнь в борьбе. Если бы Боб придерживался строгих диетических правил, то наверняка выбрал бы своим лозунгом такой: «Лучше переесть, чем недоспать!»

Боб любил все мероприятия, которые повышали аппетит, кроме тех, где соблюдался этикет с дозированным голоданием. После застольных условностей могучий организм Боба истощался и жаждал утоления внутреннего томления. Хрупкая фарфоровая чашечка кофе в неповоротливых пальцах Боба казалась насмешкой над природой. Женщины на интимных вечеринках великодушно подкладывали кусочки бифштекса и гарнира на тарелку Боба, как редкостному животному, желая вызвать какую-нибудь эмоцию: виляние хвостом, гавканье, урчание или встретить преданный стерегущий взгляд. Боб отвечал на знаки внимания громким чавканьем и добродушно улыбался содержимому тарелки.

Боб жил один. Он все делал медленно и ничего до конца не доделывал. Рукав рубашки оставался не достиранным, картофель летел в кастрюлю не дочищенным, уборка комнаты останавливалась на половине, если вообще она когда-то начиналась. Все полезные дела Боба заканчивались тем, что он брал в руки книгу, но не для прочтения, а для просмотра закладок, которые хранились в книгах в огромных количествах.

В школьные годы Боб не затруднял себя усидчивым заучиванием уроков. Он чувствовал смертельную скуку к догматическим истинам и покупал у букинистов книжные закладки с таблицей умножения, историческими датами, спортивными достижениями, вымершими рептилиями, сортами манго и многим другим, что услужливая полиграфия втискивала на небольшие полоски бумаги для школьников-лентяев. Боб рассудил рационально, что главное иметь перед собой в нужное время правильную закладку и всегда получишь какую-то оценку.

Таблица растворимости солей напоминала густозаселенный дом с говорливыми соседями, которые высунули из окон головы и доказывали превосходство своей соли. Закладки по разделу «Динамика» были выполнены в виде попугайчиков с пестрой окраской с одной стороны и красивыми рисуночками со стрелочками, шариками, пружинками, поясняющими законы, с другой. Немногие могут отличить кинематику от кибернетики и понять, как можно маленький закон из нескольких букв и цифр написать вдвоем. Ученые всегда стеснены в жилищных условиях, творят в одном помещении, за одним столом, пользуются общей чернильницей, а единственным гусиным пером попеременно чешут затылок, чтобы вывести свои, большинству людей не понятные, законы. В термодинамической схватке между Бойлем и Мариоттом, Менделеевым и Клайпероном победила дружба – истина оказалась одна на двоих.

Боб любил газовые законы. В них прослеживалось уважение человека к человеку и на примере мужей-ученых достигалось газовое равноправие. Работа Боба была связана с газом.

Внимание Боба привлекли рекорды прыгунов с шестом, которые входили в комплект олимпийских закладок. Боб фантазировал. Спортсмены в одиночку преодолевают высоту, и очень часто попытки приводят к неудачам. А если бы шестовики всего мира объединились в могучий шестовой организм и в единой связке, дистанцией два шага, с общим порывом, со связанными торец к торцу шестами, сильным толчком взлетели над планкой, то все одновременно стали бы чемпионами, и получили бы по маленькой позолоченной медальке. Наблюдательный болельщик заметит, что один спортсмен пролетел выше всех, а остальные парили значительно ниже, но судейская коллегия учтет этот феномен и выдаст медали всем одного качества, но разного яруса. Пролетевший у самой земли становится рекордсменом нижнего яруса, следующий за ним открывает второй ярус, и так далее. Самый верхний спортсмен становится рекордсменом торцевиком. В недалеком будущем синхронные прыжки с шестом займут почетное место в групповом многоборье.

А если проводить прыжки в разной весовой категории? Допустим, до ста килограммов спортсмен прыгает до пенсии, а после ста он может прыгать на пенсии и быть всю жизнь непобедимым. Здесь благодатное поле для пахоты. Тракторист пашет поле, чтобы посеять хлеб. А спортсмен ест хлеб, чтобы удобрить ниву урожаем своих рекордов.