Сергей Тюленев - Где живет ум

В комнате воцарилось молчание. Консул, видимо от неожиданности так и не сделав ни одной записи на бумаге, смотрел на Глеба широко открытыми глазами – выражение его лица было растерянным и глупым.

– И что теперь? – выдавил из себя консул. – Есть свидетели, доказательства? Вы оставляете его в тюрьме?

– Конечно! Это серьезное преступление! А свидетелей было трое, они же потерпевшие. В нападавшем они опознали мистера Белова, так что сидеть ему придется долго, – подытожил следователь, поглядывая на российского чиновника с легкой улыбкой.

Направляясь к выходу он, видимо для того, чтобы поставить точку, обернулся и произнес:

– Оставляю вас наедине, даю вам двадцать минут для общения. Вернувшись, начну процедуру допроса.

Понимая, что пора начинать как-то оправдываться и приобретать в лице служащего посольства союзника, Глеб, театрально напряженно покусывая губы и постукивая пальцами по столу, с видом совершенно растерянного человека приступил к рассказу своей версии произошедшего.

– Это какая-то ерунда! Послушайте, я действительно в субботу был в гостях у этого Мэтью – это его львицу я хотел купить. Но я ни на кого не нападал, ничего не забирал, и оружия у меня нет. Пусть полиция досмотрит мой номер в отеле, я уверен: они там ничего не найдут. Потом, какой Мэтью свидетель! Он лицо заинтересованное, а за деньги наговорит сказок в три короба, лопатой не разгрести… В субботу я с Алексеем, моим охранником, подъехал к дому Мэтью на арендованной машине. Алексей не заходил, ждал меня в машине минут десять, а то и меньше. Разве за это время можно столько совершить?! Вы допросите моего товарища, он вам все подтвердит. – Лицо Глеба раскраснелось. Он входил в роль человека, пытающегося собраться в трудные моменты жизни. – Да, а в номере на столе лежит расписка на тысячу долларов от Мэтью, которая тоже подтверждает, что я приходил смотреть охотничий трофей. Неужели вся эта история с покушением на убийство состряпана только для того, чтобы не отдавать мне львицу?!

Консул смотрел на Глеба и все больше терялся. Уже три года он работал в посольстве этой тихой и спокойной страны. Редкие инциденты возникали в Свакопмунде, городе, расположенном на берегу Атлантического океана, и обычно они были связаны с подвигами российских рыбаков, отдыхающих в местных барах.

По утрам он приходил в посольство, включал кондиционер, компьютер, откидывался на спинку стула и считал себя занятым на работе. В течение дня он общался с коллегами, оформлял визы студентам, уезжающим учиться в Россию, а вечером тут же, в посольстве, шел в бассейн и плавал, получая огромное удовольствие от царящей вокруг него атмосферы и собственной значимости.

Сейчас же, глядя на Глеба, он терялся в догадках: все казалось ему сомнительным. Утром этот русский говорил, что хорошо провел время в доме у потерпевшего, теперь показывает, что был там несколько минут. А может, он вообще из наших спецслужб, просто об этом не положено знать?.. Мысль о том, что теперь придется ходить в тюрьму как на работу, раздражала служащего.

– Ладно, – сказал консул, поднимаясь, – мы назначим вам адвоката посольства, я свяжусь с вашим товарищем в отеле, будем делать все, чтобы вам помочь в этой ситуации.

Профессионально красиво улыбнувшись, консул вышел из комнаты, опять же – не попрощавшись. Звук его шагов затихал и после дверного скрипа исчез совсем.

Алексей не отходил от телефона. Куда, ну куда мог пропасть Михалыч?! Почему он категорически отказался взять его на встречу, что у него произошло?! Неизвестность терзала телохранителя плохими предчувствиями.

– Так, – рассуждая вслух, расхаживал по пустому номеру отеля Алексей. – Неужели черти его похитили? Напали и силой увезли? Или как-то обманули и он сел с ними в машину? Все сам да сам, босс чертов! Пропал, а тут голову ломай, чего делать… Давай, давай звони!!! – Он взял телефон в руки. – Давайте уже хоть кто-нибудь звоните!!!

В дверь номера постучали.

– Что?! – на русском и очень громко выкрикнул Алексей.

Стук в дверь повторился и был более настойчив.

– Да кто там?! – крикнул он еще громче, вспоминая, что дверь закрыта. Это Глеб научил его и развил умение до автоматизма: заходя в номер, поворачивать внутреннюю задвижку.

Распахнув дверь, Алексей еле устоял против хлынувшего на него потока людей, бесцеремонно заполняющего все пространство номера.

Говорил на английском Алексей плохо. Надо сказать, что и люди, ворвавшиеся в комнату, тоже не отличались чистотой произношения, однако понять, что перед ним полиция и что в номере начинается обыск, оказалось нетрудно.

Пока поднимались матрацы, открывались чемоданы и прощупывалась одежда, Алексей присел на стул у окна и, поглядывая с легкой улыбкой на уже вспотевших полицейских, начал складывать логические мостики между происходящим в номере и пропавшим шефом.

«Если полиция в номере, это значит, – покусывая ноготь, продолжил размышлять Алексей, – что Глеб у них, а не пропал. И главное – он избавился от своих трофеев и пистолета, иначе бы они тут не шустрили. Ищите-ищите! – Настроение у охранника становилось игривым. – Старайтесь! Дырку вам от бублика не найти – все у нас продумано и состыковано. Мы тут шкуры покупаем, честные бизнесмены, все по закону. И что вообще они тут потеряли? Кстати, и бумажку на обыск мне не показали… Жаль, языка не знаю, а то бы я им сейчас выдал!»

Когда полицейские остановились и перешли к разговору между собой, Алексей поднялся, развел руки в стороны и громким голосом произнес:

– Финиш! – И, понимая, что русского языка они не знают, добавил: – Вот уроды! Пошли отсюда к вашей черной бабушке, и задницы свои вонючие уносите!

Полицейские медленно потянулись к выходу, наступая на разбросанные на полу вещи. Было видно, что они недовольны и устали. Алексей, провожая непрошеных и изрядно вспотевших гостей, вышел из номера в общий коридор. У входа в соседний номер стояли две горничные – лица их были напуганы и растерянны.

– Сюда, – опять на русском произнес Алексей. – Номер уберите, чего стоите?! Курицы! Кто вас так нарядил во все белое? Вы что тут – невесты?! Тряпки в руки и работать! Ну, что глазками захлопали?! Не понимаете?! И чему вас только в школе учили! Точно, курицы!

Настроение его было веселым и воинственным. Проходя мимо горничных, он еще раз, но уже жестами показал, что именно им нужно делать, и отправился в ресторан получить удовольствие от общения с огромным стейком из зебры и бутылочкой красного южно-африканского вина со странными немецким названием – «Недебург».

Допрос продолжался уже второй час, следователь был раздражен. Все происходило как-то неправильно. Этот русский не признавал показаний свидетелей, обыск ничего не дал; его помощник подтвердил, что тот в доме был только пять минут, косвенно, но это опровергало заявление потерпевшего и разрушало картину обвинения. Без улик дело рассыпалось. «Что нести прокурору? – думал следователь, глядя на улицу через решетку. – Упорный какой! Ясно же: он там был, и напал, и избил – все было, но причина? Какая у него была причина? Зачем проникать в дом, забирать документы, ключи от машины, устраивать погром? Какая-то ерунда получается; похоже, что оба, и потерпевший и подследственный, рассказывают мне не все».